Целью этого съезда было развернуть общенациональную кампанию, чтобы заставить университеты инвестировать свои средства только в те компании, которые уважают права человека и не наносят ущерба окружающей среде.

Пожалуй, никого не удивит то обстоятельство, что больше всего эмоций вызывает сотрудничество кампусов с той компанией, которая и сама по себе вызывает больше всего споров — с Nike. С тех пор как факты об использовании потогонной системы труда в обувной промышленности стали всеобщим достоянием, сделки, которые Nike заключала с сотнями спортивных факультетов, оказались самыми горячо обсуждаемыми вопросами среди студенчества, а значки «Долой загогулину» не уступают по популярности среди старшекурсников символике феминистского движения. И совсем уже звонкой пощечиной должно было оказаться для Nike то, что те самые кампусы, на спонсирование спортивных команд которых компания потратила миллионы долларов (университеты Северной Каролины, Дюка, Стэнфорд-ский, Пенсильвании, Аризоны и др.), стали самыми горячими точками международной антинайковской кампании. Согласно Движению за соблюдением трудового законодательства, «эти контракты, являющиеся одним из столпов найковского маркетинга, обернулись для компании настоящим пиаровским кошмаром. Теперь маркетинговые акции, проводимые Nike на кампусах, превращаются из наступательных в оборонительные».

В Университете Аризоны студенты попытались заставить своего ректора пересмотреть поддержку университетом продукции Nike, принеся в его кабинет гору старой найковской обуви (в присутствии камер двух местных телевизионных станций). Один из организаторов, Джеймс Трей-си, сказал: «Каждая пара обуви напоминала о найковских злоупотреблениях: чтобы ректору было о чем подумать». В Стэнфорде подобными протестами приветствовали решение спортивного факультета заключить с Nike четырехлетний контракт на общую сумму 5 миллионов долларов. И вообще, устраивать Nike «хорошую порку» стало на кампусе настолько популярным развлечением, что в Университете Флориды — одном из самых спортивных в стране — группа студентов построила в 1997 году анти-найковскую экспозицию на движущейся платформе для парада в честь традиционного сбора выпускников.

Большинство из названных университетов связаны с Nike многолетними спонсорскими сделками; а вот в Калифорнийском университете в Ирвине студенты повели наступление на компанию тогда, когда срок ее контракта с женской баскетбольной командой истек и должен был возобновляться. Перед лицом растущего давления со стороны студентов спортивный факультет решил заключить сделку с другой фирмой — Converse. На другом кампусе, в Университете Сент-Джон, тренер по футболу Ким Киди не сумел убедить своих работодателей перестать требовать от своей команды, чтобы она использовала форму от Nike. В знак протеста летом 1998 года он ушел с поста второго тренера.

Студентка Университета Северной Каролины Мэрион Трауб-Вернер так объясняет популярность этого движения: «Очевидно, что вопрос трудовых отношений существует. Но нас волнует вмешательство Nike в нашу студенческую культуру. Куда ни посмотри, везде загогулина: не только на спортивной форме, но и на расписании игр, на всех плакатах, она заполонила отдел одежды нашего магазина на кампусе». Nike, как никакая другая компания, заклеймила это поколение своим логотипом, и вот теперь у студентов появилась возможность заклеймить саму Nike как эксплуататора — возможность слишком благоприятная, чтобы ее можно было упустить.

Настоящий брэндовый университет

В то время как одни обитатели кампусов энергично нападают на корпорации-брэнды, нарушающие торговые границы, другие начинают понимать, что их университеты и сами являются брэндами. Университеты «Лиги Плюща»[39]и колледжи с известными спортивными командами выпускают одежду под собственными торговыми марками, причем некоторые из них соперничают на рынке со знаменитыми фирмами модной одежды от известных дизайнеров. И проблемы с работниками у них такие же, как у большинства компаний. В 1998 году профсоюз работников швейной промышленности UNITE опубликовал отчет о принадлежащей компании BJ&B фабрике в зоне экспортного производства в Доминиканской Республике. Рабочие BJ&B, одного из крупнейших в мире производителей бейсболок, вышивают на кепках логотипы и гербы по меньшей мере девяти крупных американских университетов, включая Корнель, Дюк, Джорджтаун, Гарвард и Мичиганский. Условия труда на BJ&B типичны для зон свободной торговли: обязательная многочасовая сверхурочная работа, жестокая расправа с профсоюзами (включая увольнение организаторов), краткосрочные контракты, низкая зарплата, регулярные тесты на беременность, сексуальные домогательства, жесткий стиль руководства, низкое качество питьевой воды и гигантские прибыли (бейсболки продаются в среднем по 19 долларов 95 центов, из которых рабочим достается лишь 8 центов). И конечно же, в основном там работают молодые девушки, что нашло особенный отклик на кампусах, когда UNITE спонсировал поездку в США двух бывших работниц фабрики, 19-летней Кении Родригец и 20-летней Розалии Рейес. Они посетили многие из тех университетов, чьи логотипы когда-то вышивали на бейсболках. Они выступали перед своими ровесниками. «От имени 2050 рабочих этой фабрики и всех жителей этого города мы просим вас о поддержке», — сказала Рейес студенческой аудитории Университета штата Иллинойс.

Эти откровения об условиях работы на фабриках вряд ли кого-нибудь удивили. Лицензионное производство одежды, аксессуаров и атрибутики с символикой известных университетов — большой бизнес, и его игроки — Fruit of the Loom, Champion, Russell — перешли на контрактную систему размещения заказов у субподрядчиков и вместе со всей швейной промышленностью вволю пользуются благами зон свободной торговли по всему миру. В США лицензирование производства продукции с названиями и символикой колледжей и университетов представляет собой отрасль с оборотом 2,5 миллиарда долларов ежегодно; немалая часть сделок проходит через брокерскую контору Collegiate Licensing Company. Один только Университет Дюка продает каждый год примерно на 25 миллионов долларов одежды, связанной с его знаменитой баскетбольной командой. Для удовлетворения спроса на эту одежду университет сотрудничает с 700 лицензиатами, которые размещают заказы на сотнях предприятий в США и в десятке других стран.

Благодаря ведущей роли Университета Дюка в производстве одежды с университетской символикой, группа активистов решила превратить университет в образцовую модель этичного производства в пример не только другим учебным заведениям, но и всей сотрясаемой скандалами швейной промышленности. В марте 1998 года Университет Дюка обнародовал новый знаменательный принцип своей экономической политики: все компании, производящие футболки, бейсбольные кепки и трикотаж с символикой «Дюк», должны соответствовать четко сформулированным стандартам в области охраны труда и в отношениях с сотрудниками. Новый кодекс требовал, чтобы подрядчики платили не меньше установленного законом минимального оклада, соблюдали технику безопасности и позволяли работникам организовывать профсоюзы, где бы производство ни находилось. Эта политика была основательнее, чем большинство других кодексов трудовых отношений в швейной промышленности: в ней предусматривался мониторинг фабрик со стороны независимых инспекторов — положение, от которого Nike и Shell с воплями бежали прочь из-за стола переговоров, несмотря на неопровержимые свидетельства того, что провозглашенных ими самими принципов трудовых отношений на местах никто не соблюдает. Два месяца спустя примеру Дюка последовал Университет Брауна, тоже выдвинув собственный жесткий кодекс требований к лицензиатам.