Бывшего жандармского полковника Сергея Николаевича Мясоедова за два года до Мата Хари признали виновным в шпионаже и мародерстве. Смертный приговор, вынесенный в Варшаве военно-полевым судом, подлежал утверждению верховным командованием, но Мясоедова распорядились повесить через два часа после вынесения приговора. Он даже не мог подать прошение о помиловании.

«Мне сообщили, – вспоминал директор департамента полиции Алексей Тихонович Васильев, – что Мясоедов в отчаянии пытался совершить самоубийство, вскрыв себе вены обломком металлической оправы для очков. Попытка была своевременно обнаружена, и до самой казни несчастный находился под постоянным наблюдением тюремщика».

Дело было так. В туалетной комнате, оставшись один, Мясоедов сломал пенсне и попытался перерезать себе сонную артерию. Не хотел быть повешенным – это позор для офицера.

«Мы на руках отнесли его в камеру № 3, – докладывал смотритель Александровского равелина, – где врачом и дежурным по местному лазарету Мясоедову была оказана медицинская помощь…

После оказания помощи и совершения таинств исповеди и причастия приговор над Мясоедовым был приведен в исполнение».

Накануне казни Мата Хари дали снотворное, о чем она не подозревала. Ранним утром 15 октября 1917 года ее с трудом растолкали. Тюремный врач спросил, нет ли у нее оснований полагать, что она находится в положении? Французское уголовное законодательство разрешало казнить беременных женщин только после рождения ребенка.

Мата Хари ответила отрицательно, к этому моменту она провела в тюрьме уже восемь месяцев. Тогда ей объявили, что смертный приговор будет немедленно приведен в исполнение.

Расстрельную команду составили двенадцать солдат-зуавов на полигоне военного лагеря в Венсенском лесу. Она не захотела, чтобы ей завязали глаза. Военный врач подошел и выстрелил в мертвое тело. У нас это называется контрольным выстрелом, во Франции «выстрелом милосердия». Результат один. И вот главный вопрос, который не дает покоя историкам вот уже столько десятилетий: действительно ли эти знаменитые шпионы виновны? Или же они стали жертвой чьей– то злой воли и психоза, который в войну охватывает любое общество?

В начале 1915 года Российская армия ощутила нехватку снарядов и патронов. Предвоенные нормы расхода боеприпасов оказались далеки от реальности великой войны. Да и никто не ожидал столь продолжительных боевых действий, думали, что за полгода все закончится. Неподготовленность к войне влекла за собой неудачи армии.

«В обществе только и было разговоров, что о влиянии темных сил, – писал председатель государственной думы Михаил Владимирович Родзянко. – Определенно и открыто говорилось, что от этих «темных сил», действующих через Распутина, зависят все назначения как министров, так и должностных лиц… Роковое слово «измена» сначала шепотом, тайно, а потом явно и громко пронеслось над страной».

«Ходили чудовищные слухи об измене генералов, – вспоминал певец Александр Вертинский, – о гибели безоружных, полуголых солдат, о поставках гнилого товара армии, о взятках интендантов. Страна дрожала как от озноба, сжигаемая внутренним огнем».

Верховное командование возложило вину на генерала Владимира Александровича Сухомлинова, который за пять лет до войны стал военным министром. Императрица Александра Федоровна написала мужу:

«Ярость офицеров против Сухомлинова безмерна. Они ненавидят самое его имя и жаждут, чтобы его прогнали. Это авантюристка-жена совершенно разрушила его репутацию.

Он страдает из-за ее взяточничества. Говорят, что это его вина, что нет снарядов».

О своем увольнении военный министр Сухомлинов узнал из письма императора Николая II, доставленного фельдъегерем:

«После долгого раздумывания я пришел к заключению, что интересы России и армии требуют в настоящее время вашего ухода… Беспристрастная история вынесет свой приговор, более снисходительный, нежели осуждение современников».

Сухомлинов считал, что стал жертвой интриг верховного главнокомандующего – великого князя Николая Николаевича, с которым не ладил. Министр вообще считал, что обилие великих князей, занимающих высшие посты в вооруженных силах, только мешает фронту:

«Стратегические эксперименты великого князя стоили нам трех армий, но господа взяли на себя труд все несчастие объяснить недостатком боевого снабжения. Этого обвинения было достаточно для того, чтобы убедить государя в необходимости меня уволить, но боевую славу великого князя спасти этим не удалось».

Николай II убрал в августе 1915 года великого князя с поста верховного главнокомандующего, принял на себя руководство вооруженными силами. Но это известие не обрадовало бывшего военного министра. Против Сухомлинова уже возбудили уголовное дело. На него возложили вину не только за неподготовленность армии к войне. Бывшего министра подозревали в государственной измене.

«Ведущий это дело судья однажды с триумфом показал мне письмо, которое он охарактеризовал как “убедительное доказательство” вины Сухомлинова, – вспоминал директор департамента полиции Васильев. – Это было адресованное жене военного министра письмо из Карлсбада, написанное австрийским купцом Александром Альтшиллером. Альтшиллер писал, что в Карлсбаде идет дождь, дороги ужасные, и поэтому о долгих прогулках не может идти речи. Когда я изумленно спросил судью, каким образом такое письмо может служить доказательством вины Сухомлинова, он отвечал, что эти слова имеют скрытый смысл, дождь и плохие дороги означают что-то совсем иное.»

Но общественному мнению и не надо было ничего доказывать. Имя бывшего военного министра было тесно связано с именем уже повешенного полковника Мясоедова.

Сергей Николаевич Мясоедов окончил Московский кадетский корпус, служил в Оренбургском пехотном полку. Семейные связи помогли ему перейти в отдельный корпус жандармов. Он стал начальником Вержболовского жандармского отделения. Вержболово – это город в Сувалкской губернии (ныне территория Литвы), и железнодорожная станция – на границе с Германией.

Мясоедова подозревали в том, что он покрывал контрабандистов и на этом неплохо зарабатывал. Тогдашний директор департамента полиции Максимилиан Иванович Трусевич поручил корнету Пономареву проверить эти сведения. Ничего компрометирующего корнет не нарыл. Тогда решил доказать, что Мясоедов плохо работает.

Корнет Пономарев заплатил контрабандистам за перевозку через границу оружия, взрывчатки и революционных прокламаций, которые сам же им дал. На границе все были предупреждены и контрабандистов задержали. Но на суде выступил сам Мясоедов и объяснил, что это чистой воды провокация.

«Когда полковник Мясоедов, – вспоминал товарищ министра внутренних дел и командир корпуса жандармов генерал Павел Григорьевич Курлов, – давал в суде показания по делам о контрабандном провозе оружия чинами пограничной стражи, он допустил некорректный отзыв о своем товарище по корпусу жандармов корнете Пономареве».

Разоблачив провокацию корнета, Мясоедов спасал себя, однако в департаменте полиции это сочли предательством. Начальник департамента Трусевич пожаловался председателю правительства Петру Аркадьевичу Столыпину. Тот распорядился: «Перевести полковника Мясоедова на равную должность не ближе меридиана Урала».