— Как правильно вчера сказали, победа еще не самое главное! — весло парировала Ирина.

Татьяна отправилась за кофе, а Ирина поймала себя на мысли, что хотела бы сейчас разговаривать только с Лоренсом, странно, ведь они расстались всего час назад. Когда-то желание постоянно его видеть захватывало ее со скоростью эпидемии, он уходил на работу, а Ирина начинала скучать. Последние несколько лет расставания давались все легче, но события вчерашнего вечера возродили чувства прошлой эпохи в их отношениях, когда при звуке открываемой двери сердце заходилось от счастья.

— Давай посплетничаем, — предложила Ирина вернувшейся сестре. — Кстати, можешь рассказать об этом маме, стоит ее предостеречь. Этот высокий худой мужчина, которого она пыталась очаровать своим блеском, женится.

— О, она будет убита горем! — рассмеялась Татьяна. — Мама, конечно, со всеми флиртует, но я давно не видела ее в таком ударе. По дороге домой я только и слышала, какой он элегантный, красивый и какой у него милый акцент. Знаешь, этот парень напоминает мне папу. Да, и еще она постоянно говорила об этом, как его, снукерсе?..

— Снукер. Но ты обязана сказать ей, что он занят, — сурово сказала Ирина. Ей даже думать было больно о том, что мама увлечется Рэмси Эктоном, а еще хуже, если наоборот.

После того как Татьяна быстро поведала сестре о всех семейных новостях, они опять вернулись к прошлому вечеру.

— Представляю, как ты подавлена. Проделать такой путь до Нью-Йорка, чтобы аплодировать другой. Она твоя подруга, верно? Или бывшая? Думаю, от этого тебе еще хуже.

Ирина пожала плечом:

— Джуд заслужила приз. Впрочем, награда не сделала ее счастливой. Знаешь, когда Лоренс сказал, что на ее месте должна быть я, мне казалось, что я уже победила, так была счастлива. Он даже другим рассказывал, какая я талантливая. Я пыталась остановить его, говорила, что déclassé хвастаться любимой женщиной, но он так увлекся, что не слушал. Вчера меня осенило, что у меня есть все, что мне нужно: умный, веселый, добрый и красивый мужчина.

Перед тем как расстаться, Татьяна внимательно посмотрела на сестру:

— И все же я не понимаю. Ты ведь только что потерпела поражение, а вся светишься от счастья!

Кажется, ее это раздражало.

Пребывание Ирины в приподнятом настроении, связанное с тем, что было для нее так важно, продолжалось печально недолго. Архитектурный проект собственной жизни она принимала как должное, даже с планом родного города была готова мириться в меньшей степени. Случившееся подводило ее к выводу, что пауза, как всякая передышка, хороша лишь тогда, когда она краткая, что природа жизни непостоянна, поэтому всегда лучше быть готовой к возможной катастрофе, которая может нагрянуть неожиданно любым, даже самым прекрасным утром.

Единственным сюрпризом в жизни должно быть то начало дня, которое обходится без сюрпризов. Вопреки всем нашим теоретическим знаниям, существует мнение о том, что все в мире будет путано развиваться, как и было прежде; Галилей знал, что земной шар крутится, несмотря на то что мы стоим на месте. Таким образом, то, о чем Ирина размышляла за чашкой плохого кофе, доставленного в номер отеля «Эспланад», было естественным течением жизни.

В прошлом мы не ощущали, что это прошлое. Ирина поднялась сорок пять минут назад, еще не понимая, насколько ценным было сопутствующее этому времени спокойствие. 11 сентября 2001 года начиналось как очередной день в календаре.

Находясь в неведении, она растрачивала минуты на чувства раздражения на Лоренса, настаивающего, что надо вставать рано, когда ей так хотелось еще поспать. Возбужденное состояние воскресного вечера сменилось отчаянием, что она не получила премии имени Льюиса Кэрролла. Теперь никто не будет стремиться покупать ее книгу в «Барнс энд Ноубл», и на обложках не появится тисненая золотая медаль с надписью «Премия Льюиса Кэрролла». Внезапно Ирина осознала, что ей вряд ли выпадет в жизни еще один подобный шанс и на сколь малое ей, в сущности, приходится рассчитывать. Неудивительно, что Рэмси так переживал из-за того, что вечно был вторым. Американцы четко разделяют понятия «победа» и «поражение», то, что вы были близки к выигрышу, ничего не меняет — ведь женщина из жюри сказала, что она была на волосок от победы, — второе место очень далеко от первого.

Лоренс уже не ждал от нее многого, и отношение его не изменится. За ужином в «Фиорелло» прошлым вечером он язвительно шутил по поводу паршивой книги Джуд (обезжиренная, она может стать Библией для страдающих анорексией). Говорил о том, какой она все же неприятный человек, сколь отвратительна была ее речь (он комично изображал ее манеры) и каким безумцем надо быть, чтобы попытать второй шанс в браке с ней. Однако сегодня с утра Лоренс не отрывался от экрана ноутбука, вероятно занятый докладом о Чечне, который должен представить завтра на конференции.

Ирину пугала мысль о том, что Раиса воспримет новость о женитьбе Рэмси лишь как руководство к действию. Перед глазами возникали страшные картины ее приезда в Боро и настоятельного требования пригласить «красивого игрока в снукер» на ужин. Ее собственная встреча с Рэмси вызывала гул в голове, похожий на дребезжание лопнувшей гитарной струны. Несмотря на уверенность в том, что Лоренс дал ей все, что можно желать в жизни, сердце ныло при мысли, что Человек, Которого Она Едва не Поцеловала, женится. «Эспланад» по сравнению с «Пьером» был настоящей дырой, в номере не было даже щетки для обуви и пены для ванны, которыми Ирина не пользовалась, но аккуратно складывала в чемодан. Здесь она себя ощущала идиоткой, заплатившей пять долларов за крошечную бутылку воды.

— Послушай, — сказал Лоренс, указывая на экран. Ирина смотрела в окно на Вест-Энд-авеню и продолжала жалеть себя. — Тут все пишут о том, что самолет врезался в здание Всемирного торгового центра.

— Ерунда какая-то, — раздраженно фыркнула Ирина. — Пилоты частных самолетов, конечно, часто сбиваются с курса, но ведь Торговый центр не коробок спичек. Можно подумать, такое здание можно не заметить. Да и небо кристально чистое!

Несмотря на протесты Ирины — она терпеть не могла слушать по утрам заунывный голос из телевизора, ей казалось, что на нее вывалили ушат грязи, — мистер Любитель сенсаций включил его на свой страх и риск. Лоренс бормотал что-то о местном канале, но в это время на экране появилось изображение дымящегося здания, передаваемое Си-эн-эн.

— О боже! Какая огромная дыра! — воскликнула Ирина и, взяв кофе, подошла ближе. — Лоренс, ее же за несколько лет не заделать. Какая трагедия! Тут предстоит такой ремонт, что над головами прохожих много лет будут висеть «леса»…

— Что-то не похоже на частный самолет. Полагаю, пассажирский. Даже представить сложно, что пилот может оказаться таким идиотом…

— Какой страшный пожар. Если люди уже пришли на работу…

— Тихо. Я хочу послушать.

Но именно в этот момент комментатор замолчал. Камера повернулась и показала другую башню, и, хотя эти кадры повторяли весь день и всю неделю, а потом еще много раз в течение последующих лет, первое впечатление было ни с чем не сравнимо.