litbaza книги онлайнДетективыБанда 2 - Виктор Пронин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 128 129 130 131 132 133 134 135 136 ... 152
Перейти на страницу:

— Hет.

— Почему? — Невродов даже удивился.

— Все есть... И страна, и право. И пока я живой, она продолжается. В джунглях или в городских подворотнях, но продолжается.

— Ты видел расстрел Белого дома?

— Американцы показали.

— Вопросы есть?

— Нет, все ясно. Есть просьба.

— Давай.

— Нужен ордер на обыск.

— Что будешь искать?

— Не знаю... Найду — поделюсь.

— Поделись, — Невродов выдвинул ящик стола, вынул бланк, сходил к сейфу, покопавшись там, нашел печать, жарко и шумно дохнул на резиновый кружочек и с силой прижал к бланку. Пафнутьев даже испугался, не треснет ли стекло под таким весом. — Фамилию и прочее впишешь. Сам и распишешься... Не очень разборчиво. Бумага хорошая, сработает в случае чего... Ты уж на меня зуб не имей... Я объяснил. Зато и от тебя не требую обоснований.

— Понял.

— Уговор прежний.

— Напомните, — не сразу понял, о чем идет речь Пафнутьев.

— Если победа — это моя победа, если поражение...

— Заметано, — Пафнутьев спрятал в карман ордер.

— Один совет, если не возражаешь?

— Давайте.

— Осторожнее. У него ребята отчаянные. Пойдут на вес.

— Быстрота и натиск, — ответил Пафнутьев, поднимаясь.

— Ну-ну. — поднялся и Невродов. — Постой... Тебе ведь нужны люди?

— За тем и приходил.

— Что ж молчишь?

— Робею, — Пафнутьев беспомощно развел руками.

— Когда понадобятся?

— Не скажу.

— Не понял? — насторожился Невродов.

— Победа ваша, поражение мое. А не решения принимать и сроки назначать.

Много раз Пафнутьева выручала полнейшая, вызывающая откровенность. В самый неожиданный момент, когда все пытались друг друга перехитрить, скрывая замыслы и помыслы, он вдруг признавался в нотах, в которых люди сами себе не признаются. И этот его ход ломал сложившееся положение, поговорив, что не верили люди в откровенность и принимали его слова за еще более хитрый ход. Пафнутьев знал — откровенность сильное оружие, которое действует безотказно в схватке с суровым начальством, бестолковым подчиненным, любимой женщиной. Как-то Таня спросила его, почему он к ней все-таки ходит, хотя и не слишком часто.

— Другие прогоняют, — ответил Пафнутьев. Таня рассмеялась, он тоже усмехнулся, напряжение было снято, но оба знали, что шуткой тут и не пахло, он ответил чистую правду.

О, как часто мы принимаем за шутки самые сокровенные, заветные слова ближнего. И ведь знаем, прекрасно знаем, что не шутка это, что о наболевшем разговор, что это крик о помощи, если уж на то пошло... А мы весело смеемся, похлопываем по плечу, дескать, молодец! И сбегаем, пряча глаза, и машем прощально рукой, дескать, рад был повидать. Потому что если отнестись к его словам как они того заслуживают, как мы их поняли, ведь поняли все-таки, то придется выслушать еще много чего, придется принять участие в бедах этого человека, в его болях, в его спасении. А на это у нас нет ни сил, ни времени. Да и желания, если откровенно, тоже нет. Своих бед хватает, свои бы печали разгрести, самого бы себя понять и утешить. Какое участие, какое спасение... Господи, на новогоднюю открытку не хватает сил и духа.

Невродов некоторое время сидел молча, набычившись, исподлобья глядя на Пафнутьева и, наконец, опустил глаза и этим как бы смирился.

— Ладно... Понял. Может, ты и прав. Когда надумаешь, позвони. Моему заму. Ты с ним уже работал. Я его предупрежу. Люди будут наизготовке. Много не дам, но парочку, тройку...

— Вполне достаточно! Спасибо, Валерий Александрович.

— Полчаса дашь им на сборы?

— Полчаса? Дам.

— И то ладно, — просипел Невродов; — И это...

Будь осторожен... Впереди война в городских подворотнях. Иди! — Невродов в прощальном жесте поднял руку.

— До скорой встречи! — с подъемом произнес Пафнутьев, но дались ему эти слова. Из последних сил попрощался.

* * *

Вся Россия, все ее разношерстное народонаселение носится с сумками, чемоданами, авоськами и рюкзаками — вдруг чего-то удасться купить подешевле, вдруг повезет выменять, украсть, обдурить. То ли мешок картошки подвернется, который пьяница выволок из собственного подвала и отдает за бутылку водки, то ли моторчик с завода, то ли пачку пельменей через забор мясокомбината, то ли кусок сала у хохлушки.

А еще многотысячные челноки с безразмерными полосатыми сумками шастали по всему белому свету — в Польшу и Китай, в Арабские Эмираты и в непонятную страну Таиланд, известную маленькими, издалека кажущимися прекрасными и очень недорогими женщинами, которые даже наших мешковатых соотечественников, говорят, готовы приголубить, не замечая их сексуальной пугливости. Маленькие, как детишки, таиландки соглашались не замечать их шахтерских, металлургических, шоферских ухваток, не очень-то ценимых в международных борделях на берегах теплых морей и океанов. Они щебетали птичьими своими голосами, улыбались, струились темными своими тельцами и работали, работали, работали...

Но речь не об этом, речь о польских полосатых сумках, которые в сложенном состоянии помещаются в карман, а в наполненном вмещают неимоверное количество китайских пуховиков, населенных китайскими же косоглазыми блохами, польских и турецких одноразовых свитеров, пересохших и непригодных к употреблению немецких конфет, прочего хлама. Кто-то изловчился даже запихнуть среди этого барахла особенно полюбившуюся таиландку. И ничего, довез, ни одна таможня не обнаружила.

Таскают все это тряпье с международных свалок потные российские мужики, неизбалованные российские бабы, наслаждаясь свободой рыночных отношений...

Ну, да ладно, речь не об этом, речь о польских полосатых сумках, с которыми новые русские осваивают околосолнечное пространство. С такой вот сумкой, но не самого большого, конечно, размера, шел Пафнутьев на операцию — брать берлогу Байрамова на девятнадцатом этаже гостиницы «Интурист», где тот снимал целый этаж. Самого Байрамова в гостинице в данный момент не было — он проводил на телевидении гуманитарную акцию под названием «Коммерсанты — калекам». Из очередной поездки в Германию Байрамов привез никелированную инвалидную коляску и намеревался на глазах у всего города вручить ее какому-то особо выдающемуся инвалиду. Город захлебнулся от восторга и умиления, тогда Байрамов собственноручно выкатил сверкающее сооружение из-за кулис, подтолкнул к человеку, сидевшему на низенькой табуретке с приделанными шарикоподшипниками — на таких колясках разъезжали по стране безногие инвалиды сразу после войны. Оказывается, они до сих пор разъезжали на этих безногих табуретках с шарикоподшипниками по углам. Но вот появился Байрамов и привез нечто совершенно невообразимое. Пафнутьев вышел на операцию в тот момент, когда на экране телевизора Байрамов с широкой золотозубой улыбкой лобызал ошалевшего от счастья калеку.

1 ... 128 129 130 131 132 133 134 135 136 ... 152
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?