Лорд Джон хмыкнул, сделал еще глоток и отставил чашку.

– Ну, таможню ты обойдешь легко, ближайший служащий находится в Кросс-Крике. Но не стал бы уверять, что дело вполне безопасное. Кому же ты станешь продавать сей славный нектар? Надеюсь, не дикарям?

Джейми пожал плечами:

– Если только чуть-чуть. Пару фляг подарил, парой расплатился. Даже один человек не напьется.

– Очень умно. Полагаю, ты слышал всякие истории? Я как-то беседовал с одним парнем, который пережил резню в Мичилимакинаке во время войны с французами. Причиной отчасти послужило то, что в руки дикарям попал изрядный запас спиртного.

– Слышал, – кивнул Джейми. – Но мы в хороших отношениях с местными индейцами, к тому же их тут не так много. Я осторожен, не беспокойся.

– Что ж, – лорд Джон отхлебнул из чашки и поморщился, – значит, ты отравишь кого-то одного, а не целое племя.

Он поставил чашку на стол и сменил тему:

– В Уилмингтоне ходят разговоры о какой-то неуправляемой банде, которая в глубине страны житья не дает и подбивает людей на бунт. Тебе что-нибудь известно?

Джейми коротко хмыкнул:

– Кому тут житья не давать? Белкам? Мы и есть в глубине страны, Джон. Тут места дикие. Ты, верно, и сам по пути заметил, что людей здесь не так уж много.

– Кажется, заметил, – согласился лорд Джон. – И все же я слышал, что теперь, когда вы тут поселились, цивилизация берет верх над беззаконием.

Джейми рассмеялся:

– Боюсь, пройдет немало времени, прежде чем я столкнусь с таким беззаконием, над которым надо брать верх. Правда, как-то раз пришлось утихомирить пожилого немецкого фермера на мельнице у реки, он поругался с юной работницей. Ему показалось, что та его обвесила. Но пока что с моей стороны это была единственная попытка учредить общественный порядок.

Лорд Джон улыбнулся и подобрал с пола шахматного короля.

– Отрадно слышать. Не желаешь ли отыграться? Не думаю, что мне дважды удастся один и тот же фокус.

Я повернулась на бок лицом к стене и уставилась на бревна. Сна не было ни в одном глазу. Отблески от огня освещали зарубки, оставшиеся от топора.

Я пыталась не прислушиваться к мужской беседе, вспоминая, как Джейми рубил бревна, как я засыпала в его теплых надежных объятиях в этих стенах, тогда построенных лишь наполовину. От этих мыслей на душе всегда становилось спокойно. Даже если я спала где-нибудь в горах в полном одиночестве, я знала, что меня защитит дом, который построил для меня Джейми.

Я лежала тихо, удивляясь тому, что со мной происходит. Скорее даже не что, а почему. Я уже знала, что это за чувство – ревность.

Я и в самом деле ревновала, хотя не испытывала этого чувства уже долгие годы, и теперь поразилась, занова открыв его в себе. Я повернулась на спину и закрыла глаза, желая отключиться от рокота беседы.

Лорд Джон был со мной крайне любезен. Кроме того, он умный и очень обаятельный. Слушать, как он ведет с Джейми толковую, интересную, содержательную беседу, было выше моих сил, у меня внутри все переворачивалось, а руки под одеялом сжимались в кулаки.

«Ты просто дура, – злобно сказала я себе. – Что с тобой такое?»

Отчасти меня накрыло из-за Билли, разумеется. Джейми вел себя осторожно, но я заметила, как он смотрел на мальчика, когда думал, что никто не видит. Он весь сиял от тихой радости и робкой, неуверенной гордости.

На Брианну, своего первенца, он никогда так не смотрел. Он вообще никогда ее не видел. Конечно, это не его вина, но все равно несправедливо. C другой стороны, пусть порадуется, глядя на сына, что мне, жалко? То, что мне невыносимо видеть юное прекрасное лицо, так напоминающее сестру, в сущности, только мои трудности. К Джейми или к Билли это не имеет отношения. И к лорду Джону, который привел мальчика.

Но зачем? Эта мысль билась в голове с тех пор, как прошел первый шок после встречи с мальчишкой. Какого черта, что на уме у этого человека?

Даже если история о поместье в Вирджинии правдива, им пришлось сделать большой крюк, чтобы добраться до Фрейзер-Риджа. Ради чего так напрягаться, чтобы привезти сюда мальчика? К тому же это очень опасно. Да, Билли не придал значения сходству, которое заметил даже Иэн, – но если бы придал? Может, Грей хочет, чтобы Джейми возложил на себя обязательства по отношению к сыну?

Я повернулась на бок и приоткрыла глаза, глядя сквозь ресницы, как две головы увлеченно склонились над шахматной доской. Грей сделал ход и снова откинулся на спинку стула. Он был красив и хорошо сложен, лицо у него было волевое и решительное, а изящному чувственному рту наверняка завидовали многие женщины.

Грей владел собой даже лучше, чем Джейми. С того момента, как они приехали, я не уловила ни одного взгляда, способного его уличить. Лишь однажды, на Ямайке, я заметила взгляд, который выдавал истинную природу его чувств к Джейми.

С другой стороны, я ни капли не сомневалась в том, что чувствовал по этому поводу Джейми. Неважно, сколько они просидят за шахматной доской, выпивая и беседуя, спать Джейми будет в моей постели.

Я разжала кулаки и уютно устроила ладони на бедрах, и тут я поняла, почему волновалась из-за лорда Джона.

От ногтей на ладонях остались следы в форме полумесяца. Годами я пыталась стереть эти следы с ладоней, после каждого ужина в гостях, каждую ночь, когда Фрэнк допоздна «работал в офисе». Годами я лежала одна в большой двуспальной кровати в темноте, впиваясь ногтями в ладони, все ждала, когда он вернется.

И он возвращался. К его чести, он всегда приходил до рассвета. Иногда я холодно поворачивалась к нему спиной, иногда яростно набрасывалась, чтобы он доказал – без слов, телом своим доказал, – что невинен. Чаще всего он принимал бой. Но все зря.

Мы никогда не обсуждали это днем. Я не могла, потому что не имела права; он не мог, потому что мстил.

Порой между его интрижками случались перерывы, в основном в несколько месяцев, а как-то раз почти год, тогда мы жили в мире. А затем все начиналось снова; телефонные звонки и молчание в трубке, чересчур продуманные оправдания собственного отсутствия, поздние возвращения. Фрэнк не подкидывал явных улик, таких как аромат чужих духов или губная помада на воротничке, он был слишком осторожен. Однако я всегда чувствовала присутствие другой женщины, кем бы она ни была, таинственной незнакомки с расплывчатым пятном вместо лица.

Неважно, кто она – их было несколько. Важно было только то, что эта незнакомка – не я. И я лежала без сна, сжимая кулаки, отчего на ладонях оставались глубокие полукружья от ногтей.

За столом почти стихло, только время от времени раздавался стук о доску шахматных фигур.

– Ты счастлив? – вдруг спросил лорд Джон.

Джейми помедлил с ответом.

– У меня есть все, чего может желать мужчина. Есть где жить, есть достойная работа. Моя жена рядом. Я знаю, что мой сын в безопасности, что за ним присмотрят.