В конце 1919 года специальная комиссия, созданная генералом Деникиным, определила количество погибших от проводимого советской властью террора в 1 766 тысяч человек, включая 260 000 солдат и 54 650 офицеров, около 1,5 тысячи священников, 815 тысяч крестьян, 193 тысяч рабочих, 59 тысяч полицейских, 13 тысяч помещиков и более 370 тысяч представителей интеллигенции и буржуазии. Не исключено, что эти данные преувеличены, и в действительности многие из тех, кого включают в число жертв «красного террора», умерли от голода и болезней.

Впечатляющих успехов во второй половине 1918 года добился Деникин. Его Добровольческая армия заняла почти весь Северный Кавказ с Екатеринодаром, Ставрополем и Новороссийском, разгромив 150-тысячную армию красных. Успеху добровольцев способствовали массовые восстания кубанских казаков против советской власти, вызванные произвольными реквизициями фуража и продовольствия и насилием по отношению к казакам, творимым красноармейцами из числа иногородних. Грабежи разлагали советские части.

Дисциплинированные и воодушевленные ненавистью к большевикам деникинские части, в рядах которых было много опытных офицеров, довольно легко одолели советские войска, еще сохранявшие доставшееся в наследство от старой армии элементы стихийного разложения. Здесь сказались различия в кадрах Белого движения на западе и востоке. Бывший командир Ижевской дивизии генерал Викторин Молчанов уже в 1972 году, доживая свой век в Америке, видел их в следующем: «Большинство офицеров Генерального штаба попали на юг России, так как там ранее других мест было поднято восстание; интеллигентные силы оказались там же, как в ближайшем пункте к столицам и жизненным центрам России… Если на юге России были корниловцы, марковцы, дроздовцы (полки, первоначально состоявшие преимущественно из офицеров. – Авт.), – то там не было таких частей, как ижевцы, воткинцы, михайловцы, состоявшие исключительно из рабочих, а также не было и таких, как уфимские башкиры и татары (национальные формирования в Народной армии, в 1919 году, после отказа Колчака признать их автономию, перешедшие на сторону красных. – Авт.)». На востоке страны традиционно служили те офицеры, которые за какие-либо провинности были переведены из Европейской России, что не могло не сказаться на качестве армии Колчака. Кроме того, здесь процветала атаманщина. Атаман забайкальского казачества Григорий Семенов, атаман семиреченского казачества Борис Анненков, атаман уссурийского казачества Иван Калмыков и др. почти не подчинялись распоряжением из Омска, а их отряды грабежами и насилиями только восстанавливали население против белых. Организованностью и дисциплиной отличались только уральские казаки атамана Сергея Толстова и оренбургские казаки Александра Дутова (он первым в России начал борьбу с большевиками, еще 8 ноября 1917 года приказом по Оренбургскому войску заявив о непризнании Октябрьского переворота). Казаки обладали значительно большими земельными наделами, чем крестьянское население России, и ничего не выигрывали от ленинского декрета о земле, зато в первую очередь страдали от большевистской продразверстки и реквизиций. Это делало казаков противниками советской власти, но за пределами своих земель они воевали очень неохотно.

В целом в 1918 году антибольшевистские силы на всех фронтах действовали почти без всякой связи друг с другом. Пик успехов белых армий на юге пришелся на осень, когда в Поволжье чехословаки и войска Комуча уже потерпели поражение. Да и на юге добровольцы Деникина и донские казаки Краснова наступали в расходящихся направлениях – на Екатеринодар и Царицын.

Большевики имели преимущество в единстве командования и возможности действовать по внутренним операционным линиям. Как отмечал Троцкий, после взятия Казани чехами «впервые все поняли, что страна стоит перед смертельной опасностью». Главные силы были брошены на Восточный фронт, как наиболее близкий в тот момент к жизненным центрам страны. Советские войска заняли Поволжье и вели бои уже на Урале. На руку большевикам было и то, что ни Центральные державы, ни Антанта, занятые последними решающими сражениями Первой мировой войны, не могли оказать существенной помощи белым.

1919 год стал решающим годом Гражданской войны в России. В ноябре 1918 года капитулировала Германия и ее союзники. Брестский мир утратил силу. Красная армия двинулась на Украину, в Белоруссию и Прибалтику. Ленин и его товарищи надеялись, что ей удастся не только освободить российскую территорию, но и зажечь пожар мировой революции в Польше, Германии и других странах. На какое-то время основные усилия советских войск были перенесены на запад и юго-запад.

Этим не замедлили воспользоваться армии Колчака и Деникина на востоке и юге. Теперь Антанта готова была снабжать их вооружением и снаряжением, в изобилии оставшемся от Первой мировой войны, и направила свои войска в оставляемые немцами порты Украины и Крыма. Тогдашний британский премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж так объяснял причины интервенции Антанты в России: «Мы не собирались свергнуть большевистское правительство в Москве. Но мы стремились не дать ему возможности, пока еще продолжалась война с Германией, сокрушить ее антибольшевистские образования и те движения за пределами Москвы, вдохновители которых готовы были бороться заодно с нами против неприятеля. И было неизбежно, что наше сотрудничество с этими союзниками придаст вскоре нашей работе в России видимость борьбы за свержение большевистского правительства». После же краха Германии, по мнению британского премьера, делом чести союзников было помочь тем, кто «одно время приковывали к себе на русском фронте крупные войсковые части неприятеля и отвлекали их от Франции или Балкан… Мы считали себя обязанными обеспечить этих людей достаточным снаряжением, чтобы они могли померяться с ними силами за право представлять русский народ». Поскольку на территории, контролируемой Советами, оказались основные запасы вооружений и главные предприятия военной промышленности, союзники, снабжая белые армии, некоторое время поддерживали баланс сил.

Однако, как справедливо заметил Ллойд Джордж, «большинство населения Западной Европы и Америки желало, чтобы большевизм был сокрушен, но никому не хотелось браться за это дело». Солдат и офицеров Антанты, уставших от войны, трудно было убедить продолжать воевать в России, правительство и армия которой еще не представляли серьезной угрозы Западу. Войска союзников оказывались поэтому очень восприимчивы к большевистской пропаганде. В апреле 1919 года пришлось вывезти французские и другие войска Антанты из черноморских портов, в июне русский Север покинули американские части. Основная надежда была на успехи белых армий.

В январе 1919 года войска Колчака взяли Пермь и отбили попытки советских войск отбить город. В марте Западная армия Верховного правителя начала генеральное наступление к Волге, овладела Уфой и прервала связь Советской России с Туркестаном. На юге казаки осадили Оренбург и Уральск. На севере Сибирская армия освободила Ижевск и Воткинский завод и вышла на подступы к Казани. Большевики вновь стали рассматривать Восточный фронт как главный.

12 апреля Ленин опубликовал по этому поводу специальные тезисы, где призвал всех на борьбу с Колчаком. К началу мая войска советского Восточного фронта получили 55 тысяч человек пополнения и достигли превосходства над противником. 28 апреля перешли в наступление войска Южной группы фронта под командованием Михаила Фрунзе. В ряде сражений они разбили Западную армию, 9 июня взяли Уфу и вышли к предгорьям Урала. К концу июня была оттеснена на прежние позиции и Сибирская армия, а 1 июля советские войска освободили Пермь. Более армии Колчака уже не предпринимали общего наступления.