Красное, почти не греющее солнце уходило за черту горизонта. Тени гротескных строений удлинялись и сливались. Ветер все перегонял с места на место песчаные волны среди металлических пирамид. Роган сидел на крыше тяжелого вездехода и в бинокль смотрел на Гралева и Хена, которые за границей силового поля рылись у подножия черноватого «пчелиного сота». Ремень, на котором висел ручной лазер, наминал шею. Роган передвинул его как можно дальше назад, не отводя глаз от товарищей. Плазменная горелка в руке Хена сверкала, как маленький ослепительный бриллиант. Внутри вездехода послышался ритмически повторяющийся сигнал вызова, но Роган даже головы не повернул. Он слышал, как водитель отвечает базе.

– Навигатор! Приказ командира! Мы должны немедленно возвращаться! – возбужденно крикнул Ярг, высовывая голову из люка башенки.

– Возвращаться? Почему?

– Не знаю. Они все время повторяют сигнал немедленного возвращения и четыре раза ЭВ.

– ЭВ?! Ох, все кости у меня одеревенели! Это означает, что нужно поторопиться. Дай мне сюда микрофон и зажги сигнальные огни.

Через десять минут все работавшие вне поля сидели в машинах. Роган повел свою маленькую колонну с максимальной быстротой, какая была возможна на холмистой местности. Бланк, выполнявший сейчас при нем обязанности связиста, вдруг протянул ему наушники. Роган спустился вниз, в металлическое нутро, пахнущее нагретым пластиком, и, сидя под ветерком из вентилятора, шевелившим ему волосы, слушал, как группа Галлахера, работающая в западной пустыне, обменивается сигналами с «Непобедимым». Похоже было, что надвигается буря. Барометры уже с утра показывали, что давление падает, но лишь сейчас из-за горизонта выползли темно-синие плоские тучи. Над ними небо было чистое. На нехватку атмосферных помех жаловаться не приходилось – в наушниках так трещало, что связь шла только морзянкой. Роган ловил группы условных сигналов. Включился он слишком поздно и не мог понять, о чем идет речь. Понял только, что группа Галлахера тоже полным ходом возвращается на базу, а на корабле объявлена готовность, и всех врачей вызвали на посты.

– Медицинская готовность, – сказал он Баллмину и Гралеву, которые выжидающе глядели на него. – Какой-нибудь несчастный случай. Но, наверно, ничего особенного. Может, обвал случился, кого-нибудь засыпало…

Он говорил так потому, что люди Галлахера должны были заняться геологическими раскопками в месте, установленном предварительной разведкой. По правде говоря, сам он не верил, что произошел просто обыкновенный несчастный случай во время работы.

От базы их отделяло всего шесть километров, но группа Галлахера, видимо, двинулась к базе несколько раньше: в тот момент, когда показался темный вертикальный силуэт корабля, они пересекли совершенно свежие следы гусениц, а при таком ветре следы исчезли бы меньше чем за полчаса. Они приблизились к внешней границе поля и начали сигналить, чтобы открыли проход. Пришлось невероятно долго ждать, прежде чем им ответили. Наконец вспыхнули условные огни, и колонна вошла в зону силового поля.

Группа с «Кондора» была уже здесь. Значит, это ее впустили перед ними, а не геологов Галлахера. Стояли вездеходы – одни у пандуса, другие – поперек дороги, беспорядок был полнейший, бегали люди, по колени увязая в песке, автоматы поблескивали фонариками. Уже смеркалось. С минуту Роган не мог разобраться в этом хаосе. Вдруг в высоте вспыхнул слепяще белый световой столб. Большой прожектор сделал «Непобедимого» похожим на гигантский морской маяк. Он выискал далеко в пустыне колонну огоньков, колыхавшихся то вверх, то вниз, то в стороны, будто приближалась какая-то флотилия. Снова засверкали огни, указывая проход в силовом поле. Машины еще не успели остановиться, а сидевшие в них люди Галлахера уже спрыгивали в песок, от пандуса катился на колесах другой прожектор, сквозь ряды сгрудившихся машин шла группа людей, окружая носилки, на которых кто-то лежал.

Роган растолкал стоявших перед ним в тот момент, когда носилки проносили мимо него, – и остолбенел. В первое мгновение он еще думал, что действительно произошел несчастный случай, но у человека на носилках были связаны руки и ноги.

Дергаясь всем телом так, что скрипели веревки, которыми он был связан, и широко раскрыв рот, человек издавал какой-то странный скулящий вой. Группа с носилками ушла вперед, продвигаясь в световом пятне прожектора, а до Рогана, стоящего в темноте, все еще доносилось это нечеловеческое скулящее завывание. Белое пятно света с двигающимися в нем фигурками людей уменьшалось, поднимаясь по пандусу: остановилось на широко зияющем отверстии грузового люка. Роган начал допытываться, что случилось, но кругом были люди из группы «Кондора», которые знали не больше его самого.

Прошло немало времени, прежде чем Роган опомнился и навел хоть некоторый порядок. Вереница машин пошла вверх по пандусу, осветился лифт, толпа, теснящаяся возле него, стала таять; наконец и Роган одним из последних поднялся вверх, вместе с тяжело навьюченными арктанами, спокойствие которых казалось ему коварнейшей насмешкой.

Внутри ракеты протяжно звенели информаторы и внутренние телефоны, на стенах еще горели сигналы, вызывающие врачей по тревоге, но вскоре они погасли. Коридоры постепенно пустели, часть экипажа спускалась вниз, в кают-компанию. Роган слышал разговоры и шаги в коридорах; какой-то опоздавший арктан тяжело шагал, направляясь к отсеку роботов. Наконец все разошлись, а Роган стоял один, будто парализованный, словно утратив надежду понять, что происходит, и уверившись, что никакого объяснения этому нет и быть не может.

– Роган!

Роган вздрогнул. Этот окрик привел его в себя. Перед ним стоял Гаарб.

– Это вы? Гаарб… вы видели? Кто это был?

– Кертелен.

– Что?! Это невозможно…

– Я видел его почти до самого конца…

– До какого конца?

– Я был с ним вместе, – неестественно спокойно произнес Гаарб.

– Исследовательская группа в пустыне?.. – еле выговорил Роган.

– Да.

– И что же с ним случилось?

– Галлахер избрал это место на основании сейсмических зондирований… Мы попали в лабиринт неглубоких извилистых ущелий, – медленно говорил Гаарб, словно не к нему обращаясь, а просто силясь припомнить очередность событий. – Там мягкие породы органического происхождения, изрытые водой, масса гротов, пещер… вездеходы пришлось оставить наверху… Мы шли, держась вместе, было нас одиннадцать человек. Феррометры показывали наличие железа в большом количестве; мы его искали. Кертелен думал, что там где-то запрятаны какие-то машины.

– Да, мне он тоже говорил нечто подобное… И что же было дальше?

– В одной из пещер, совсем неглубоко, под натеками, – там есть даже сталактиты и сталагмиты, – он нашел что-то вроде автомата.

– В самом деле?

– Нет, это не то, что вы думаете. Совершеннейшая рухлядь, съеден даже не ржавчиной – это какой-то нержавеющий сплав, – но коррозией, полуистлевший, ну попросту обломки.