с детским желанием убежать или сделать вид, что тот центурион обознался, но, к счастью, он сумел побороть эти глупые чувства и, растянув рот в улыбке, откликнулся, хотя, как ему тогда казалось, он видел этого парня в первый раз.

Такова была незатейливая история Кола, и каждый в центурии слышал её, по меньшей мере, по три раза. Однако недавний пьяница всякий раз сдабривал рассказ всё новыми подробностями, с каждым разом всё более невероятными и смешными, так что никто не был в обиде. Более того, на каждом привале вокруг старого балагура образовывался кружок благодарных слушателей, покатывающихся со смеху, когда Кол с изумительно серьёзным лицом начинал убеждать их, что у его Гейры было три груди.

Вот и теперь за его шутливой перебранкой с Плинном следила едва ли не треть центурии. Кабы не боязнь сломать строй и заработать нагоняй от центуриона, зрителей было бы куда больше.

– Пьянчуга или нет, а тупую башку твою мне отбить, всё равно что за дерево поссать отойти, – безапелляционно заявил Кол в ответ на бестактную реплику парня. – Помни об этом, когда будешь в другой раз разевать свой щербатый рот!

– Это точно! В твоём возрасте отлить – та ещё задачка! – хохотом закатились все, даже центурион не сдержался. – Крантик, поди, совсем не работает уже? С утра за дерево отойдёшь, чтоб к вечеру пару капель нацедить?

Было видно, что Колу достался серьёзный соперник, которого голыми руками не возьмёшь. Тем более что и сам Кол хохотал до слёз, оценив остроту товарища. Этот блестящий финал ознаменовал передышку в словесной дуэли, тем более что от задних рядов покатилась команда о привале – кашеварам пора было приниматься за дело и накормить почти шесть тысяч уставших голодных мужиков. До Шельдау оставалось всего ничего – один дневной переход, но поскольку солнце было уже довольно низко, то командование решило сделать привал прямо здесь, посреди этого унылого осеннего леса.

Легионеры стали разбивать лагерь, сноровисто расставляя палатки в чётко выверенном порядке, где каждый знал своё место, так что даже в случае внезапного ночного нападения легион мог быть построен за считанные минуты. Кол, то и дело пофыркивая при воспоминании о последней шутке Плинна, натягивал бечёвку, пока тот самый Плинн ловко привязывал её ко вбитому в землю крюку. Ещё несколько минут – и возле возведённой палатки уже горел костёр, к которому озябшие солдаты с наслаждением протягивали руки и ноги.

– А всё-таки хорошо здесь! – шумно выдохнув, блаженно пробормотал Кол, полуприкрыв глаза. – Что ни говорите, а война – это моё призвание! Чувствую себя здесь, как дома.

– Учитывая, что твоим домом были сточные канавы Латиона – охотно верю! – Плинн вновь не упустил случая поддеть товарища.

– Да пошёл ты! – беззлобно и с ленцой бросил Кол, и умолк, с лёгкой улыбкой глядя на огонь.

Глава 41. Ярмарка

Теперь, когда болезнь наконец была побеждена, Солана восстанавливалась довольно быстро. Аффа усиленно откармливала девушку, словно сказочная ведьма, которая вознамерилась позже зажарить её и съесть. И это, надо сказать, приносило свои плоды. Конечно, Солана была всё ещё страшно худа, но больше не походила на ходячий скелет, да и синеватый отлив кожи сменился наконец более здоровым оттенком.

Уже третий день, как начался постремий. На улице было совсем неуютно – лютовал ветер, то и дело сыпал колючий как гречневая крупа снег. Солана с содроганием думала о предстоящем пути. Всё её существо сопротивлялось этой мысли, ища любой повод, чтобы остаться тут до весны. Но отступившая покуда в тень великая волшебница Солана то и дело выползала оттуда, чтобы напомнить о себе.

Действительно, она никогда не станет могущественной правительницей, если будет вот так вот прятаться от различных невзгод. А сейчас нужно спешить как никогда – если армии Гурра достигнут этих краёв, то о том, чтобы добраться до Герцогини, можно будет позабыть.

Ты можешь, конечно, отказаться от всего этого и остаться навсегда жить у старой ведьмы, – язвительно говорила Солана-волшебница Солане-девчонке. Ты можешь всю оставшуюся жизнь доить коз, ворожить для простолюдинок, пытающихся зачать ребёнка, продавать сушёные грибы на ярмарке. Можешь даже позволить этой дуре-Арсе греть тебе постель, или же можешь найти себе какого-нибудь деревенского губошлёпа, которого можно будет использовать без всяких обязательств. Хочешь этого?

Нет, не хочу! – тут же отчаянно отвечала Солана-девчонка. Эта жизнь не для меня! Я хочу пить вино на пирах, спать в замках и общаться с раболепствующими дворянами. И лапать меня ночами будет кто-то не ниже принца или принцессы!

И Солана вновь понимала, что время пришло – пора уходить дальше. Кроме того, она прекрасно понимала, что заготовленной женщинами на зиму еды не хватит на троих. Ей нужно уйти, причём чем быстрее, тем лучше.

– Я знала, что ты это скажешь, – с заметной печалью произнесла Аффа, когда Солана наконец объявила об уходе. – Видела это в твоих глазах. Ты всё правильно делаешь, дочка. Тебе надо идти, хоть мне бы и хотелось, чтобы ты осталась. Но думала ли ты, куда пойдёшь?

– На север, конечно, – немного сбитая с толку, пожала плечами Солана. – Башня же там…

– Прямо на север? – уточнила Аффа.

– Ну… да… наверное… – девушка совсем растерялась от этих вопросов, которые ведьма явно задавала с умыслом.

– В таком случае, ты уйдёшь отсюда не больше чем на десять лиг, а затем просто сгинешь, – Аффа стояла, уперев свои покрасневшие руки в бока.

– Это ещё почему?

– Не пройдёт и двух недель, как кругом будут сугробы по колено. А через три недели они вполне могут быть по пояс. Одна, по бездорожью, не имея возможности добывать пропитание… Ты сгинешь, не пройдя и десяти лиг.

– И как же мне быть? – жалобно спросила Солана, чувствуя собственное бессилие.

– Тебе нужно на запад, к Труону, – заявила Аффа. – Нужно двигаться трактами, просить милостыню у людей. Нужно добраться до Шинтана, а оттуда всеми правдами и неправдами попасть к побережью. Скорее всего, к тому времени река уже встанет, но я слыхала, что купцы приноровились прилаживать к саням нечто вроде паруса и так путешествовать по льду. Торгуй собой, воруй, мошенничай, но набери денег, чтобы добраться к Таверу. А уж там, уверена, ты сумеешь отыскать дорожку к самой Герцогине. Главное – не пытайся дойти туда сама, в одиночку.

– Но если меня узнают?

– Кто тебя узнает? – фыркнула старуха. – Идёт война и вокруг толпы сироток. Стань одной из них. А лучше – стань покуда мальчиком. Одеть тебя в твои мужские шмотки – никто