– Эй, ты, – подозрительно небрежно и тихо позвал он Бенни – тот мгновенно подорвался с места, извинившись перед друзьями, схватил лежавший в корзине под столом сверток и бросился к нему. Матрос махнул рукой, недовольно покосившись на остальных:

– Давай-ка выйдем, Хантер.

Дверь за ними захлопнулась, однако сразу же чуть заметно приоткрылась от сквозняка; и это, казалось бы, случайное событие почему-то полностью завладело вниманием Томаса. Он никогда не был особенно осторожен при выполнении каких-либо действий, и товарищи нередко посмеивались над его неуклюжестью, однако то, что происходило теперь, определенно было странно: медленно, аккуратно, со все тем же сонным видом Смит поднялся, отступил в тень от шкафа с посудой, никем не замеченный, подошел к двери и приник лицом к узкой щели, в которую виден был коридор. Правой рукой при этом он извлек из кармана пеньковую трубку, которую почти никогда не курил, и сделал вид, будто принялся набивать ее; но все его внимание было занято Бенни и тем матросом, переговаривавшимися громким шепотом в коридоре.

– Вот, Уилл, – искательно предлагал Хантер, протягивая собеседнику сверток. – Все так, как ты любишь: и свинина, и сухари, и масло…

– Ну ладно, – ворчал тот недовольно, принимая угощение. – Надо бы и той, что в подвале, еды отнести, слышишь? Только тихо чтоб было.

– Сию же минуту, – покивал Бенни, оглядываясь на дверь – Томас похолодел и шатнулся было назад, но, охваченный каким-то лихорадочным стремлением, вновь приложился к ней глазом. Все существо его оказалось подчинено единственной узкой полоске пространства между дверью и стеной, в которую видно было, как Уилл наклонился к Хантеру и пробурчал со странной смесью сожаления и неприязни:

– Хозяин велел тебе подсыпать ей в питье вот это, – в руке его мелькнул какой-то мешочек и сразу же скрылся в нагрудном кармане Бенни. Тот вздрогнул:

– Это яд?

– Вот еще выдумал! Стал бы он ее столько времени выслеживать, сюда тащить да допрашивать, чтобы отравить, а? – всерьез возмутился тот. – Узнать ему от нее что-то надо. Уж хозяин с ней вчера полдня пробыл, а сегодня битую ночь мы с ней возились – вот ведь чертова баба! Хоть с живой кожу снимай, ни черта не скажет, только на нас и хозяина ругается…

–Я сейчас же все соберу, Уилл, – заверил его Бенни, и матрос кивнул, соглашаясь – Смит едва успел на сей раз отступить от двери и усиленно занялся трубкой, когда Хантер прошел мимо него.

– Эй, Бенни, в карты сыграешь? – помахав ему из–за стола перетасованной колодой, крикнул Эндрю. Хантер вздрогнул и лишь спустя пару секунд обернулся к нему с застывшей на губах улыбкой:

– Спасибо, ребята, мне тут нужно ненадолго отойти. Давайте вы уж первую партию без меня, а?

– Ладно, как хочешь, – пожал тот плечами. – Том, а ты что же?

– Я… – на мгновение у него сорвался голос – почему-то показалось, что все вокруг смотрят на него и знают все о его замыслах – но Смит выдохнул и заставил себя ответить как можно проще: – Я лучше помогу тебе, Бенни, если позволишь.

– Да я и сам прекрасно справлюсь, – махнул рукой помощник повара, спешно заворачивая в полотенце какие-то остатки с обеда – он стоял спиной к Томасу, но тот готов был поклясться, что слышал шорох, с которым порошок из отданного матросом мешочка высыпался в кувшин пива. Смит, холодея от собственной смелости и невесть откуда взявшегося смутного желания вмешаться, поднырнул к нему под локоть – и весьма вовремя: неловким движением заметно нервничавший Хантер едва не столкнул на пол сверток с приготовленной едой, и Томас сразу же схватил его, прижав к животу. Бенни усмехнулся – неловко и слегка виновато, словно пойманный с поличным вор-карманник:

– Ох, спасибо, Том! Хорошо, давай сходим вместе, – заметно было, что он сам здорово нервничает перед встречей с той женщиной в подвале и определенно хочет ее избежать; будь Хантер чуть тверже, он ни за что не взял бы с собой приятеля для поддержки, но Томасу было все равно – главное, теперь он наконец-то получил возможность увидеть ее вблизи.

Он не ошибался, когда предполагал присутствие охраны: у входа в подвал стояли четверо человек – в том числе Уилл – сразу же заступивших им путь.

– А это еще кто? – хмуро воззрившись на Смита, спросил старший из них; Бенни спешно ответил – казалось, ему крайне не хотелось входить к пленнице в одиночку:

– Это Том, он мне помогает.

– Я же сказал, чтоб никого!.. – мгновенно отозвался Уилл, но кто-то из его товарищей заметил примирительно:

– Да ладно вам – я вроде знаю его. Это же тот полоумный из команды мистера Миллера? Пусть проходит, чего он там может натворить-то?

Остальных их пререканий Томас выслушивать не стал: путь в подвал, по шести скользким каменным ступеням вниз, упирающимся в даже на вид тяжелую и крепкую дверь, был свободен – и он последовал за Бенни, тихо, хрипловато ругавшимся и выставлявшим перед собой кувшин с пивом, как щит.

Смит никогда раньше не бывал здесь, но, стоило двери открыться, он тотчас осознал, что нисколько не сожалеет об этом: более неприятного и тягостного места он не видел за все семь с половиной лет известного ему обрывка собственной жизни и был убежден, что не нашел бы и за нее всю. Перед его глазами предстала довольно большая комната – насколько можно было понять при столь скудном освещении – очевидно, проходная, поскольку в углублениях промозглых, кое–где, похоже, заплесневевших каменных стен виднелись несколько дверей, натыканных то тут, то там, словно шляпки гвоздей, хаотично заколоченных в одну доску неумелым мастеровым. На каждой из них висело по замку, однако поверх него – видимо, чтобы не брать всякий раз ключи – находились еще маленькие окошки, забранные толстыми прутьями решетки.

Когда Бенни и Томас вошли внутрь, у одного из окошек как раз стоял какой-то человек – всклокоченный, надорванным сиплым голосом повторявший что-то едва слышно; от него на всю комнату распространялся запах соли, пороха и железа, а еще крови и боли. Смит, поколебавшись, подошел ближе и, дождавшись разрешающего кивка приятеля, просунул между прутьев горлышко собственной фляги для воды, разбавленной лимонным соком – от частых головных болей он всегда спасался, нося с собой как можно этого нехитрого средства.

Неизвестный захрипел, мгновенно присосавшись к фляге. Пил он долго, жадно, как умирающий от жажды – хотя, возможно, так все и было. Смит не жаловался: во внутреннем кармане кителя у него всегда висела запасная фляжка, плоская и потому почти не заметная на первый взгляд. Напившись, человек с наслаждением выдохнул, глядя мимо него сквозь решетку пустыми, пьяными от сытого блаженства глазами.

– Вода… – пробормотал он чуть внятнее прежнего: – Хорошая вода, вкусная вода, слаще рома… И зачем я только польстился на «Бесконечную удачу»…

– «Бесконечная удача»? – растерянно повторил Смит: название показалось ему знакомым, но он не мог понять, где слышал его раньше. Хантер, ежась при виде пленника, позвал с безопасного расстояния в несколько шагов: