делает человека неуязвимым. Муж часто в игре изображает из себя танк — держит Тео на коленях, а сам ползет по полу, стреляя ртом, пам, пам. Он веселится не меньше Тео!

Доктор Скьявони и Пьерантони уже готовы были задать один и тот же вопрос, но Пьерантони по-рыцарски уступил право быть первой даме.

— Кто знал, что Тео больше всего любит танки? Ваш муж или вы случайно не рассказали об этом в каком-нибудь из своих интервью?

Паола задумалась.

— С прошлой весны Джиджи не дает интервью. Понятно, он мог шутливо упомянуть об этом в разговоре с коллегами, но едва ли. Он очень скрытный, Джиджи. Надо у него самого спросить. — Она наморщила лоб, напрягла память и наконец сказала почти с полной уверенностью: — Думаю, что знали об этом только домашние, я и муж, моя мама, верно, слышал и Эфизио, бедняга, он так любил Тео… Ну, может, еще — и какая-нибудь из моих подруг. Да. мадам Лупис часто видела, как муж играет с сыном «в танк».

Она нервно пригладила волосы, и от трех полицейских не ускользнуло ее волнение.

— А, вспомнила, я говорила об этом с Массимино… ну, старшим сыном моего мужа, — неохотно пояснила она. — Выступает против отца, два года назад ушел из дома и связался с компанией экзальтированных юнцов, а те его эксплуатируют. Мне удалось установить с ним дружеские отношения. Время от времени мы встречаемся, я стремлюсь не порвать окончательно нить, связывающую Массимино с семьей, рассказываю ему о наших домашних делах, о его брате и сестре. Даю ему и немного денег… Со мной, может, потому, что я еще молода, он готов беседовать. К тому же он знает, что когда захочет вернуться к нормальной жизни, то найдет во мне верного союзника… — Она смутилась, опустила глаза. — Массимино в этом деле никак не замешан. Могу вам в этом поклясться, — с жаром заключила она.

— Вы знаете тех юнцов, с которыми он вместе живет в подвале? — спросил Руссо спокойным тоном, который, однако, не обманул Пьерантони.

— Нет. Он мало о них говорит. Все же из его слов я поняла, что это одичавшие юнцы, жаждущие полной свободы, с которой не знают, что и делать. Они зарабатывают жалкие гроши, играя на улицах на гитаре. Когда я что-либо даю Массимино, он делится всем с остальными.

— Им совсем даже неплохо живется с бунтарем, отец которого изрядно богат, — заметил Руссо, но умолк под суровым взглядом Пьерантони.

— Мы будем вести расследование осторожно, синьора, — заверил ее Пьерантони. — Уж вы не беспокойтесь.

Все сразу встали. Доктор Скьявони положила в сумочку блокнот с записями, пожала руку Паоле, забежала в кухню — проститься с Тео.

На улице она села в машину Руссо. Пьерантони поехал за ними на своем «фольксвагене».

По дороге все трое думали об одном и том же, хотя, очутившись во дворе полицейского управления, ничего друг другу не сказали. Впрочем, никого из них не удивило, что Скьявони тоже поднялась в кабинет Салуццо, чтобы послушать новости об очной ставке с пятью экстремистами. Нет, Валенцано не узнал ни одного из них.

Вопреки предположениям Салуццо, майор Руссо приказал задержать Франко Бортолотти и Маурицио Лалла. Первого узнал Шпага — именно ему он протянул стопку пригласительных билетов, — Лаллу тоже решено было продержать в тюрьме, а там будет видно.

Когда Шпагу, наконец, уговорили написать заявление в полицию — статья 594, оскорбления и угрозы, Бортолотти стал энергично защищаться.

— А что я такого сказал? Что господа разъезжают на «феррари» и все. Да, назвал его педерастом. Разве это не так?.. Ну, значит, мне показалось.

Шпага в тихом бешенстве покинул здание полиции в сопровождении своего секретаря Валенцано.

Посмеявшись, Скьявони снова посуровела.

— По-моему, похищение Тео никак не связано с убийством шофера синьора Шпаги, С Тео обошлись хорошо, постарались не нанести ему моральной травмы. Эти бандиты не стали бы деликатничать. Тот, кто способен убить железной палкой человека, не будет церемониться и с ребенком.

И еще, эта подробность насчет танков сужает круг поисков. Впрочем, следствие ведут мои высокоуважаемые, опытнейшие коллеги. А потому удаляюсь, чтобы продолжить чтение психологии для лиц вспомогательного состава. Я вам перешлю мой отчет, отпечатанный на машинке. Желаю вам удачи.

Она приветливо улыбнулась Руссо и Пьерантони и ушла. Руссо объяснил Салуццо историю с танками. И Салуццо, выражая затаенные мысли своих начальников, с показной скромностью предложил свою гениальную идею.

— А что, если пощупать тех, кто живет в доме Шпаги или бывает у него?

19

— Макс, — крикнул, обернувшись назад, хилый юнец с ожерельем из бусинок на шее, босоногий, в подвернутых джинсах. Он был похож на рыбака, по ошибке очутившегося вместо берега реки на ковровой дорожке. Его голос заглушили яростные звуки стерео.

— Макс! — еще громче крикнул мнимый рыбак. — Тебя ищет какой-то шпак. — Тоном ниже добавил: — Иди сюда, — и с вызовом уставился на зеленое пальто незваного гостя.

Пьерантони прошел в полутемный коридор, где пахло чем-то кислым и затхлым, повсюду стояли картонные ящики. На пороге комнаты бешеная музыка как бы воздвигла невидимый, неодолимый барьер. Пьерантони остановился, заглянул внутрь и увидел, что под потолком висят два гамака. Один был пустым, в другом лежал тюк, из которого высовывалась худая грязная рука, прищелкивавшая пальцами в такт бешеной музыке.

На полу, прислонившись к стене, сидели двое юнцов, парень и девушка в майке, они курили.

Пьерантони вдохнул всей грудью горький воздух, но ощутил лишь запах крепкого табака. Нет, марихуаной они, видно, не балуются. Мнимый рыбак смотрел теперь на Пьерантони не с деланным равнодушием, а с нескрываемым подозрением.

— Какой же ты друг Макса, если его даже не знаешь!

— А я разве говорил, что знаю? — таким же суровым голосом задал Пьерантони встречный вопрос. — Я только сказал, что хочу с ним поговорить.

Его все больше удивлял жалкий вид комнаты.

— Не желаю я ни с кем говорить, — неожиданно отозвался юнец, сидевший рядом с девушкой.

— Это очень важно, — сказал Пьерантони.

— Тогда выкладывай.

— Мне надо поговорить с тобой наедине.

— Здесь мы все друзья. Никаких тайн от них у меня нет.

Пьерантони подошел поближе и, взвешивая каждое слово, сказал:

— Меня послал твой отец. Хорошо, сейчас я тебе объясню…

Юнец вскочил молниеносно, словно разъяренный зверь.

— Значит, ты оттуда, зануда.

И все же пропустил Пьерантони.

— Так ты Массимо Шпага, — неосторожно вырвалось у Пьерантони, пораженного худобой этого болезненного вида юноши.

Массимо — на нем была спортивная майка и довольно чистые джинсы — молча, с явным презрением усмехнулся.