Одновременно ВХК делал вид, что он думает о химическом разоружении.

25 мая появился указ президента России о формулировании задач учрежденного им Комитета по конвенциальным проблемам химического и биологического оружия [909]. Созданному при президенте гражданскому органу было предписано координировать деятельность всех ведомств по выработке и осуществлению единой политики при выполнении международных обязательств страны по химоружию. После этого началось противостояние армии и конвенциального комитета, принесшее стране немало бед.

Глава конвенциального комитета генерал А. Д. Кунцевич, посланный в США за обещанными деньгами, после контактов с партнерами объявил через доверенного газетного певца, что «за уничтожение химического оружия в России заплатят американцы» [25]. Дело прошлое, но по прошествии лет видно, что платят американцы ВХК России по линии химического разоружения скуповато: в 1993 г. – 25 млн долларов, в 1994 г. – 30 млн [948]. Всего на 1 января 2007 г. США списали по графе «российское химическое разоружение» 179,44 млн долларов [926]. Впрочем, чтобы американцы не слишком расслаблялись, по возвращении А. Д. Кунцевича в Москву «Красной звезде» было поручено провозгласить, что химоружие в России будет уничтожено, но… «чуть-чуть попозже» [840].

В июне конвенциальный комитет заполучил у президента России задание на написание новой программы уничтожения химоружия вместо отодвинутой пока в сторону армии. Председатель комитета и бывший заместитель начальника химических войск генерал А. Д. Кунцевич переиграл в подковерных битвах (на тот момент) своего бывшего руководителя – начальника химических войск генерала С. В. Петрова. Приходилось властям вспоминать даже о безопасности. В подготовленном комитетом для президента России распоряжении возникло понятие о зоне безопасности, связанной с работами с химоружием и потребовавшей введения специального статуса для ее обитателей. Для обеспечения безопасности жителей вокруг объектов химоружия провозглашена была 15-километровая зона со специальным режимом (возмещение ущерба, связанного с аварийными ситуациями, создание систем экологического мониторинга, создание диагностических центров для обследования граждан, проживающих в зоне, создание объектов социальной сферы и т. д.). Не забыли и о «своих» – работникам объектов химоружия решили построить в 10-километровой зоне дома усадебного типа [910].

Армия тоже не дремала. 22 августа 1992 г. в недрах лидера химического разоружения – войсках РХБ защиты – было создано Управление ликвидации химоружия. На тот момент в ведение химического генерала С. В. Петрова было передано лишь два склада химоружия – в г. Камбарка и в пос. Горный. Хранились там старые ОВ (иприт и люизит), а не боеприпасы с ФОВ, которых боялись в США. А вот остальные склады так и остались в ведении генералов из совсем других военных ведомств. Три химсклада принадлежали ВВС: 50-й, 38-й и 19-й арсеналы в пос. Леонидовка (Пензенская обл.), пос. Мирный (Марадыковский, Кировская обл.) и пос. Речица (Почепский район Брянской обл.). А два склада (88-й и 96-й арсеналы) остались у ракетно-артиллерийского ведомства ГРАУ: в пос. Плановый (г. Щучье, Курганская обл.) и в пос. Кизнер (Удмуртия). Оставались авиа– и артхимсклады в боевом строю до 1998 г.

22 сентября желтый пропагандист из «Известий» со слов химического генералитета распространил ложь, что при щелочном гидролизе люизита будто бы «практически нет влияния на экологию» («нет газообразных выделений, нет печей и ничего не сгорает»). Разнообразные перспективы были намечены и для продуктов детоксикации советских ФОВ: превращение их в антисептические жидкости и смолы, пригодные для обработки шпал и технической древесины, повышающие качество стройматериалов, обеспечивающие подъем нефти из скважин и т. д. За труды тот пропагандист был поощрен поездкой за океан для знакомства с подготовкой к уничтожению химоружия на военно-химических объектах США. После чего пересказал через газету байку генерала Ю. Корякина, что будто бы «у нас… такой проблемы нет – отделять боеприпас от заряда. Мы храним их отдельно» [841]. Это он таким образом скрывал от общества наличие на военно-химических складах России кассетных химических боеприпасов, где ОВ и взрывчатка находятся в одном корпусе.

Продолжились события и на фронте давно прокисших тайн.

В 1992 г. военно-химический деятель Г. А. Сокольский продолжил «информирование» общества о запасах ОВ, сообщив, что «основу существующего запаса смертоносных ОВ составляют зарин, V-газ (как наиболее эффективные) и иприт» (Химическая энциклопедия. Т. 3., Москва, 1992). О зомане и люизите, имевшихся только в запасах своей собственной страны (зомана – более 9 тыс. т, люизита – более 6,7 тыс. т), тот деятель упомянуть «забыл».

В 1992 г. были опубликованы воспоминания маршала Г. К. Жукова с полным восстановлением снятого советской цензурой текста. Как оказалось, ни химоружия, ни химических войск в Красной/Советской армии все еще «не было». Даже в предвоенные годы. На сей счет маршал не смог припомнить ничего [767]. Ни оружия такого не было, ни войск химических (хотя бы для обороны) вообще не существовало, хотя обо всех остальных было написано довольно подробно.

В июне «Московские новости» поставили перед властями страны простой вопрос: а куда подевался иприт, в очень больших количествах наготовленный за годы советской власти, а потом «пропавший»? [864] Ответа не последовало.

В июле автор настоящей книги публично предложил властям страны начать постепенное прощание с военно-химическими тайнами («Граждане России имеют право знать все три вещи – места прошлого изготовления, нынешнего хранения и будущего уничтожения ОВ… И право наше все это знать столь же священно, как право на жизнь»). Одной из таких тайн был назван пожар, случившийся в 1974 г. на заводе химоружия в г. Новочебоксарске (Чувашия) [38].

11 сентября президент РФ Б. Н. Ельцин посетил завод химоружия в г. Новочебоксарске [865]. Что именно делал знаток биологической войны на флагмане войны химической, неизвестно, но пресса подала то событие как согласие на организацию здесь уничтожения химоружия. Во всяком случае, «Красная звезда» исполнила задание вполне убедительно [842].

16 сентября Б. Н. Ельцин распорядился ввести контроль «за экспортом из Российской Федерации химикатов и технологий, которые имеют мирное назначение, но могут быть использованы при создании химического оружия» [911]. А чтобы США не дознались, что именно делалось на химзаводе в Чувашии, тем документом был канонизирован курьез – запрещен, среди прочего, вывоз полупродукта производства американского ФОВ типа VX. А вот вывоз полупродукта изготавливавшегося в СССР советского V-газа запрещен не был [44].

18 сентября правительство РФ постановлением за № 733-55 утвердило Временный перечень сведений, составляющих государственную тайну.

20 сентября «Московские новости» (уже после парафирования Конвенции о запрещении химоружия) опубликовали подсказку властям России о необходимости отказа от реставрации военно-химической системы прежних лет и о желательности перехода к раскрытию ныне уже вредных военно-химических тайн. Было, среди прочего, сообщено, что артезианские воды под институтом химической войны ГСНИИОХТ (Москва) отравлены токсичными веществами. Главным «героем» той публикации был химический генерал А. Д. Кунцевич, вторым фигурантом – директор ГСНИИОХТ В. А. Петрунин [39].