Дэвид нахмурился:

— Крейтон, я уже говорил тебе, что ни черта не желаю знать ни о каких дневниках или пакетах...

Неожиданная ярость овладела Крейтоном. Он стукнул кулаком по столу:

— Мне наплевать на твои желания! Ты заключил выгодную сделку. А теперь ты должен принять ответственность, черт подери. Я не собирался убивать Маргерит, но мне пришлось это сделать, чтобы защитить нас...

Дэвид перебил его:

— Ты убил Маргерит?

Брайс щелкнул пальцами:

— Ее убила нанятая им женщина-киллер. Он не ожидал, что так получится, так что забудь о Маргерит. Все, что я хочу знать, — что еще было в этих дневниках? Что еще мог рассказать этот жалкий старик?

Крейтон остыл и заставил себя дышать ровнее.

— Он может много чего рассказать. Так много, что это пробьет в наших финансах дыру размером с Большой каньон. Его новая навязчивая идея состоит в том, чтобы предать гласности источник наших денег и рассказать, как он пришел к тому, что стал так чертовски богат и силен.

— Что ты хочешь сказать по поводу происхождения наших денег? — проворчал Дэвид. — Все знают, что Дэн Остриан финансировал их партнерство. Хорошо, может быть, они провернули несколько не совсем кристально чистых сделок...

— Вы повторяете историю, сфабрикованную для прикрытия их задниц, — решительно ответил Крейтон. — В тысяча девятьсот сорок пятом году у Дэна не было и двух грошей, чтобы перебиться, как и у нашего старика. Они были вчистую разорены. Но вдруг, два года спустя они стали купаться в деньгах, и все у них пошло прекрасно.

Долгое мгновение два младших брата смотрели на Крейтона, пытаясь осознать сказанное. Наконец Дэвид сказал:

— Ну ладно, Крейтон. Как они умудрились получить все это?

Крейтон пересказал историю, изложенную в дневниках, как два нищих солдата организовали дерзкую кражу «второго клада Гиммлера». Как они контрабандой ввезли его в Штаты. Как они превратили большую его часть в миллионы, ставшие основой бизнеса, который принес семье баснословное богатство, престиж и влиятельность.

— Они разбогатели на краже награбленного нацистами. Двойная, даже тройная кража. Сначала у Советов, затем у Гиммлера и, наконец, у Сельвестера Мааса, которого они убили. Чтобы основать свою компанию, они продали большинство вещей, а затем разделили оставшееся. Вероятно, Дэн держал какое-то время Янтарную комнату у себя, но как долго и где она в конце концов оказалась, известно только Богу. Отцовская доля картин сейчас висит в особняке.

Дэвид и Брайс были поражены. Крейтон не прерывал затянувшегося молчания. Это был самый критический момент. Нужно, чтобы они почувствовали угрозу. Нужно, чтобы они захотели держать эту отвратительную историю по-прежнему в тайне..

Брайс выдохнул:

— Ну и коварен, сукин сын. Кроме того, что он вертел законом и нарушал его в бизнесе, он еще и воровал предметы искусства.

— На картины нет никаких законных бумаг, — понял вдруг Дэвид. — Даже если мы сфабрикуем их, они будут бесполезны. Они стоят целое состояние, но мы не можем их продать.

Крейтон подавил улыбку. Его братья были прежде всего Редмондами и вполне предсказуемыми людьми. Деньги для них стояли на первом месте. Теперь ему осталось так донести свое решение до их сознания, чтобы они согласились.

— Если старик выступит с этим публично, он должен будет все возместить, уплатить штрафы и, может быть, отправиться в тюрьму. Если он заявит, что мы обо всем знали, государственный департамент придет и за нами. Но это не самое худшее. — Он смерил их холодным, скептическим взглядом. — Мы объявили старика недееспособным. Мы управляем его деньгами. Так что придут и по нашу душу. Мы можем потерять и его богатство, и бог знает какую часть своего. Или, если он вернет управление себе, он заплатит штрафы, а все остальное отдаст. Мы не получим ни гроша. Мы потеряем Арбор-Нолл. Мы потеряем престиж, репутацию...

— Достаточно, — перебил его Дэвид. — Все понятно, как дважды два. Я не стану говорить, насколько я зол... — Он посмотрел на сердитое лицо Брайса, — насколько мы злы на тебя за то, что ты не рассказал нам это намного раньше. Я все время говорил тебе, что мы должны с ним сделать. Теперь он на свободе, направляется сюда, и мы не можем полагаться на то, что он угомонится и снова не сбежит. Нам не остается ничего иного. Мы должны убить его.

Крейтон вдохнул дым своей сигары. Дэвид сказал это первым.

— Да, мы так и сделаем.

— Все мы? Разделим хорошее и плохое? — настаивал Дэвид.

Раньше Крейтон говорил ему, что, если он всерьез решится избавиться от отца, налоги на наследство будут покрыты из его доли.

— Все поровну, — согласился Крейтон.

Тяжкая тишина воцарилась в комнате. Брайс смотрел прищурясь. Они страдали под властью отца, и, войдя в бизнес, каждый из них заключил свою сделку с дьяволом. Потом они приняли жесткое решение взять под свой контроль все достояние старика.

Ожидая окончательного решения, Крейтон вглядывался в их задумчивые лица. После первых нескольких вспышек они перешли к деловому обмену информацией и мнениями. Он посмотрел на Винса и увидел, что его сын проявляет достаточную мудрость и не вмешивается в разговор.

Наконец Крейтон заговорил вновь, обращаясь уже прямо к Брайсу. Его голос был тихим и почти завораживающим.

— Дело не только в Джулии и Килайне. Дело и в отце тоже. Мы не можем полагаться на людей, от которых можно ждать всякого. Ставки слишком высоки. Но сейчас будущее каждого из нас может измениться так стремительно, как мы даже и представить не могли. Мы должны сделать все необходимое для защиты существующего положения.

Брайс почувствовал страх.

— Мне это не нравится, ибо чревато проблемами. Даже если мы убьем его, кто может поручиться, что совершенное им и Дэном не выплывет каким-нибудь иным способом?

— Больше никто об этом не знает. Только мы. Все просто. — Крейтон повернулся к Винсу: — А ты что думаешь?

Винс отрепетированным кивком головы выразил одобрение. Он все равно никогда не любил старика.

— Это самый верный способ.

Дэвид вздохнул. Он был занят суммированием цифр.

— Налоги на наследство будут стоить нам огромной суммы.

Крейтон улыбнулся. Дэвид предоставил ему последнюю благоприятную возможность. Время окончательно решить вопрос, раз уж у них так улучшилось настроение.

— Помните: Дэн Остриан и отец совершили убийство. Я не знаю, что собой представляет швейцарский закон, но в этой стране нет срока давности за убийство. Все это может превратить нашу жизнь в цирк. — Он сделал паузу. — Конечно, это не помешает мне стать президентом. Сейчас уже ничто не помешает. Но чтобы быть успешным президентом, я должен придерживаться высоких нравственных принципов. Я буду под увеличительным стеклом. Мы потеряем большинство семейных преимуществ. Мы ничего не получим. По сути, я даже не смогу назначить никого из вас министрами.