выплат по нетрудоспособности и пенсионный фонд. И здесь рабочие также не хотят участвовать в стачках.

Красин лишь зло зыркнул на меня.

– А ещё скажите, почему в бакинском отделении РСДРП около трёхсот человек, а в организации Балаханских и Биби-Эйбатских рабочих братьев Шендриковых – больше четырёх тысяч?

– А вы как думаете? – «отбил мяч» Красин.

– В своё время «железный канцлер» Отто фон Бисмарк-Шенхаузен, создатель Германской империи, победитель и в войнах, и в политике, и в дипломатии, сказал: «Сила революционеров не в идеях их вождей, а в обещании удовлетворить хотя бы небольшую долю умеренных требований, своевременно не реализованных существующей властью». Братья Шендриковы правы в том, что хотят мирно договориться с владельцами нефтепромыслов по самым насущим для рабочих вопросам. К ним они относят введение шестидневной рабочей недели и восьмичасового рабочего дня, отмену штрафов и бесплатных сверхурочных работ, введение трехсменной системы работ для рабочих буровых партий, масленщиков, кочегаров, а также для тартальщиков, улучшение бытовых условий в заводских казармах, обязательное повышение зарплаты через каждые полгода для всех рабочих и так далее. В основном экономические требования, поэтому рабочие и идут за ними… – Я вновь сглотнул вязкую слюну. Заболтался. – Основной массе пролетариата абсолютно нет дела до таких политических требований, как полная свобода рабочих собраний, свобода слова и печати, свободы союзов, касс и стачек. И уже тем более до немедленного созыва Всероссийского Учредительного собрания из представителей всего населения всей России, без различия веры и национальности, с учётом всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права. Что выбирать-то хотите на учредительном собрании, Леонид Борисович?

– Хотя бы объявить Российскую империю федеративной республикой, отменив монархический строй! – Красин с вызовом посмотрел на меня.

Я невесело усмехнулся, вспомнив лихие девяностые из своего прошлого-будущего.

– Леонид Борисович, а давайте представим, вот состоялось Всероссийское Учредительное собрание, на котором все сословия путём прямого, равного и тайного голосования приняли решение о создании Российской федеративной республики. Царь и его сатрапы с таким волеизъявлением народных масс согласились, никакого сопротивления не оказали и даже безропотно отдали народу все свои богатства. Утопия, сказка, конечно, но как долго такая республика просуществует? Ответьте мне.

– Если в свои руки власть возьмёт пролетариат, то долго и построит потом в отдельно взятом государстве коммунизм.

– Хорошо хоть про мировую революцию промолчали. А я вот думаю, и года не пройдёт, как из этой федеративной республики, пользуясь свободой, выйдет Польша, за ней – Финляндия, потом Прибалтийский край образует такие независимые государства, как Латвия, Литва и Эстония. Следующим будет Кавказ со всеми его народами, дальше не захочет Россию кормить Сибирь и Малороссия. Отрезанный Дальний Восток объявит об образовании Дальневосточной республики. Про страны Азии говорить, Леонид Борисович?

Я замолчал, так как этот разговор меня начал утомлять. Нет, Красин не был моим кумиром, как Тер-Петросян в детстве. Но та информация, которая была мне доступна в прошлой жизни, говорила, что он был хорошим управленцем и специалистом своего дела. А их, к сожалению, в Российской империи очень мало. Поэтому я был готов наступить на горло собственной мести и попытаться завербовать этого человека.

– Вы так об этом уверенно говорите, будто видели такое развитие ситуации. Но ведь народы имеют право на своё самоопределение? – с каким-то сомнением произнёс Красин с вопросительной интонацией.

– Имеют, только что тогда останется от Российской империи, что останется от великого государства, которое создали наши предки?! А к этому стремятся ваши знакомые Дезаконишвили и Циллиакус, и не они одни. Националистические настроения по окраинам империи – это также критический вопрос, который надо решать в ближайшее время, иначе пар разорвёт котёл.

– Тимофей Васильевич, зачем вы мне всё это говорите? – перебил меня Красин, требовательно смотря мне в глаза.

Я споткнулся на мысли, а потом резанул правду-матку:

– Леонид Борисович, я хотел бы, чтобы вы направили свои силы не на разрушение, а на созидание. Хотите бороться за права рабочих? Пожалуйста, но законными методами. В Баку у вас для этого будет куча возможностей, только не надо провокаций, которые вы хотели осуществить.

– Какие провокации?

– Леонид Борисович, ну вы прям как маленький. Не надо стрелять из толпы демонстрантов по полиции и войскам, которых привлекли бы к разгону стачки. Те, конечно, ответят. Среди рабочих появятся жертвы, тут им в руки попадет специально заготовленное оружие, затем – баррикады, городские бои. И чем больше крови прольётся на алтарь революции, тем больше и крепче вырастет древо свободы. Так чего жалеть-то мясо?

– Тимофей Васильевич, они что, действительно так хотели сделать? – подал голос Буров, всё это время молчаливо возвышавшийся за спиной пленника. – Да этого иуду удавить надо, а не вербовать.

В голосе агента было столько гнева, что у Красина на лбу тут же выступили бусинки пота.

– Видите, Леонид Борисович, какая реакция у цепного пса самодержавия. Не нравится ему то, как вы людскими жизнями готовы распоряжаться. Ну да ладно, хватит, так сказать, бисер метать. Пора заканчивать разговор. Итак, вернёмся к вопросу: где могут находиться полковник Акаси, а также господа-товарищи Дезаконишвили и Циллиакус?

– То есть вопрос с моей вербовкой отпал? – Красин твёрдо посмотрел мне в глаза.

– А я вас не вербую. Зачем? Просто в России слишком мало людей дела, настоящих созидателей. Поэтому и хотел вас увидеть среди них.

– А если я не соглашусь, то пропаду без вести?! – задал вопрос пленник, глядя мне в глаза.

– Да. А если согласитесь, то будете под постоянным негласным контролем. Тем более материалов на вас на три повешения хватит по статье «Измена», – твёрдо ответил я, не отводя взгляда.

– Интересно поставлен вопрос выбора без выбора. Значит, предлагаете мне стать перевёртышем? – пленник грустно улыбнулся.

– Вы знакомы со Струве Петром Бернгардовичем? – с каким-то азартом задал я вопрос.

– Лично нет, но много о нём слышал. Именно он написал «Манифест Российской социал-демократической рабочей партии», можно сказать, первый документ нашей партии. И я не представляю, как он стал предателем, – зло произнёс Красин.

– Почему же предатель?! Просто человек не согласен с мнением Маркса о неизбежности социальной революции. Также не поддерживает радикальные методы революционной борьбы и склоняется к постепенному преобразованию России путём плавных реформ, чем сейчас и занимается в Гродненской губернии, где вместе с господином Столыпиным по поручению государя проводит аграрную реформу по внедрению современных аграрных орудий, искусственных удобрений, многопольных севооборотов, мелиорации на общинных и частных землях. В губернии по специальному указу позволили крестьянину выходить из общины и делаться индивидуальным и наследственным собственником земли, которую он обрабатывает. Уже подано более десяти тысяч заявок. Хоть дело и идёт со скрипом, но этот опыт