– Потому, что всем это ни к чему.

Фаустина задумчиво наклонила голову.

– И все равно ты болван, – заявила она. – Но я тобой горжусь. Думаю, что твой отец и дед тоже бы гордились тобой.

– Знаешь, по всей видимости, ты права.

– Скажи, тебе было страшно? – Фаустина перешла на шепот. – Даже когда императрица в хорошем настроении, у меня внутри все сжимается от страха.

– Я едва не проглотил язык, – признался Тит. – Мои колени не переставали дрожать еще долго.

– Теперь она твой злейший враг. – Лицо Фаустины стало серьезным. – Мы оба знаем, почему она так неожиданно отплыла в Антиохию. Вовсе не потому, что соскучилась по мужу. Она отправилась к нему за тем, чтобы ему все рассказать, мол, ты ее оклеветал и все такое прочее. Траян будет вынужден поверить ее словам.

– Именно по этой причине он уже ознакомился с моей версией, – успокоил ее Тит. – Я поговорил с твоим отцом, и мы с ним пришли к выводу, что еще до моего визита к Плотине необходимо отправить императору в Антиохию письмо, в котором изложить все известные мне факты. Мне одному он может и не поверит, но если присовокупить мнение сенатора Марка Норбана…

– Но ведь ты пообещал Плотине, что о вашем разговоре никто не узнает!

– Я солгал, – честно признался Тит.

Фаустина выразительно похлопала ресницами.

– Выходит, ты не такой уж и болван!

– Согласен. Лишь круглый дурак отправился бы к императрице, не обезопасив тылы. Так что если я и болван, то болван осторожный.

Тогда ему ничего не оставалось, как повернуться спиной – ничем, между прочим, не защищенной – и выйти вон. Плотина застыла, бледная, как полотно. Она с трудом сдерживала клокотавшую в ней ярость, отчего время от времени каменное ее лицо начинало подергиваться, как будто из спокойных глубин океана наружу пыталось вырваться некое морское чудовище.

«Ты у меня еще за это поплатишься».

От ее голоса у Тита по спине тогда пробежали мурашки. Даже сейчас, стоя среди залитого солнцем зала, прекрасно зная, что Плотина сейчас еще только держит путь к Антиохии, Тита передернуло.

Пустые угрозы, напомнил он себе. Императору уже известна правда. Император не станет слушать ее лживые речи. Когда же Траяна не станет, Плотина больше не будет императрицей. Она лишится своего влияния и больше не сможет диктовать кому-то условия.

«Ты у меня еще за это поплатишься».

Что ж, известный риск все же был.

Тит поймал себя на том, что по-прежнему держит Фаустину за талию, она же с тревогой в глазах смотрит на него.

– Тебя что-то беспокоит, – сказала она. – Я всегда вижу, когда так бывает. В таких случаях у тебя между бровей возникает складочка, а рот слегка кривится чуть влево.

– Неправда, – попытался возразить Тит и поспешил предложить ей руку. – Давай лучше я тебе кое-что покажу.

И он повел ее во фригидарий, расположенный в дальней части банного комплекса, как можно дальше от солнечного света, чтобы даже в самый знойный день там сохранялась прохлада. Там все еще возились с инструментами, делая какие-то замеры, пара рабочих. Тит разрешил им уйти, а сам одну за другой принялся зажигать лампы. Фаустина застыла посреди зала, любуясь синими и зелеными плитками потолка. На полу еще предстояло выложить мозаику, но бассейн уже оделся в голубой с синими прожилками мрамор.

– Скажи, а почему этот бассейн уже наполнен водой? Ведь остальные все еще стоял пустые?

– Инженер опасался, что в облицовке бассейна есть трещина, и, чтобы проверить, так это или нет, пришлось наполнить его водой. Но, похоже, что все в порядке, никакой течи нет. – Тит вынул из-за пояса свиток и развернул: – Как видишь, здесь все готово, кроме мозаики на полу. Но на нее уже сделан заказ. Мой инженер предложил изобразить обнаженных наяд, но у меня есть другая идея.

Фаустина нагнулась над свитком. Из лазурных морских глубин, извиваясь и поблескивая чешуей, всплывало черно-зеленое чудовище, а перед ним, прикованная к скале, застыла прекрасная дева.

– Андромеда и морское чудовище?

– Посмотри на лицо. Я имею в виду Андромеду.

Фаустина внимательнее присмотрелась к закованной в цепи светловолосой девушке, чье платье, словно крылья, разметал ветер.

– Это же я!

– Это, конечно, не самый подходящий миф, – признался Тит. – Андромеду должен спасти Персей. Но в нашем с тобой случае это ты спасла меня, вовремя подкупив младшего секретаря Плотины. И я подумал, что просто обязан увековечить тебя, пусть даже на дне бассейна.

Фаустина пристально посмотрела на Тита.

– Знаешь, есть и другие способы выразить свою благодарность.

Тит оторвал глаза от рисунка.

– Например?

– О, боги! – воскликнула Фаустина и столкнула его в воду. Титу показалось, будто его пронзило ледяной молнией. От неожиданности он вскрикнул и закашлялся, так как набрал полный рот воды. Он отчаянно бил руками по водной поверхности, одновременно пытаясь нащупать ногами скользкое дно. Бассейн был наполнен водой ему по плечи. Обретя под ногами твердую опору, он встал во весь рост и попытался отдышаться.

– Зачем ты это сделала?

– Чтобы ты проснулся, – Фаустина, руки в боки, встала на краю бассейна и окинула его сердитым взглядом. – Скажи, что еще я должна сделать, чтобы ты наконец обратил на меня внимание? Обычно мужчинам бывает достаточно нескольких намеков, тебя же, наверно, нужно огреть кирпичом по голове!

– Ты о чем? – задумчиво произнес Тит. Намокшие складки тоги тянули его ко дну, и он принялся стаскивать с себя тяжелую, словно камень, ткань. – Боюсь, я не совсем тебя понимаю.

Мимо них, с полными корзинами щебня, прошествовала пара рабов, то и дело бросая в их сторону любопытные взгляды, не иначе, как они явились сюда, услышав плеск воды.

– Вон! – сердито крикнула им Фаустина, и рабы в спешном порядке ретировались. Она же вновь повернулась к Титу, чтобы одарить его очередным испепеляющим взглядом.

– Как ты думаешь, я подкупаю императорских вольноотпущенников для других своих женихов? – кипятилась она. – Ты думаешь, я затем в жару наряжаюсь в свои лучшие платья, чтобы наносить визиты всем римским холостякам? Ты думаешь, что ради каждого из них я готова шпионить за императрицей?

Тит слушал ее гневную речь, не зная, нужны ли ей ответы на ее вопросы или нет. Наверно, нет, решил он.

Наконец ему удалось стащить с себя стопудовую тогу. Собрав в ком тяжелую ткань, он швырнул ее в дальний угол бассейна. Под тогой на нем была тонкая туника, которая, даже намокнув, не тянула его ко дну. Так что теперь ему ничто не мешало вылезти из воды и выскочить вон из фригидария.

– Я знала, что мне придется набраться терпения. В любом случае отец не хотел, чтобы я выскочила замуж слишком рано. И я решила, что дам тебе время. – Фаустина с вызовом скрестила на груди руки. – Мне также известно, что ты вот уже много лет сохнешь по моей сестре, но я…