Большинство предметов было обращено в царскую монополию, и необходимые в ежедневном потреблении вещи обложены были тяжелыми накладными расходами; оставались еще свободными от обложения торговые заведения для одежды, но и по отношению к этим последним было придумано следующее. По исконному обычаю шелковые одежды приготовлялись на фабриках в Бейруте и Тире, финикийских городах. В этих же местах жили как торговцы шелковыми изделиями, так художники и ремесленники, и отсюда шелковые одежды имели распространение по всему свету. В царствование же Юстиниана занимающиеся этой статьей промышленности в Византии и в других городах повысили цену на свое производство, ссылаясь на то, что в то время и в Персии возросла цена на шелк и что в Ромэйской империи увеличены таможенные пошлины [312]. Царь же, будучи этим недоволен, издал закон, которым установил, чтобы за фунт шелка не платилось больше 8 золотых номисм, присоединив угрозу наказывать преступивших этот закон лишением имущества. Это поставило торговых людей в крайнее смущение и недоразумение. Ибо не могли они, уплатив за товар дорогую сумму, продавать его по пониженной цене, поэтому должны были отказаться от продолжения торговых сделок, предпочтя тайную распродажу остававшихся у них товаров по преимуществу в среде знакомых. Царица, получив сведение о ходивших об этом тайных слухах, не проверив основательность их, наложила запрещение на эти товары и оштрафовала торговцев на кентинарий золота. Во главе шелкового производства и торговли шелковыми изделиями в империи стоит начальник царской казны Петр Варсима, которого допустили до бесчестных поступков. Настаивая на точном исполнении закона о шелковых изделиях по отношению к другим, он требовал, чтобы мастера готовили этот товар исключительно для него, и не тайно, но открыто, на базаре, унцию шелка обыкновенной окраски приказал оценивать в шесть номисм, а то же количество царской окраски шло по цене двадцати четырех и более номисм. Этим путем он доставил в царскую казну большие средства, а еще больше присвоил себе, и этот порядок, при нем получивший начало, остался навсегда. Ибо в это время он был единственным установителем цен и продавцом шелкового товара. Торговые люди, прежде занимавшиеся этой статьей производства в столице и других городах, испытали, как и следовало ожидать, бедствия этой системы на море и на суше. Городской дим в Бейруте и Тире неожиданно дошел до нищенского состояния, мелкие торговцы и ремесленники принуждены были бороться с голодом, многие же бегством спасались в персидские области. Таким-то образом, будучи единственным начальником доходов с казенной продажи шелковых изделий и введя в этой статье монополию, доставлял он часть доходов царю, а больше присвоивал себе и обогащался на счет общественных бедствий. Так-то шли дела» [313].

Ко времени Юстиниана относится исключительный по своему культурному значению географический труд, подобного которому не знают Средние века. Мы говорим о знаменитом плавателе в Индию Косьме Индикоплове (ο ’Ινδικοπλεύστης) и составленном им литературном произведении, названном «Христианская топография». Об этом замечательном для своего времени географе мы имеем, однако, скудные сведения, даваемые им самим в его названном произведении. Он был грек по происхождению и жил в Александрии, «по слабости здоровья и по причине плохого зрения не мог получить широкого образования, ораторского искусства не проходил и более предавался житейским делам». Можно, впрочем, думать, что эти выражения характеризуют более скромность автора, писавшего свое произведение в монастыре, и потому их нужно принимать с ограничением [314]. Главным его занятием была торговля; ради торговых дел он предпринимал отдаленные путешествия. Был в Абиссинии и, между прочим, описывает дворец царя аксумского и пороги Нила. Плавал в трех морях, в Средиземном, Красном и Персидском заливе. Был ли Косьма в Индии, прямо не говорится в его сочинении, но об этом следует заключать из наглядного и подробного описания острова Цейлона [315], равно как на основании предания, усвояющего ему прозвание Индикоплова в самых древних списках [316].

После полной разнообразных приключений жизни Косьма постригся в монахи и занялся составлением своего литературного произведения. Главная цель труда состояла в том, чтобы доказать соответствие физической географии с библейским учением о сотворении мира, почему патриарх Фотий называет «Топографию» Косьмы толкованием на «Октатевх». Благочестивая цель автора сказывается в самом начале произведения, т. к. первая его глава обозначена так: «Против тех, которые хотят казаться христианами, но принимают мнение, чуждое христианскому учению, что небо имеет сферовидную форму». Согласно основной своей цели, Косьма вооружается против системы Птолемея и доказывает, что Земля имеет не шаровидную форму, а уподобляется продолговатому четырехугольному ящику, по образцу Ноева ковчега. Обширное произведение Косьмы отняло у него много времени и не могло быть составлено одновременно. Из нескольких указаний, им самим сделанных, можно заключить, что главная часть составлена между 545–547 гг., а конец — в позднейшее время. Значение географического сочинения Косьмы заключается в его описаниях и сообщениях о том, что он видел и что слышал от бывалых людей; в этом смысле он сообщает весьма важные и любопытные сведения, которых напрасно было бы искать у других писателей. Таковы сообщаемые им данные об отношениях империи к Египту, Индии и Китаю.

Косьма отличается необыкновенной правдивостью и добросовестностью в своих описаниях; в тех случаях, когда он говорит о предметах и фактах, заимствованных от других, он опирается на достоверные источники. Прежде всего он пользуется сообщениями лично ему знакомых купцов и путешественников, из коих называет, между прочим, Сопатра и персидского посла [317]. Библейский и церковно-исторический отдел «Топографии» почерпнут из устных бесед с Патрикием, т. е. Мар-Аба, который долго жил в Александрии [318] и принадлежал к несторианскому исповеданию; следы несторианских воззрений, почерпнутых из сочинений Феодора Мопсуестского, можно отметить во многих местах Косьмы Индикоплова [319]. Названный выше Патрикий должен быть признан не только автором всей системы мироздания, но и рисунков, внесенных Косьмой в «Топографию» [320]. В историческом отношении в жизнеописании патриархов любопытно отметить параллелизм пасхальной хроники и данных Косьмы. Ватиканская рукопись Косьмы, снабженная миниатюрами, относится к IX в.