— Здравствуйте, — прошептала женщина, отворачиваясь.

— Здравствуйте, — ответила Анжелина, у которой ее внешность вызвала удивление. — Как вы себя чувствуете? Когда у вас начались схватки?

— Утром, — уточнила пациентка со странным акцентом.

— Мы должны осмотреть вас, чтобы понять, насколько раскрылась шейка матки, — вмешалась мадам Гарсия. — Вами займется эта барышня. Не бойтесь, вы в надежных руках. Все родильное отделение расхваливает руки Анжелины Лубе.

Молодая повитуха подошла к пациентке. Но та лежала, плотно сдвинув ноги. Анжелину, кожа которой отличалась удивительной белизной, заворожил их бронзовый цвет.

— Вы должна расставить ноги, иначе я не смогу вас осмотреть, — мягко сказала Анжелина. — Не бойтесь, я не сделаю вам больно.

Монахиня удалилась, мадам Гарсия задернула занавески. Они находились в общем зале, где стояли двенадцать кроватей, разделенных занавесками. Во время родов пациентки оказывались изолированными от посторонних глаз и ничто их не смущало.

— Я не хотела ехать в больницу, — заявила креолка. — Я могу родить и так. Но моя госпожа сказала, что я должна ее слушаться. Она вылила мои настойки…

— Доверьтесь нам, — настаивала Анжелина. — Если вы согласитесь, чтобы я осмотрела вас, все будет хорошо.

— А вы, случайно, не служанка Реноденов? — предположила мадам Гарсия.

— Да, они мои хозяева, — ответила молодая женщина.

Главная повитуха тихо сообщила Анжелине:

— Это богатые торговцы экзотическими товарами. Они жили в Фор-де-Франс на Мартинике[64], а теперь держат здесь большой магазин. В нем можно купить превосходный кофе, засахаренные фрукты, ром, а также безделушки, шелка, цветные ткани… Они недавно открыли свою торговлю, но от покупателей уже отбоя нет. Я сейчас вспомнила, что они с собой привезли двух чернокожих слуг. Кажется, кожа у мужчины напоминает черное дерево, а волосы у него седые.

Анжелина смутилась, ведь пациентка все слышала. Вид у креолки был оскорбленный.

— Мадам, у вас регулярные схватки? — почтительно спросила Анжелина. — Как вы думаете, ребенок выходит?

— Да, мадемуазель. У меня отошли воды. Ребенок родится до заката солнца. Но я хочу сесть. Пожалуйста!

— Ни в коем случай! — резко возразила мадам Гарсия. — Лежите!

Миловидная креолка закатила глаза. Казалось, она сердится, что ей не разрешают поступать так, как она хочет.

— Почему вы запрещаете принимать ту позу, которая ей более удобна? — спросила Анжелина. — В прошлом повитухи и матроны позволяли женщинам рожать стоя или сидя на корточках.

— Такие позы не рекомендуются. Сейчас роженицам советуют лежать на спине. И вы об этом знаете так же хорошо, как и я.

— Мадам Гарсия, мы должны уважать обычаи. Я уверена, что тогда наша пациентка станет более сговорчивой.

— Поступайте, как считаете нужным, Анжелина. Я доверяю ее вам. В конце концов, сегодня ваш последний рабочий день. А я пойду в детское отделение, потом осмотрю своих вчерашних пациенток. Удачи вам!

Молодая женщина оказалась наедине с креолкой, которая тут же прошептала:

— Спасибо вам, мадемуазель, что вы сумели уговорить их уйти. Я могу сесть?

— Конечно. Но вы позволите мне осмотреть вас?

— Согласна, мадемуазель Анжелина. Я слышала, что вас так зовут. А вы милая!

— А вас как зовут? Мы проведем вместе несколько часов, и мне будет удобнее называть вас по имени, а не повторять то и дело «мадам».

— Фиделия.

— Какое красивое имя! Хорошо, полежите еще несколько минут. Я сейчас буду пальпировать шейку матки. О, она почти максимально открылась. Ваш ребенок не замедлит появиться на свет.

— У меня уже было двое детей, — сказала Фиделия доверительным тоном. — Но они не выжили. Я похоронила двух мальчиков. Пресвятая Дева Мария! Если родится дочь, возможно, я смогу сохранить ее.

Анжелина прикрыла простыней нижнюю часть тела своей пациентки. Улыбнувшись, она сказала:

— Зачем вы говорите такие слова? Разумеется, вы сохраните ее. Не бойтесь, я буду помогать вам, Фиделия.

Пришла монахиня. Она сообщила, что родильная палата, которая на самом деле была довольно маленькой комнатой, готова.

— Идемте, Фиделия. Я провожу вам. Вам полезно немного пройтись. К счастью, в этой больнице есть отдельное помещение для рожающих женщин. Так не везде.

— Но когда пациенток слишком много, мы оставляем их в общем зале, — добавила монахиня.

Креолка встала без посторонней помощи. Она была высокой, мускулистой, с царственной осанкой. Из-под белой рубашки виднелось темно-золотистое тело. Анжелина залюбовалась ею. «Какая прелестная молодая женщина! — говорила она себе. — Сколько же ей лет?»

Выйдя в коридор, Фиделия заговорила.

— Я не хотела ехать во Францию, — призналась она. — Но моя госпожа потребовала, чтобы я последовала за ней. Мой муж постоянно упрекает меня. Он говорит, что я все время жалуюсь. Но ведь здесь холодно, очень холодно.

Необычный акцент креолки забавлял Анжелину.

— Вы можете еще немного походить, если это приносит вам облегчение, — посоветовала она. — Сестра, проверьте инструменты, протрите их спиртом и положите на скамеечку.

Анжелина принялась мыть руки, украдкой наблюдая за Фиделией. Креолка ходила по комнате, массируя себе живот.

«Бедная женщина! Она потеряла двух детей. Только бы этот ребенок родился здоровым! Тогда она познает радость материнства», — думала Анжелина.

Вдруг креолка, пронзительно закричав, закружилась на месте. По ногам молодой женщины потекла кровь, окрашивая в пурпурный цвет ее темную кожу.

— Он выходит, мадемуазель, выходит! Я его чувствую. Я хочу рожать стоя.

— Нет, это очень опасно для ребенка! — запротестовала монахиня. — Быстрее ложитесь, мадам!

Анжелина бросилась к своей пациентке, обняла ее за талию и повела к узкой кушетке, у подножия которой стояло эмалированное ведро. Ласковым тоном Анжелина сказала:

— Не бойтесь, Фиделия, я рядом. Стойте, если так вам лучше. Обопритесь руками на кровать. Я еще раз осмотрю вас. Расставьте ноги. Не сомневайтесь, ребенок выходит.

К огромному изумлению монахини, Анжелина опустилась на колени, прижавшись лбом к выпирающему животу задыхавшейся креолки. Она убедилась, что ребенок проходил через шейку матки.

— Тужьтесь, Фиделия. Но не слишком сильно. Давайте, давайте… Я чувствую его головку. Тужьтесь… О, головка вышла. Стойте спокойно. Я скажу вам, когда надо будет снова тужиться… Хорошо, теперь тужьтесь. Не бойтесь, я готова принять малыша.