— Итак, мы все вместе едем на убой, — нервно сцепил руки Артем. — Вы ведь в курсе, что я не смогу убить «виртоуза»?

— Неа, без вариантов, — горделиво произнес Федор.

— Вот. — Словно подытожил он. — Предлагаю не выделываться и отправить к дому Еремеевых фуру с минералкой.

— Тогда уж надо догрузить туда лошадь. — Задумчиво добавил я и пояснил на недоуменные взгляды. — Это отвлечет Давыдова от водки и способов ее добычи.

Потому что не обихоженная лошадь — позор для гусара. И пока суть да дело, кто-нибудь догадается сломать самогонный аппарат и прочитать сводки новостей на десятке отличающихся друг от друга этикетках минералки. Я бы вот лично не стал рисковать человеком и устно сообщать такие известия шести похмельным князьям — а на бумаге оно как-то спокойнее… Тем более, они сейчас не в том состоянии, чтобы мстить большому количеству прохладной воды.

— Значит, ты согласен подождать? — Осторожно уточнил Шуйский.

— Я согласен подготовить для них хорошие новости, — допив кофе, поднялся я из-за стола.

— Прости, но на что ты надеешься?

— О, исключительно на дипломатию. Она у меня отлично получается.

Бывает так, что путешествие превращается в движение из точки «А» в точку «Б». Все сливается в бесконечность километровых отметок на столбах вдоль трассы, монотонный говор навигатора и редкий адреналин от обгонов, избежать которых никак не получилось. Потому что надо доехать, и рисковать машиной не имеешь права.

За окном стремительно менялась природа, из желто-серой окрашиваясь в серебро заиндевевших за ночь хвойных красавиц. Дорога поднималась ввысь, сужаясь на подъемах и поворотах, и падала в низины по накатанным колеям. В туманах, поднятых дневной оттепелью, прятались горы и вершины сопок. Но где-то там, впереди, была цель — и гасло любопытство, отзываясь внутренним недовольством.

— Все будет хорошо, — успокаивал с соседнего сидения Артем, неведомо отчего обретший умиротворение.

В его чуть легкомысленной улыбке читалась уверенность, за которой виделась простая мысль — никакого «виртуоза» в конце пути не будет.

Поэтому он все еще ехал рядом — наследный княжич, которому не составит труда связать меня по рукам и ногам во мое благо, пока он организует правильный штурм. Что такое один-единственный «виртуоз», оторванный от своего войска, для ресурсов целого клана? Но ведь для этого надо признать наличие «виртуоза». Признать, что информацию о перемещениях Артема передали врагу. Признать, что сделала это его любимая девушка, которой он верит. Невозможные допущения — а со всем остальным он справится сам.

— Ты уже ошибался, — добавил Шуйский к своим словам. — Ошибаешься и сейчас.

Но кроме этого — от него не последовало иных слов, а на следующей остановке Артем занял заднее кресло, сменившись местами с Инкой.

Будто наше соседство способно поколебать его точку зрения и переубедить. Хотя я так ничего ему и не ответил.

— Плохо, когда похищают родного человека, да? — Спрашивала Инка, чуть опустившая спинку кресла, отчего голос ее слышался чуть позади — словно от правого плеча, где по поверью положено быть ангелу-хранителю.

Хотя бесу полагается обретаться на другом плече, но машина была леворульной.

Наследная принцесса могущественной семьи, способная легко сдать Черниговских родне, а еще через две недели, когда сойдут все клятвы, а караван с деньгами будет разграблен, пожаловаться отцу на меня лично. Цена жизни постороннего для Аймара — пустяк, не стоящий упоминания, а денег и влияния хватит, чтобы сделать существование практически любого человека весьма недолгим — или долгим и невыносимым. Но для этого надо было уехать с Пашей в Москву. Уехать и отказаться от конца истории — от приключения, которое манит, маскируясь за злостью и мечтой о мести. Тем более, что с ее рангом — никакой опасности не существует. Победить превосходящего врага ей не суждено, а вот чтобы сбежать с поля боя — более, чем достаточно. Поэтому она шипит с соседнего кресла, стращая бедами, но отчаянно жаждет видеть финал.

— Тяжко и отвратительно знать, что дорогое тебе существо отнял и скрывает какой-то мерзавец. Что с ней сейчас? Цела ли она телом и душой?

Ей тоже не досталось ни слова в ответ, равно как и жеста, мимики лица и движения глаз. А ведь Инке определенно хотелось любой реакции — видеть, как сминают жернова кармы мое спокойствие, выдавливая из бесчувственного человека хоть каплю раскаяния. Усовестить человека, которого не удается убить и пытать. Указать на горящий дом и объяснить гневом небес, действующим в ее интересах.

Но не сбылось, и на следующей пересадке ее место заняла Го Дейю.

— Когда уже край мира? — Стонала китаянка, разминая икры ног и мучительно вглядываясь за силуэт фуры впереди нас.

Во время остановок она смотрелась пассажиром шхуны, высадившейся после шторма на остров — совершая неуверенные шаги по твердой земле на подгибающихся ногах, в ней всякий раз было столько счастья и любви к земной тверди, сколь же обреченного понимания, что путь придется продолжить.

Милая, кроткая Го Дейю, так демонстративно ворчавшая на себя за произнесенное собою же обещание поехать с нами дальше. Будто бы слово держит ее вместе с нами, не давая покинуть на пути к возможной гибели. Будто бы нет возможности вернуть слово, данное самой себе, и отправиться обратно в безопасную столицу. Где она вновь станет никем. Или хуже, чем никем — потому что друзей у нее не было и до того, а так во врагах окажутся и наши враги, и наши товарищи. Но там, впереди, есть общая беда и шанс на общую победу, за которую можно испросить награду. И самое время намекнуть на желаемое, чтобы позже услышать плату.

— Мы скоро увидим великий океан, да?

— Мы еще половину страны не проехали. — Отозвался Артем из заднего ряда.

— Можно посмотреть карту? — Мрачно уточнила Го, на секунду прекратив массаж.

— Бери телефон, — протянул ей Шуйский свой сотовый со включенным экраном и картой империи на нем.

— А почему княжество Борецких заштриховано? — Через какое-то время, сдерживая любопытство, поинтересовалась китаянка.

— Княжество на северо-западе. Ты на центр страны смотри.

— Я уже посмотрела, — отмахнулась Го Дейю, продолжая с интересом рассматривать довольно солидные владения вдоль Белого моря. — Так почему?

— Нет хозяина. — Неохотно отозвался Шуйский.

— А как же Павел Викторович? — Чуть ли не с возмущением отреагировала она.

— Если к концу года он вместе с княжной появится на императорском приеме, то штриховку уберут.

— Но если нет?

— Значит, война. — Рутинно ответил ей Артем. — Род посчитают мертвым. Влиятельные семьи станут припоминать родство с Борецкими во втором и третьем колене и заявлять права на эти земли. Может быть, княжество приберет себе Император, но вряд ли.