В ходе войны Ллойд Джордж всегда был «восточником» — выступал за то, чтобы бить коалицию Центральных держав в их уязвимые места, а не замыкаться на безнадежном Западном фронте. Он не доверял профессионалам и верил в импровизацию.

Отметим, что по происхождению Ллойд Джордж был баптистом — так же, как и президент Вильсон, Гувер, Кейнс (мать Клемансо принадлежала к гугенотам). Эти люди понимали друг друга. В феврале 1919 г. он удивлял окружающих громким пением церковных валлийских гимнов — откинувшись в кресле и закрыв глаза. Никто не мог сравниться с Ллойд Джорджем по «жадности» тяги к чтению, по способности слушать собеседника. Он всегда старался избегать делать окончательные суждения — нужно держать открытыми несколько дверей. Его спонтанность и мастерство логических заключений еще поражали окружающих. Но война наложила свой отпечаток. Он стремительно поседел и с трудом отходил от «испанки», которой болел осенью 1918 г. Его политические союзники-консерваторы намекали ему, что победе на национальных выборах он обязан им. Тогда Ллойд Джордж пригрозил объявлением новых выборов. В Лондон доходили слухи о невероятной социально-политической трансформации Восточной Европы; в Москве открыто говорили, что Британия будет следующей Советской республикой. Ленин говорил об этом со всей серьезностью.

На прошедших в марте 1919 г. дополнительных выборах либерально-консервативная коалиция потеряла два искомых места, и тори обвинили в случившемся премьера. Тот нашел нужным огрызнуться: «Я не намереваюсь играть в их игру, страна стоит за перемены». Ллойд Джордж провел через парламент закон об удешевлении земельных участков, стремясь смягчить проблему жилья для малообеспеченных. В Париж в марте он вернулся без обычной своей беспечности — раздраженный, мрачноватый. Он сказал лорду Ридделю: «Цивилизация переживает период напряжения»[569]. Мисс Стивенсон говорит, что в Париж премьер прибыл «бледным и утомленным». 13 марта — за день прибытия в Париж президента Вильсона, Ллойд Джордж прибыл в столицу Франции, и Френсис Стивенсон уговорила его взять день отдыха. Они поехали в Фонтенбло. «Стоял восхитительный весенний день, и знаменитый замок стоял во всей красе. Неудивительно, что именно здесь Наполеон отрекся от престола».

ПЕРЕГОВОРЫ В СПА

Пока Берлин в начале марта 1919 года истекал кровью, союзная комиссия западных держав заседала вместе с немецкими представителями в Спа, обсуждая жгучую проблему поставок продовольствия в Германию. По условиям перемирия, западные союзники обязались «рассмотреть проблему снабжения Германии продовольствием, как только найдут момент подходящим». Союзники не были готовы предоставить продовольствие как акт человеколюбия, слишком много кораблей потопили немецкие подводные лодки. И теперь западные союзники требовали в обмен на продовольствие предоставить Западу немецкие суда.

Немцы заученно повторяли, что они не проиграли войны; в данной ситуации они со все меньшей охотой обсуждали судьбу немецких кораблей и сосредоточились на вопросе об американском займе. Глава германской делегации Отто фон Браун все больше ужесточал немецкую позицию, все более настойчиво требуя американского займа. Активно вел себя доктор Карл Мельхиор из банка Вартбурга (Гамбург). Западную сторону возглавлял британский адмирал Джордж Прайс Хоуп — именно Британия еще «правила морями».

Спа был грустным местом на земле — здесь агонизировали военные вожди Германии на том этапе, когда поражение стало неминуемым. Так, Джон Мейнард Кейнс (экономический советник) жил на прежней вилле Людендорфа, окруженной темными елями. Внутри Людендорф имитировал средневековую аскетичность. Кейнс считал бесконечные переговоры «ведущими в никуда». Тем не менее в уже упоминавшемся отеле «Британик» западные союзники сидели по одну сторону стола, а немцы — по другую. Немцы вели себя все жестче. Они отказывались говорить по-английски, они категорически не соглашались сдавать свои торговые суда, они указывали на сложности перевода.

Несколько британских попыток получить германские суда в обмен на продовольствие завершились фиаско, и западные делегации демонстративно вернулись из Спа в Париж 6 марта 1919 г., докладывая своим руководителям о жесткости немцев. Здесь Клемансо возвратился к активной жизни, временное всемогущество Бальфура завершается — из Лондона прибывает Дэвид Ллойд Джордж.

И здесь вперед выходит премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж. Его очень волновала разразившаяся германо-польская война; он пришел к заключению, что Германию нужно разоружить. Фош доказывал, что распустить германские вооруженные силы — сложное дело; легче сохранять на германской территории превосходящую союзную армию. Но британский премьер во время выборов пообещал покончить с армейским призывом, а это было возможно только в случае резкого ослабления германской армии. Американцы требовали мер по стимуляции работы германской экономики. Они отказывались обсуждать столь популярную у европейцев тему военных долгов. У европейцев складывалось впечатление, что американцев интересует только продажа избыточных партий американской свинины, а не предоставление союзникам кредитов для того, чтобы те могли сами закупать продовольствие для своего измученного населения. 19 февраля 1919 г. Кейнс, находясь перед фактом прекращения американского кредитования Британии, объявил французскому министру финансов Клотцу, что Лондон прекращает субсидии своим европейским союзникам. Клотц и министр иностранных дел Пишон бросились в отель «Крийон» к полковнику Хаузу: американцы провоцируют социальное восстание в Европе. Американцы так и не предоставили кредиты, но оказали давление на англичан и Ллойд Джорджа, в результате чего Лондон пообещал 2 млн. фунтов стерлингов для стабилизации французской экономики.

Французы удивлялись, как Британия, чья территория — в отличие от французской — не подверглась таким потерям, могут быть столь скаредными. Англичане, прежние банкиры коалиции, удивлялись нечувствительности американцев, столь многое (в финансовом смысле) получивших от этой войны. Американцы указывали на то, что новоизбранный конгресс предельно прижимист и не склонен оплачивать европейские безумства. Ллойд Джордж говорил, что президент мог бы кредитовать союзников вне капитолийских обсуждений. Американцы терпеливо доказывали, что в американской политической практике такое невозможно. Ллойд Джордж указывал на неординарность переживаемого времени; косность должна быть преодолена.

Над союзническим миром нависли тучи. Финансовые споры наложились на разногласия по вопросу обращения с Германией. Ллойд Джордж был все более серьезен в вопросе разоружения повергнутого противника. Британия оказалась в невыгодной позиции между двумя идущими противоположными курсами союзниками — Америкой и Францией. При этом американцы были как бы «готовы милостиво» подойти к Германии, «доверять ей». Французы же были убеждены, что хороший мир — это жестко навязанный «военный мир», требующий активного военного присутствия на территории противника.

Ллойд Джордж шел своим курсом. Он считал безусловно необходимым общее разоружение в Европе, понижение уровня военного противостояния. Английская сторона потребовала от немцев размораживания германского золотого запаса. Итак, жестко ведя дело в вопросе разоружения, Ллойд Джордж призывал в экономических отношениях восстановить взаимообмен — для всеобщего блага. Ллойд Джордж понимал, что обещанием хлеба не остановить германского наступления на поляков, но в этом умозаключении он не доходил до французских крайностей. Экономической блокадой можно воздействовать на дезориентированных немцев.