На мелководных лесных реках Подмосковья и прилежащих областей лучшей насадкой для мормышки может оказаться кусочек мелкого червя. Некрупный пескарь при плохом клеве как бы сосет насадку или просто дергает ее, поэтому очень важно уловить момент поклевки.

Прикармливать лунку нужно только после того, как обнаружена пескариная стая. В процессе ловли при затухании клева можно подбрасывать кормового мотыля в лунку небольшими порциями. Для этого из смеси берегового грунта и мотыля нужно скатать мелкие шарики. На участках со слабым течением можно подбрасывать чистого мотыля щепотками в воду. Иногда для этого выше по течению специально сверлят лунку.

Вообще пескаря со льда я начал ловить давно, но особенно мне запомнилась одна голавлевая рыбалка, которая не могла бы быть примечательной, если бы мне не удалось наловить приличное количество пескарей. Было это на одном притоке Оки, расположенном не так далеко от Москвы. Прослышав об этой речке, на которой, по слухам, со льда ловят голавлей, я отправился туда, прихватив с собой десяток окуневых жерлиц, которые, по моим понятиям, подходили и для ловли лобастого.

В первый день живцы (мелкие пескарики и плотвички) на жерлицах оказались не тронутыми, и я ушел на ночлег в деревню разочарованный. Однако хозяин дома, в котором я остановился на ночлег, сказал, что, вероятно, я ловил голавля не на того живца. И по его сведениям, местные рыболовы ловят в Тарусе голавля исключительно на пескаря.

Тогда утро следующего дня я посвятил тому, чтобы обнаружить места скопления пескарей на реке. Это удалось сделать не сразу. Я протопал не один километр по глубокому снегу, покрывавшему лед реки, прежде чем наткнулся на рыболова, таскавшего пескарей одного за другим… И где бы вы думали? У крайних домов той самой деревни, в которой я останавливался на ночлег. Но я-то вышел на рыбалку раньше, а рыболов пришел позже. Здесь между берегом и неглубоким руслом реки была песчано-каменистая отмель, на которой и кормились пескари кормом, который несло течение.

Выловленными пескарями я зарядил все жерлицы, расставив их на разных участках реки, начиная от ее крутого поворота под лесом, где было несколько ям, и кончая плесом и перекатом. Кстати, удалось за ту рыбалку поймать всего двух голавлей, и оба клюнули в нижней части переката, где шло резкое углубление дна. При этом днем голавль себя никак не проявлял, куда только я ни переставлял жерлицы; оба экземпляра (на 500 и 600 г) клюнули в ночное время.

Следующие два выезда на эту речку выпали на оттепели. Я снова уделил все внимание ловле голавля на пескаря. Голавль в оттепели клевал намного лучше, и теперь десять жерлиц принесли более солидный улов. На мелководных реках днем голавль не берет из-за своей чрезмерной осторожности. Он очень чутко реагирует на посторонние звуки и на скрип шагов по льду.

В другой раз пескари здорово меня выручили во время ловли щуки на глубоких бровках Вазузского водохранилища. В ту поездку щука была малоактивна, и мало кто из рыболовов оказался с уловом. У меня же были пескари, причем крупные, которых я поставил на жерлицах под свалом бровки с глубиной 7 м. В результате поймал двух приличных щук.

Из этих и последующих рыбалок, в которых применялись пескариные жерлицы, я сделал выводы.

Зимой голавль и многие другие хищные рыбы реагирует лучше всего на пескаря, особенно если он есть в данном водоеме. Пескарь более живуч и, установленный выше грунта, как донная рыба, всегда стремится вниз.

Своими трепыханиями на оснастке он постоянно распространяет колебательные импульсы в воде, которые легко улавливаются хищными голавлем, щукой или судаком.

Замечено, что голавль и судак всегда ходят чуть выше или гораздо выше дна и плохо реагируют на живца, установленного вблизи дна, поэтому на речках оптимально его нужно устанавливать на расстоянии 50–60 см от грунта, а там, где на дне есть ковер водорослей, — так, чтобы живец находился на открытом пространстве над ними.

Расскажу также о некотором опыте ловли пескаря на зимних прудах. В детстве мы с другом часто рыбачили на Шипиловском пруду, на месте которого сейчас стоят жилые кварталы района Орехово-Борисово. Обычно клев пескаря активизировался в марте с наступлением солнечных весенних дней. Клевал он хорошо возле родни ка, бьющего под обрывистым берегом, а также перед устьем впадающего ручья. Доводилось ловить пескаря зимой и на Царицынских прудах.

На отмелях озер, прудов и запруд пескаря хорошо ловить там, где есть хотя бы небольшое движение воды. Тогда насадка, расположенная в непосредственной близости ко дну, слегка перемещается, что быстро привлекает чуткого на подвижки частиц пескаря. В этом случае длина поводка поплавочной удочки может быть несколько больше.

Так как ловля пескаря почти всегда происходила на небольшой глубине, то в оснастке поплавочной удочки я почти всегда использовал один минимальный по массе элемент огрузки в сочетании с крохотным поплавком, а на кивковой удочке самый чувствительный кивок, сделанный из граммофонной пластинки.

Маститые рыболовы пренебрежительно называют лужами некоторые замкнутые водоемы за их небольшой размер и глубину. Как правило, это мелководные пруды или карьеры. Однако нет-нет да услышишь, как кто-то именно на «луже» изрядно обрыбился. Были такие случаи и у меня. Особенно запомнились «лужи» ловлей щуки по перволедью.

Помню одно перволедье, когда товарищ стал уговаривать меня съездить за щукой на безымянный пруд в Домодедовском районе Московской области, который на карте-километровке выглядел как малюсенькое голубое пятнышко.

— Откуда на таком крошечном пруду будет мерная щука? — сказал я ему тогда. — Разве что наловим «карандашей»…

Однако товарищ уверял, что он точно знает, что щука там есть, и крупная.

Выехали рано, чтобы еще затемно расставить жерлицы, ведь во время жора щука активно проявляет себя уже на рассвете. Конечно, учитывали и тот фактор, что позже на близко расположенном к столице пруду рыболовов будет слишком много и хороших мест не достанется, а расставлять жерлицы надо вдоль берега, да лучше вдоль зарослей камыша или прочих водорослей, возле которых обычно еще держится в эту пору малек. Истина нам была известна: где малек — там и щука.

Жерлицы расставили зигзагообразно по руслу впадающего в пруд ручья, а остальные — по самому мелководью вдоль полосы камыша. Другим двум рыболовам, приехавшим почти одновременно с нами, досталась правая часть пруда, и они тоже расставили жерлицы у берега. Тем, кто приехал позже нас, пришлось ловить не у берега, и, забегая вперед, скажу, что они все остались без рыбы. На наши же жерлицы с 9 до 11 часов уже произошло 5 подъемов флажков, в результате было взято три щуки массой за килограмм, а одна потянула аж на три кило. Для «лужи» неплохой трофей. Кстати, и те двое, что ставили жерлицы вдоль берега, тоже поймали по паре достойных щук. После одиннадцати стало слишком шумно на льду. Начали сновать туда-сюда окунятники, переезжающие в поисках удачи с одной «лужи» на другую, громко разговаривали, топали по льду, а щука по перволедью этого не любит. Она уходит куда-нибудь в тихий уголок и перестает охотиться. Поэтому мы вскоре смотали снасти и поехали домой. Но, согласитесь, для такой близкой от Москвы рыбалки результат у нас был неплохой.