В тот день Рори так и не выразил желания покинуть больницу, заявив, что с радостью переночует в мужской палате. На следующее утро он сказал Уне, что должен купить лошадь в Дублине, поэтому ему придется туда вернуться. Скоро начиналось дежурство Фионнулы, но Рори ушел еще до ее прихода, а вернулся тогда, когда она уже ушла. Он был немного бледен. Торговец, с которым он имел дело, пытался подсунуть ему больную лошадь, но Рори вовремя заметил обман. Он как будто сердился из-за того, что не может уйти, но снова провел ночь в больнице.

На следующее утро он выглядел подавленным. Сидел во дворе, мрачно глядя перед собой, словно не знал, куда идти. Выкроив немного времени, Уна подошла к нему и села рядом. Какое-то время он молчал, но когда Уна мягко спросила, почему он так печален, Рори признался, что ему нужно принять трудное решение.

– Я должен вернуться… – Он махнул рукой на юг, в сторону Долины Лиффи и гор Уиклоу, и Уна предположила, что он имел в виду дом О’Бирнов, – но у меня есть другие планы.

– Вы снова отправляетесь в путешествие? – спросила она, подумав, что он лишь недавно вернулся из дальней поездки.

– Может быть. – Он помедлил и тихо добавил: – Или в очень далекое путешествие.

– И куда вы едете?

– Я думаю о паломничестве, – ответил юноша. – Может быть, в Компостелу или в Святую землю.

– Ох, ради всего святого! – воскликнула Уна. – Это такой дальний и опасный путь, через весь мир! – Она всмотрелась в Рори, пытаясь понять, всерьез ли он говорит. – Неужели вы действительно хотите добраться до Иерусалима, как Палмер?

– Это было бы лучше, – пробормотал юноша, – чем возвращаться туда. – И он снова махнул рукой в сторону дома своих родителей.

Уне невольно стало жаль его, и ей захотелось понять, почему ему так не хочется возвращаться в семью.

– Вы можете остаться здесь на несколько дней, – предложила она. – Здесь тихо, вы отдохнете – и душой и телом. Вам нужно помолиться, – сказала она и, увидев на его лице растерянность, добавила: – Помолитесь, и обязательно получите ответ на свои молитвы! – Втайне она уже решила и сама помолиться за него.

Так он задержался в больнице еще на день. Когда Уна рассказала Палмеру о планах бедняги Рори и о его неприятностях, тот лишь холодно взглянул на нее и заметил:

– Возиться с такими, как он, значит попусту тратить время.

Она удивилась, услышав такую жесткую отповедь от этого доброго человека, который и сам когда-то совершил паломничество, но потом решила, что Палмер просто ее не понял. А еще ее немного обидел его покровительственный тон. Заметив досаду девушки, Палмер тихо добавил:

– Он мне напоминает одного юношу, которого я знавал прежде.

– Может быть, – осторожно предположила Уна, – вы просто плохо знали того юношу.

Она никогда не позволяла себе разговаривать с Палмером в подобном тоне и тут же спохватилась, не зашла ли она слишком далеко в своей дерзости. Но, к ее удивлению, Палмер совсем не рассердился.

– Может быть, – ответил он с неожиданной грустью, причины которой она не поняла.

На следующее утро снова пришла Фионнула. Она вежливо поздоровалась с Рори, но не проявила желания поговорить с ним. Когда Уна отметила это, Фионнула покосилась на нее и тихо сказала:

– Меня интересует Брендан, Уна.

Больше они к этой теме не возвращались.

Однако днем, когда Фионнула разговаривала с одним из больных, Уна снова увидела, что Рори уныло сидит во дворе. Уже после их разговора ей вдруг пришло в голову, что быть членом такой знатной семьи, наверное, нелегко, особенно когда приходится постоянно сравнивать себя с таким уважаемым человеком, как Брендан. Паломничество в Святую землю, безусловно, могло сделать Рори заметной фигурой. Но чего он хотел на самом деле?

– Они меня мучают! Презирают! – внезапно взорвался юноша и так же внезапно вновь погрузился в уныние. – Рори – ничтожество, вот что они говорят. Брендан – вот настоящий мужчина. Ну да, так и есть. А что сделал я за всю свою жизнь?

– Вы должны набраться терпения, Рори, – сказала Уна. – Для вас, как и для всех остальных, у Бога тоже есть свой замысел. И если вы будете молиться и прислушиваться, вы его узнаете. Я уверена, вас ждет великое предназначение. Ведь вы этого хотите?

И он признался, что это так.

Его неожиданная откровенность тронула Уну и даже немного польстила ее самолюбию. Глядя на его чуть сутулую фигуру и благородное лицо, омраченное печалью, она с болью в сердце думала о том, сколько прекрасных дел мог бы совершить этот блестящий юноша, с его умом и высоким происхождением, если бы нашел себя. Едва понимая, что делает, она протянула руку и на одно мгновение коснулась его руки. Потом она услышала, как ее зовет Фионнула, и ей пришлось уйти.

Если бы только она тогда не поговорила с Фионнулой. Если бы умолчала о признании Рори, как ей и следовало поступить. Она так и не смогла потом простить себя за свою глупость. Но так уж случилось. Пока они вместе работали, Уна простодушно рассказала подруге о намерении Рори отправиться в Святую землю и о своей тревоге за него.

А в тот же вечер эта безголовая Фионнула возьми и брякни ему:

– Значит, собираетесь в Иерусалим, Рори? Наверное, много вина по дороге выпьете?

И засмеялась, а Рори с укором посмотрел на Уну, едва не разбив ей сердце. На следующее утро он ушел.

Мало того, когда Уна совершенно заслуженно упрекнула Фионнулу за такое бессовестное поведение по отношению к бедному юноше, та, к ее изумлению, просто расхохоталась ей в лицо.

– Да ты в него влюбилась, Уна! – воскликнула она. – Ты что, не понимаешь?

– Ты лжешь! С ума сошла?

– Не больше, чем ты. И надо же было тебе влюбиться в такого никчемного парня!

– Он не такой! И я не влюбилась!

Уна была так смущена и разгневана, что едва могла говорить. А Фионнула все смеялась, и от этого Уна ненавидела ее еще сильнее. Потом эта глупая девчонка убежала, а ей оставалось только сокрушаться, как люди могут быть такими непонятливыми.

Она не видела Рори до самого декабря. Случилось это на следующий день после того, как отец Гилпатрик уехал в Кашел на большой совет. Многие из королевского лагеря тоже отправились туда, и в Дублине впервые за последнее время стало потише. Жена Палмера ушла на рынок. Фионнула уже собиралась домой, когда они вдруг увидели, что жена Палмера возвращается с каким-то молодым человеком. Это был Рори.

– Я встретила его на рынке, – пояснила женщина. – И просто не могла допустить, чтобы этот замечательный юноша уехал, не повидав двух моих девушек.

Если даже Рори и не слишком хотел идти, виду он не показал. Он приветливо поздоровался с кем-то из пациентов, чем весьма их порадовал, а потом сообщил, что последнее время проводил с семьей. Уне хотелось спросить, не изменились ли его намерения насчет паломничества, но она побоялась. Повисла неловкая пауза, после чего разговор начала Фионнула.