Что, если бы Кеннеди остался жив?

Погибнув в тот самый день, Кеннеди оставил после себя страну, готовую почитать могилу президента, которого на самом деле не слишком уважали при жизни. Семейство Кеннеди всячески потворствовало мифологизации образа Джона, гибель которого родственники собирались использовать, чтобы обеспечить дальнейший карьерный рост его брату. Хотя фактически Роберт еще некоторое время после гибели брата выступал за продолжение войны, пиар-машина Кеннеди начала напускать туману на его политическое прошлое, как только в начале 1968 г. стало очевидно, что эскалация конфликта по инициативе президента Линдона Джонсона ослабила позиции последнего перед праймериз. К моменту убийства Роберта в июне успел укорениться миф, что Джон Кеннеди вывел бы войска из Вьетнама, если бы только остался жив.

И все же, как мы убедились, серьезных исторических свидетельств, которые подтверждали бы эту позицию, мало. К примеру, много выводов было сделано на основании интервью, которое Кеннеди дал в сентябре 1963 г. самому уважаемому тележурналисту Америки Уолтеру Кронкайту (интервью было организовано специально, чтобы отметить переход ТВ-сетей к ежевечернему показу получасовых выпусков новостей). Решив использовать это интервью, чтобы надавить на Зьема и его брата, Кеннеди пояснил: “В конечном счете это их война. Они должны победить в ней – или потерпеть поражение”. Затем президент обратился к Зьему на национальном американском телевидении и недвусмысленно объяснил, как тому следует поступать: прекратить репрессии против буддистов, провести реформы и кадровые перестановки – или забыть об американской поддержке. Подобным образом, 14 ноября, на своей последней пресс-конференции, президент заметил, что “наша цель” заключается в том, чтобы “вернуть американцев домой [и] позволить гражданам Южного Вьетнама сохранить свободу и независимость своей страны”[1046]. Однако всего двумя месяцами ранее он сказал в другом вечернем выпуске новостей, что “выводить войска не следует”. На самом деле это было более сообразно политике, которую он вел. Такие противоречивые заявления просто демонстрируют растерянность Кеннеди перед лицом того же выбора, который прежде стоял перед Эйзенхауэром, а впоследствии и перед Джонсоном и Никсоном. Во всех четырех случаях действующий президент счел невозможным вывести войска и открыто бросить Южный Вьетнам.

Погибнув, Кеннеди, так сказать, протянул Джонсону чашу с ядом. Лидеры бунта оказались еще более некомпетентными, чем Зьем. Двадцать девятого января мятежников свергли в результате второго переворота, поддержанного Центральным разведывательным управлением. Тейлор призвал Макнамару “отбросить множество самостоятельно наложенных ограничений, которые связывают нам руки, и предпринять более смелые действия, возможно, сопряженные с большими рисками”[1047]. Прекрасно понимая все опасности возможного провала усиления американского вмешательства, Джонсон тем не менее оказался вынужден пойти на эскалацию войны, которой он так боялся. Его опасения столкнуться с резко негативной реакцией на поражение в войне внутри страны и пылкая вера в эффект домино сделали эскалацию неизбежной: в 1964 г. Джонсон добился от Конгресса принятия Тонкинской резолюции, которая предоставила президенту неограниченные военные полномочия, в 1965 г. во Вьетнам прибыли первые американские боевые подразделения а к 1967-му число американских военнослужащих во Вьетнаме превысило полмиллиона.

И все же, если бы Джон Кеннеди остался жив, он испил бы того же отравленного вина. Именно он принял два решения, которые американизировали войну. В 1961 г. он существенно увеличил численность американских военнослужащих и количество военной техники, отправляемых в Южный Вьетнам, тем самым превратив консультационные отношения в партнерские. Два года спустя его решение активно поспособствовать свержению правительства Зьема показало глубину американского вмешательства и гарантировало его усиление. Преступлением, за которое Зьем поплатился жизнью, стало его уклонение от исполнения американских рекомендаций для победы в войне – войне, проиграть которую Кеннеди никак не мог. Гибель Зьема окончательно закрепила американские обязательства перед Южным Вьетнамом: запачкав руки в крови, Кеннеди не мог отступиться от конфликта, а решение остаться во Вьетнаме в 1963 г. подразумевало неизбежную эскалацию. Нерешительный президент, намеренный обезопасить политическое будущее для себя самого и для брата, Кеннеди никогда бы не посмел сделать шаг, на который не решился даже Ричард Никсон, а ведь он нередко совершал крутые повороты во всех остальных сферах.

Это приводит нас к важному гипотетическому вопросу, который редко задают поборники мифа Кеннеди: одержал ли бы Кеннеди победу на президентских выборах 1964 г., если бы остался жив? Вероятно, ответ здесь да (хотя перевес голосов и был бы меньше, чем при победе Джонсона), но только при условии сохранения преданности Вьетнаму. Антикоммунистическая борьба была приоритетом внутренней политики 1960-х: политики так и дышали ею. Часто забывают, что еще в 1968 г., когда число американских жертв достигло 36 000, а в университетских кампусах бушевали антивоенные демонстрации, половина опрошенных американцев по-прежнему полагала, что Соединенным Штатам следует активизировать свои усилия во Вьетнаме. Четырьмя годами ранее соперником Кеннеди почти наверняка стал бы Барри Голдуотер, предводитель правого крыла Республиканской партии. (Никсон исключил свое участие, закатив истерику после поражения на выборах губернатора Калифорнии в 1962 г., а главный кандидат истеблишмента восточного побережья Нельсон Рокфеллер стал политически нежелательным в глазах рядовых республиканцев после своего развода и поспешного нового брака.) Учитывая, что Голдуотер искал бы любые признаки излишней мягкости по отношению к коммунизму, Кеннеди пришлось бы подтвердить свою приверженность борьбе, хотел он того или нет.

Кажется маловероятным, что Кеннеди ослабил бы американскую поддержку Южного Вьетнама даже после победы на выборах 1964 г. Приняв те же решения, которые в тот год принял Джонсон (по совету людей Кеннеди), в 1965 г. он столкнулся бы с теми же проблемами, что и его преемник. Как и Джонсон, он неизбежно выбирал бы срединный путь на каждой развилке. Он отказался бы пойти на эскалацию таких масштабов, которых требовали военные, но не стал бы искать возможности заключить мир. Под его руководством боевые части действовали бы так же, как они действовали в период президентства Джонсона. Если уж на то пошло, он бы расширил американское присутствие даже сильнее. Кеннеди был склонен стать президентом внешней политики: в отличие от Джонсона, неуспех в реализации внутренней программы сделал его успех на международном уровне жизненно необходимым. Чтобы вписать свое имя в историю (а также построить политическую карьеру брата), он не мог рисковать политическими последствиями решения вывести войска из Вьетнама.