Но Сайрес Смит, менее наивный, посоветовал им вернуться к реальности и подумать о постройке судна. Это было неотложное дело, так как им предстояло как можно скорее доставить на остров Табор записку со сведениями о новом местопребывании Айртона.

«Бонавентура» уже не было, и для постройки нового корабля требовалось, по крайней мере, шесть месяцев. Приближалась зима, так что поездка не могла состояться раньше следующей весны.

– Мы имеем время подготовиться к лету, – говорил инженер, беседуя обо всех этих делах с Пенкрофом. – Я думаю, мой друг, что раз уж нам приходится заново строить корабль, его следует сделать больше. Вернется ли яхта на остров Табор, неизвестно. Вполне возможно, что она побывала на острове несколько месяцев назад и после тщетных поисков Айртона отправилась обратно. Не лучше ли было бы построить корабль, который в случае необходимости мог бы доставить нас либо на Полинезийские острова, либо на Новую Зеландию? Как вы думаете?

– Я думаю, мистер Сайрес, что вам так же легко построить большой корабль, как и маленький. Ни в дереве, ни в инструментах нет недостатка. Это только вопрос времени.

– А сколько месяцев займет постройка корабля от двухсот пятидесяти до трехсот тонн водоизмещением? – спросил Сайрес Смит.

– Не меньше семи-восьми месяцев, – ответил Пенкроф. – Но не надо забывать, что подходит зима и что в сильные морозы дерево с трудом поддается обработке. Необходимо учесть, что работа на несколько недель прервется, и если наш корабль будет готов к будущему ноябрю, мы сможем считать себя очень счастливыми.

– Ну что ж, – ответил Сайрес Смит, – ноябрь как раз самый благоприятный месяц для того, чтобы совершить большой переход на остров Табор или куда-нибудь дальше.

– Это верно, мистер Сайрес, – сказал моряк. – Готовьте чертежи. Рабочие к вашим услугам, и я думаю, что Айртон: будет нам хорошим помощником в этом деле.

Колонисты на общем совете одобрили проект инженера; действительно, ничего лучше нельзя было придумать. Правда, постройка корабля в двести-триста тонн водоизмещением – большое дело. Но колонисты верили в себя и имели на это право.

Сайрес Смит начал готовить чертежи судна и устанавливать его габариты. Товарищи его в это время рубили и доставляли на место постройки деревья, нужные для изготовления различных частей и оснастки судна. Лучшие сорта вяза и дуба дал лес Дальнего Запада; колонисты воспользовались просекой, сделанной во время последней экспедиции, и проложили удобную дорогу, которая получила название, дороги Дальнего Запада. Деревья переносились в Трубы, где была устроена верфь. Что касается названной дороги, то она была довольно извилиста, и остановились на ней главным образом из-за большого выбора нужных сортов деревьев; она же сделала доступной значительную часть Змеиного полуострова. Деревья необходимо было как можно скорее срубить и распилить: дерево нельзя употреблять свежим, а нужно дать ему время высохнуть. Плотники усердно работали весь апрель; хорошая погода только несколько раз нарушалась довольно сильными бурями. Дядюшка Юп ловко помогал: забирался на верхушки деревьев, чтобы укрепить там веревки, либо таскал на своих сильных плечах отдельные стволы.

Весь этот лес сложили в просторном дощатом сарае, построенном возле Труб, в ожидании, пока его можно будет применить к делу.

Апрель был довольно хорош – таким часто бывает октябрь в северных широтах. Земледельческие работы энергично продолжались, и вскоре на плато не осталось никаких следов разорения. Мельницу отстроили заново. Рядом с птичьим двором появились новые конюшни и сараи. Их размеры сочли нужным несколько увеличить, так как население их быстро размножалось. В стойлах было уже пять штук онагг – четверо из них, крепкие и хорошо обученные, ходили в упряжи и под седлом; пятая только что родилась. Оборудование колонии пополнилось плугом, и онагги пахали, словно йоркширские или кентуккийские быки. Колонисты распределили между собой работу, и никто не сидел без дела. Зато каким завидным здоровьем обладали эти труженики, как весело проводили они вечера в Гранитном Дворце, строя тысячи планов на будущее!

Нечего и говорить, что Айртон жил общей жизнью с колонистами, не выражая больше, желания уйти в кораль. Все же он постоянно был грустен и необщителен и охотнее принимал участие в работе, чем в развлечениях своих товарищей. Это был неутомимый работник, сильный, ловкий, умный и сметливый. Все его любили, и он чувствовал это.

Кораль, конечно, тоже не был оставлен. Каждые два дня кто-нибудь из колонистов отправлялся туда на повозке, чтобы ходить за стадом муфлонов и коз, и привозил из кораля молоко, которое сдавалось на кухню к Набу. Эти экспедиции давали возможность поохотиться. Герберт и Гедеон Спилет в сопровождении Топа чаще, чем другие, ходили по дороге в кораль. Благодаря их прекрасным ружьям дикие свиньи, агути, кенгуру, кабаны и более мелкая дичь: утки, тетерева, глухари, якамары и кулики, всегда в изобилии подавались к столу. Произведения крольчатника и устричной отмели, черепахи, пойманные во время ловли лососей, снова заплывшие в реку Благодарности, овощи с плато Дальнего Вида и дикие лесные плоды добывались в таком количестве, что Наб, главный повар, едва успевал складывать их в кладовую.

Само собой разумеется, что телеграфная линия, связывающая кораль с Гранитным Дворцом, была исправлена, и ею пользовались, когда кто-нибудь из колонистов находился в корале и считал нужным там переночевать. На острове было теперь вполне безопасно, и не приходилось ожидать нападения, по крайней мере, нападения людей.

Тем не менее то, что уже раз случилось, могло повториться. Всегда можно было опасаться высадки пиратов или беглых каторжников. Возможно, что какие-нибудь друзья или сообщники Боба Гарвея были посвящены в его планы и собирались последовать его примеру. Поэтому колонисты, не переставая, наблюдали за подступами к острову, и их подзорная груба каждый день прогуливалась по широкому горизонту между бухтой Союза и бухтой Вашингтона. Находясь в корале, они столь же тщательно осматривали западную часть моря, а с отрогов горы был виден значительный участок восточного горизонта.

Ничего подозрительного не было видно, но приходилось держаться настороже.

Однажды вечером инженер поделился со своими товарищами возникшим у него планом укрепления кораля. Он считал необходимым сделать изгородь выше и пристроить сбоку нечто вроде блокгауза[47], в котором колонисты могли бы в случае нужды выдержать осаду неприятеля. Гранитный Дворец по самому своему положению должен был казаться неприступным; поэтому кораль, его постройки, запасы и животные, находившиеся там, явились бы приманкой для пиратов какого угодно происхождения, которые могли бы высадиться на острове. Если бы колонистам пришлось укрыться в корале, они должны были иметь возможность защищаться.