Неопределенность с величиной ремонтного фонда затрудняет определение потерь за определенный период и тем более за один день. Приведем один из немногих случаев, когда противнику не удалось быстро восполнить потери, и это было зафиксировано в документах. Из тд «МГ» на 18.35 12 июля доложили о наличии в строю 100 танков, в том числе 10 «тигров» (накануне в строю их было 11). Получается, что дивизия, наткнувшись на мощный артиллерийский заслон и не выполнив поставленную задачу – овладеть дорогой Карташевка – Прохоровка, за день боя потеряла всего один танк (между тем на утро 13 июля 4 танка «тигр» числились в ремонте). Но, согласно вечерней сводке, на следующий день в строю было только 54 боеспособных танка и ни одного «тигра»49. Так не бывает: в ходе атаки дивизия потеряла один танк, а в обороне, отражая атаки русских 13 июля, – 46.

Кстати, если читатель помнит, согласно сводке, наши войска 12 июля на плацдарме подбили и уничтожили 44 танка противника. Видимо, в донесение «МГ» не вошли потери за прошедший день, так как бои продолжались до позднего вечера, и вряд ли штаб дивизии успел собрать данные. А в связи с выходом из строя мостов, в том числе 60-тонного для тяжелой бронетехники, немцы не смогли своевременно эвакуировать поврежденные танки с плацдарма и в то же время переправить туда уже отремонтированные.

Согласно архивным данным, 2-й тк СС не потерял 12 июля ни одного «тигра» – они прошли по документам, как находящиеся в краткосрочном и долгосрочном ремонте. Трудно поверить, что остальные вышедшие из строя 37 танков дивизии (в том числе 22 Т-Ш, 13 T-IV и 2 командирских) отделались лишь повреждениями. Если тд «МГ» за сутки боя в основном с пехотой и артиллерией 5-й гв. армии в излучине реки потеряла 47 танков, то и другие две дивизии 2 тк СС в бою с тремя танковыми корпусами потеряли не меньше.

Сошлемся еще на один немецкий источник. Генерал-майор бундесвера Дитер Бранд, ссылаясь на Фризера, утверждает, что в результате боя 12 июля только в танковых дивизиях «АГ» и «ДР» было подбито (получили повреждения) 108 танков и штурмовых орудий, из них отправлено в долгосрочный ремонт – 41, в краткосрочный – 67 50.

Таким образом, общие потери корпуса СС подбитыми и уничтоженными танками и штурмовыми орудиями в количестве 153 штук (52 % от имевшихся на 11 июля) вовсе не кажутся преувеличенными. При отражении разрозненных и недостаточно организованных наших контратак 8 июля две дивизии корпуса СС потеряли не менее 42 танков. В контрударе 12 июля наши танки применялись массированно при сильной, как отмечали немцы, поддержке артиллерии. Сюда надо добавить потери 3-го тк – не менее 50 подбитых и уничтоженных танков и САУ. Тогда общие потери двух танковых корпусов в боях 12 июля составят не менее 200 танков и САУ, а безвозвратные – 40. Наша разведка отметила, что немцы эвакуировали с поля боя в ночь с 13 на 14 июля около 200 танков. Наверное, они не только советские танки вытаскивали с поля боя?

По мнению генерала Ф. Меллентина: «К исходу 14 июля стало совершенно очевидно, что немецкое наступление провалилось. <…> Потери в личном составе были не так уж велики, зато потери в танках были потрясающими. <…> Из всех «пантер», принимавших участие в боях, к 14 июля осталось только несколько машин». И далее: «Не лучше обстояло дело и в танковом корпусе СС»51.

К.-Г. Фризер, ссылаясь на документы 2-го тк СС, в 1993 году заявил, что 12 июля «безвозвратные потери, как это однозначно следует из документов, составили не более 5 танков». При этом 43 танка и 12 штурмовых орудий были отправлены в ремонт на длительное время52. Через 10 лет он уже утверждал, что корпус СС 12 июля вообще потерял только 3 танка, при этом повреждено было всего 38 танков и 12 штурмовых орудий.

А.С. Томзов лично ознакомился с папкой архива RH 10/64, Blatt 48, на которую ссылался Фризер, и убедился, что в ней нет конкретных данных о потерях 2-го тк СС за 12 июля. Там приводятся только сведения об изменении ремфонда дивизии «ЛАГ» на 24.00 11 и 13 июля (и только фрагментарно за 12 июля). Согласно им, за два дня боев в безвозвратные потери в дивизии были списаны два танка Pz.IV, 16 танков отправлены в краткосрочный ремонт и еще 4 – в долгосрочный53. И это без учета танков, которые были отремонтированы в ночь с 12 на 13 июля, введены в бой и снова подбиты.

Собственно, это подтверждается и в статье Д. Бранда, цифра 3 относится только к тд «АГ», которая безвозвратно потеряла один T-VI «тигр» и два T-IV из танковой роты Риббентропа54. Фризер не учитывает, что безвозвратные потери в ходе боев зачастую оформляли задним числом. Данных по потерям двух других дивизий в папке нет. А как быть с тд «МГ», в которой из строя выбыло минимум 47 танков? Или нет безвозвратных потерь только потому, что все танки (даже подбитые советские) удалось вытащить с плацдарма?

Этот пример показывает, что подсчитать немецкие потери в бронетехнике с точностью до единицы практически нереально.

Следует учитывать, что Германия испытывала значительные трудности в производстве высокопрочной броневой стали. Это и ограниченность собственной сырьевой базы, и недостаточные возможности по получению необходимого сырья, особенно легирующих добавок, в частности молибдена, из нейтральных стран. Поэтому противник в любом случае стремился эвакуировать с поля боя всю бронетехнику, в том числе и ту, что годилась только для переплавки. Нельзя исключить, что при этом некоторые немецкие командиры пользовались возможностью уменьшить безвозвратные потери своих частей и соединений с молчаливого одобрения старших начальников. Невосстановленный и позже списанный танк все равно прошел уже по графе ремонта. Они могли это делать из соображений как собственного престижа, так и престижа элитного корпуса СС – в угоду чиновникам из фронтовых рот пропаганды Геббельса. Гитлеровскому руководству страны и вооруженных сил по мере того, как надежды на успех операции «Цитадель» таяли с каждым днем, тем более не хотелось признавать большие потери в танках.

Воюющие стороны использовали любую возможность для пропаганды своих успехов на фронтах. Дело доходило до прямой полемики в средствах информации. Это можно проследить по сводкам советского Совинформбюро. А уж Геббельс тем более не упустил возможность подчеркнуть превосходство немецкого вооружения и техники в борьбе с большевиками. Поэтому в вопросе о потерях новейших немецких танков нельзя сбрасывать со счетов пропагандистский аспект сражения.

Интересное совпадение: согласно донесениям, каждая из трех эсэсовских дивизий, как и тд «ВГ», к 17 июля потеряла по одному танку «тигр» – не больше и не меньше! Установили «лимит»? Между тем по данным, требующим проверки, тд «ЛАГ» потеряла два «тигра»: один – 6-го и второй – 12 июля. Известно, что Гитлер особенно интересовался вопросами боевого применения новейших танков в операции и лично разбирал один из случаев утраты танков «тигр», строго наказав виновных.

Из приведенных расчетов и рассуждений можно сделать вывод: в действительности безвозвратные потери противника до вывода из боя его главных сил были значительно больше, нежели указанные в донесениях.

На этом можно было бы поставить точку, как это делают авторы многих публикаций о Курской битве, в том числе и серьезных. Они, как правило, избегают попыток сравнивать потери сторон в живой силе и технике, не хотят определить цену нашей победы в сражении. О причинах этой скромности догадаться нетрудно.