По свидетельству уцелевшего Вилли Мюллера, — личного портного Адольфа Гитлера, находившегося в тот момент в бункере, — в период с 21 по 23 часов 1 мая 1945 года все, кто решился идти на прорыв, уже покинули фюрербункер. В их числе ушёл и рейхсляйтер Мартин Борман — он отправился с третьей или четвёртой по счёту группой, в которую, кроме него, входили эсэсовский врач Штумпфеггер и вожак гитлерюгенда Аксман. Далее события можно только реконструировать с определённой долей достоверности.

Из фюрербункера беглецы выбрались под покровом ночи и, по всей вероятности, без каких-либо приключений, сумели незамеченными добраться до станции метро, спустились вниз и, подсвечивая себе фонарями, прошли по тоннелю до станции «Фридрихштрассе». Пока всё шло как нельзя лучше, но, поднявшись наверх, Борман и его спутники наверняка сильно приуныли — переправиться через Шпрее оказалось практически невозможным из-за отсутствия каких-либо плавсредств. К тому же на том берегу реки уже располагались боевые порядки наступающих советских частей. Для переправы на другой берег оставалась только одна возможность — пробраться или прорваться по мосту Вейдендамер.

Конечно, прорываться сквозь боевые порядки регулярных фронтовых частей Красной армии с лёгким стрелковым оружием стало бы сущим безумием или натуральным самоубийством. Однако судьба сделала беглецам неожиданный и щедрый, поистине королевский подарок — в том же направлении прорывалась немецкая танковая группа, численностью не менее двадцати боевых машин. Этот факт документально отражён даже в мемуарах Маршала Советского Союза Г. К. Жукова: прорыв осуществлялся поздно вечером 1 мая на участке 52-й гвардейской стрелковой дивизии.

Опасаясь, что танковая группа может способствовать вывозу из осаждённого города кого-то из главарей Третьего рейха, советское командование дало приказ немедленно закрыть все пути на запад и северо-запад. Поэтому, когда беглецы ринулись следом за танками на мост Вейдендамер, им вскоре пришлось отступить под огнём и вернуться. Головной танк подбили, и ситуация сразу резко изменилась. «Подарок судьбы» оказался всего лишь обманчивой издевательской гримасой.

Вероятно, после этого группа разделилась — Аксман и ещё несколько человек отправились по железнодорожному полотну в западном направлении к вокзалу Лерте. Борман и Штумпфеггер решили идти по Инвалиденштрассе на восток.

Инвалиденштрассе неподалёку от вокзала Лерте выходила к железнодорожному мосту Инвалиденбрюкк — якобы, именно там Аксман вскоре наткнулся на мёртвые тела Мартина Бормана и Штумпфеггера. Такие показания бывший шеф гитлерюгенда дал официально в 1947 году, когда его допрашивали представители спецслужб союзников. О созданных Борманом группах прорыва и их выходе из фюрербункера давали показания многие участники тех трагических событий. Но подтвердить свидетельские показания Аксмана никто просто не мог.

Дальнейшая проверка показала, что спустя некоторое время — примерно три-четыре дня, — трупы наконец обнаружили и убрали служащие железной дороги. По некоторым сведениям, похоронили их неподалёку от моста, под большим старым тополем. В карманах шинели Штумпфеггера нашли письма и военный билет на его имя. Начальник вокзальной почты разыскал адрес жены эсэсовца и сообщил ей, где захоронен муж.

Стоит обратить внимание на то обстоятельство, что совершенно справедливо замечено — в карманах шинели обнаружили письма и военный билет на имя Штумпфеггера. Это ещё не означает того факта, что убитый действительно являлся именно эсэсовским врачом Штумпфеггером. У его спутника, которого предположительно посчитали Мартином Борманом, вообще не оказалось никаких удостоверяющих личность документов. Странно, но факт!

Спустя двадцать лет на месте захоронения эсэсовца и Бормана представители властей и союзных спецслужб перерыли весь участок, однако никакого захоронения, костей или скелетов не нашли! Не обнаружилось даже старого дерева или хотя бы каких-то следов, указывающих на то, что оно росло на том месте. Возможно, отправленное жене эсэсовца письмо — ещё одно, заранее продуманное звено в длинной цепочке старательно созданных ложных следов?

Прошло ещё семь лет. Двое рабочих, прокладывавших в этом районе траншею для городских коммуникаций, 8 декабря 1972 года обнаружили два скелета. По указанию франкфуртского прокурора Рихтера, занимавшегося делом Бормана, скелеты отправили на экспертизу. По росту они практически соответствовали данным эсэсовца — 190 см, и Мартина Бормана — 170 см. При рентгенографическом исследовании были обнаружены следы прижизненных переломов: у Штумпфеггера на левом предплечье, а у Бормана на правой ключице — он получил перелом при падении с лошади в 1941 году. Перелом эсэсмана был зафиксирован при его жизни в медицинской карте.

При идентификации челюстей эсэсовского врача не возникло никаких сомнений, что это скелет Штумпфеггера, а вот схема челюстей Мартина Бормана отсутствовала. В 1945 году врач Гюго Блашке, лечивший зубы всем нацистским главарям, по памяти восстановил схему челюстей Бормана. Её взяли из архива и убедились, что она практически соответствует челюсти спорного скелета, за исключением золотого моста на трёх передних зубах.

Педантичные немцы просеяли всю землю на месте находки и спустя три месяца нашли золотой мост, идеально подходивший к челюсти. Разыскали старого протезиста Фрица Эхтмана, который узнал работу, сделанную им для Мартина Бормана.

4 сентября 1973 года по рапорту окружного прокурора Рихтера окружной трибунал Франкфурта отменил ордер на арест Мартина Бормана, выданный 4 июля 1961 года. Если верить всем этим утверждениям, то рейхсляйтер, начальник штаба заместителя фюрера, личный секретарь и ближайший соратник Гитлера умер в Берлине на посту Инвалиденбрюкк 2 мая 1945 года примерно в три часа утра.

Но так ли это?

И до и после отмены ордера на арест неоднократно сообщалось, что Мартина Бормана видели в разных частях света. Через два года после войны его якобы встречали в одном из монастырей Северной Италии. Другие свидетели утверждали, что они видели Бормана в Латинской Америке, где после войны осело множество бывших нацистов. В 1973 году сообщали, что Борман под чужим именем спокойно проживает в Аргентине, имеет миллионное состояние и занимается бизнесом. По другим сведениям, он якобы умер в Чили от ракового заболевания.

Немецкий трибунал принял решение все иные доказательства ликвидировать, Бормана считать умершим, а сообщения о встречах с ним полностью игнорировать. Однако многие серьёзные исследователи, в том числе на Западе, высказывают вполне справедливые сомнения, что кости, найденные рабочими в Берлине, действительно принадлежат Мартину Борману.

Существует пока ещё никем и ничем не опровергнутая версия, что Борман бежал из Германии на подводной лодке и создал в Латинской Америке большую немецкую колонию на границе Парагвая и Бразилии, занимавшую несколько тысяч квадратных километров. Благо, средства для подобных экспериментов у нацистов имелись. Действительно, такие поселения в Южной Америке создавались, но неизвестно — жил ли в них Мартин Борман.

По другой версии Борман работал на советскую разведку и был связан с её резидентом в Швейцарии известным Шандором Радо, который позднее угодил в сталинские лагеря. После падения Берлина ценнейшего агента советских спецслужб тайно вывезли в Москву, где он спустя несколько лет скончался и был похоронен на немецком кладбище. Одно время эта версия усиленно муссировалась в Германии и других западных странах, но документального подтверждения она не имеет.