Но противник, заняв Слоним, уже выходил на пути отхода советских войск (около 20 дивизий) из-под Белостока и Гродно. Командование 2-й танковой группы получило приказ — выдвинуться на линию Задворье (9 км севернее Слонима), Голынка, Зельва, река Зельвянка[481], образовав внутреннее кольцо окружения войск Западного фронта. Приказ на окружение советских войск получили и соединения 4-й и 9-й полевых армий вермахта.

Белосток, Волковыск бомбили, города были охвачены пламенем. Колонны, бесконечные колонны отступавших советских войск двигались по всем дорогам, ведущим на Мосты, Волковыск, Слоним, Ружаны. Отходили остатки соединений и частей, по дорогам двигались до отказа забитые автомашины и повозки, брели никем не управляемые группы красноармейцев, шли, не глядя ни на кого, командиры Красной Армии.

Вместе с ними на восток пробирались десятки тысяч беженцев, семей командиров, стремившихся подальше уйти от наступавшего врага. По обочинам дорог гнали стада коров, овец. Все смешалось в этом муравейнике… А сверху на весь этот поток пикировали самолеты с черными крестами, заставляя всех шарахаться с шоссе в разные стороны.

В районах переправ скопилось большое количество боевой техники, автомашин, повозок, красноармейцев, беженцев, которые беспорядочно пытались переправиться через реки. И на все это скопление непрерывно воздействовала вражеская авиация, сея среди людей панику и растерянность. Штабы армий потеряли управление своими соединениями и влились в длинные колонны отступавших от Гродно и Белостока войск. Попытки командиров всех уровней навести порядок в отходивших в беспорядке соединениях и частях уже ни к чему не приводили. Даже петлицы Маршала Советского Союза (Г.И. Кулика) уже не действовали на отступавших командиров и красноармейцев.

Многие воины были морально подавлены, повсюду раздавались разговоры о десантах, шпионах, предательстве. Пограничник A.A. Кошняков вспоминал: «Трудно описать, что мы видели на своем пути — брошенная техника, орудия, не сделавшие ни одного выстрела, танки без горючего, зенитные пулеметы на автомашинах. И над всем этим „мессера“. Но картину так называемого боя пришлось увидеть у Черного Мыса. Боя фактически не было, на дороге, с обеих сторон зажатой лесом, двигались колонны, машины, пушки, походные кухни и т. д. „Мессеры“ на бреющем полете расстреливали людей в упор. Никто не думал сопротивляться»[482].

Эти воспоминания дополнил и лейтенант Н. Степутенко: «Мы выходили из окружения. Шли сильные бои. Раненых тогда не подбирали, легкораненые передвигались самостоятельно. Об убитых и тяжелораненых заботились местные жители и, конечно, немцы, но по-своему»[483].

Да, все было в эти трагические дни — и трусость, и предательство, и дезертирство, и величайшее мужество и самопожертвование красноармейцев и командиров Красной Армии, всего народа Белоруссии. Многих раненых и оставшихся в окружении воинов укрыли местные жители. Многие советские воины укрылись в лесах, чтобы позднее влиться в ряды народных мстителей.

А пока войска 3-й армии, прикрываясь выдвинутыми к переправам у Лунна и Мостов частями 204-й моторизованной дивизии, прорывались в направлении Новогрудка. Но они сражались, с боем прокладывая себе дорогу на восток.

27-я стрелковая дивизия двое суток вела бои на рубежах Крынки, Берестовицы, Волковыск, Свислочь, потеряв в них всю свою технику и большое количество личного состава. В этих боях затерялся след многих командиров и красноармейцев[484].

Сумела вырваться из окружения группа начальника штаба дивизии подполковника Яблокова. Позднее через линию фронта перешло еще несколько мелких групп воинов. Знамя дивизии было спрятано у местной жительницы, которая позднее передала его в созданный партизанский отряд.

Остатки 85-й стрелковой дивизии разрозненными группами с небольшим количеством орудий и броневиков, с ограниченным количеством боеприпасов отходили к Мостам, отбиваясь от наседавшего врага. После переправы через Свислочь саперы подорвали мост, но это не смогло надолго задержать преследовавшего противника.

Некоторая часть подразделений дивизии под командованием полковника К.Ф. Скоробогаткина, ранее оборонявшихся в районе Скиделя, переправилась через Свислочь, Зельвянку, Щару и продвигалась к Новогрудку. Переправившись через Неман у Еремичей, эта группа по южной опушке Налибокской пущи продолжала путь к Рубежевичам, где встретилась с воинами 24-й стрелковой дивизии, выходившей из окружения.

56-я стрелковая дивизия в это время отдельными группами вооруженных людей отходила по обоим берегам Немана. Их дальнейший след так и затерялся в горниле войны.

Наиболее организованно отходили на восток южнее Немана части 11-го механизированного корпуса. Для прикрытия отхода два батальона 204-й моторизованной дивизии были выдвинуты на рубеж реки Котра, еще один батальон занял оборону у переправы в местечке Лунна. И это было своевременное решение генерала Мостовенко. Противник неоднократно предпринимал попытки форсировать реку и перерезать пути отхода, но усилиями воинов полковника Пирова все они были сорваны. Сжигая за собой мосты через Неман, Россь, Зельвянку, сметая выставленные на их пути небольшие немецкие заслоны, остатки дивизий продвигались к Щаре.

В ходе боев полностью потерял связь со своими войсками и штаб генерала Болдина. Собранный им отряд, состоящий из командиров штаба конно-механизированной группы, управления 6-го кавкорпуса и подразделения охраны, начал движение на восток. Шли проселочными дорогами, пробирались лесными тропами, переправлялись через реки, медленно продвигаясь в направлении Минска. Но вскоре группа распалась, конный отряд генерала Никитина решил двигаться самостоятельно…

В это время части 6-го механизированного корпуса, выполняя приказ командующего Западным фронтом, пытались оторваться от противника и выйти в район Слонима. 7-я танковая дивизия во взаимодействии с 29-й моторизованной и 36-й кавалерийской дивизиями вела ожесточенные бои по сдерживанию противника. Но это уже было нелегко сделать. В дивизиях оставалось только небольшое количество боекомплекта и топлива. Только одну его заправку удалось получить из уцелевших емкостей сгоревших окружных складов возле местечек Кузница и Крынки[485].

4-я танковая дивизия, переправившись через Свислочь, начала движение на восток, оставляя на всем пути разбитую авиацией и не имевшую топлива боевую технику. Тяжелая обстановка в связи с ее преждевременным отходом за реку сложилась в полосе обороны 36-й кавалерийской и 29-й моторизованной дивизий.

Вечером противник перешел в наступление на неприкрытом участке обороны и быстро вышел во фланг наших частей. Возникла паника, подразделения дивизий спешно покинули свои позиции и начали беспорядочный отход к Свислочи. Попытка частей 7-й танковой дивизии организовать оборону и остановить наступление противника не удалась. Понеся большие потери, дивизия вскоре тоже начала отход, прикрывая стрелковые части. В ночь эта группировка войск начала переправу через Свислочь восточнее Крынок.