В 1984 году резко ускорился процесс ликвидации «народных коммун». Если в 1982-м, накануне 5-й сессии Всекитайского собрания народных представителей пятого созыва, принявшей историческое решение об их роспуске, этих рудиментов маоизма насчитывалось 54300, а в 1983-м — 40100, то к концу 1984-го осталось всего 249. К весне же 1985 года все «коммуны» исчезли116. Одновременно оказались расформированы большие и малые производственные бригады.

На развитие отношений в китайской деревне в огромной степени повлияли два документа (оба под № 1, только первый был издан в начале 1983 года, а второй — в начале 1984-го; и тот и другой готовились в Центре по сельскому хозяйству при Госсовете). Первый документ, принятый Политбюро 23 декабря 1982 года, разрешал крестьянам нанимать рабочую силу, правда, под эфемерным названием «помощников и учеников» и по тому же принципу, что на мелких предприятиях в городе. Сельские жители получали также право покупать станки, орудия для переработки сельхозпродукции, небольшие трактора, моторные лодки и автомашины. Крестьянам, кроме того, разрешалось заниматься оптовой торговлей, то есть скупать зерно и прочий товар у соседей для реализации на рынке. Второй документ устанавливал длительные сроки семейного подряда (15 лет и более) и поощрял «постепенную концентрацию земли в руках умелых землевладельцев», то есть «кулаков». В этой связи допускался субподряд, иначе говоря, разрешалась передача подряда одним крестьянином другому. При этом оговаривалось: даже те хозяйства, где число наемных рабочих превышает установленное количество (как мы помним, семь человек), нельзя рассматривать как капиталистические117.

Последнее имело отношение и к поселковым, и к деревенским предприятиям, начавшим особенно быстро развиваться в связи с ликвидацией «народных коммун». Эти предприятия считались коллективными, так что число рабочих на них вообще не ограничивалось, даже если управляющие брали предприятия в аренду на условиях подряда. Они развивались особенно быстро, так как избыточная рабочая сила, высвобождавшаяся в результате развала бригад, поглощалась прежде всего ими, а крестьянский рынок по мере углубления реформ требовал все больше товаров промышленного производства. В итоге с 1978 по 1985 год число занятых на поселковых и деревенских предприятиях увеличилось с 28 миллионов до 70 миллионов человек.

Бурно продолжал развиваться и мелкий бизнес в городе. Частники нанимали уже свыше семи человек, но Дэна это не волновало. Узнав, что происходит, он сказал: «Ну и чего бояться? Что это нанесет вред социализму?»118 Тем самым развитию городского предпринимательства был дан зеленый свет.

Вовсю процветали и особые экономические районы. Наблюдая за их бурным ростом, даже Чэнь Юнь вынужден был несколько ослабить критику. Уже в конце 1982 года он признал: «Надо создавать особые районы. Следует непрерывно обобщать их опыт, но это нужно делать так, чтобы они работали»119. После этого и другие консерваторы стали отмечать положительные черты ОЭР.

Дэн был доволен. «Сейчас все больше людей хвалят особые районы, — говорил он. — …Они [действительно] неплохо работают»120. В конце января — начале февраля 1984 года Дэн посетил три из четырех районов: Шэньчжэнь, Чжухай и Сямэнь. И с гордостью заявил: «А ведь это я предложил создать ОЭР»121. Там ему всё понравилось: некогда отсталые территории на глазах превращались в «райские оазисы»! Он утвердился в мысли, что надо «быстрее и лучше строить особые экономические районы»122. Точно такое же приятное впечатление от ОЭР осталось у Ху Яобана, посетившего Шаньтоу123. 24 февраля 1984 года на встрече с рядом руководителей Дэн подвел итоги поездок: «Дело не свертывать, а развивать!» И объяснил: «Шэньчжэнь произвел на меня впечатление масштабностью подъема и развития… Особые районы, так сказать, окна, через которые идет заимствование технических достижений, методов управления, знаний, реализуется политика внешних сношений». Он предложил «дать [в ОЭР] свободный вход и выход капиталу… открыть несколько новых портовых городов, таких как Далянь и Циндао», а также освоить остров Хайнань124. Услышав об этом, Ху Яобан подал реплику: «Я думаю, надо открыть семь-восемь приморских городов, это не опасно»125.

После этого в конце марта — начале апреля 1984 года Секретариат ЦК партии и Госсовет провели совещание с руководителями некоторых приморских городов и 4 мая приняли решение создать особые районы не в семи-восьми, а в четырнадцати портовых городах, включая Шанхай, Тяньцзинь и Кантон. Эти города, правда, получили название «районы экономического и технического развития» (РЭТР), но их суть от этого не менялась. Во всех них создавались максимально благоприятные условия для привлечения иностранного капитала, в частности, снижался налог на прибыль — до 15 процентов126. РЭТР, правда, не отделялись от основной части Китая контрольно-пропускными пунктами[101].

Даже государственные предприятия и те активно втягивались в рыночную экономику, получая все больше свободы в реализации производимой сверх плана продукции. В то же время банки приобретали право заниматься коммерческой деятельностью и переходили к кредитованию предприятий. Это также расширяло сферу рыночного регулирования127. С осени 1984 года госпредприятиям было разрешено использовать и систему двойных цен — на рыночную и плановую продукцию128.

В общем, рынок стал быстро отвоевывать экономическое пространство. А это требовало дальнейшего осмысления курса реформ. 9 сентября 1984 года Чжао Цзыян направил письмо Ху Яобану, Дэн Сяопину, Ли Сяньняню и Чэнь Юню. Основываясь на предложениях экономистов, Чжао очертил в письме новую концепцию взаимоотношений между плановым и рыночным регулированием. Он подчеркнул, что надо последовательно вытеснять директивное планирование направляющим, которое должно регулироваться главным образом экономическими методами. «Социалистическая экономика, — говорилось в письме, — это плановая товарная экономика, основанная на общенародной собственности… Выражение „планирование — на первое место, закон стоимости — на второе“ не точно, и его нельзя больше употреблять. Надо соединять и то и другое, а не разделять или противопоставлять… Плановая экономика китайского типа должна развиваться в соответствии с законом стоимости»129. Иными словами, Чжао предлагал либерализировать всю систему народного хозяйства, превратив его в рыночное (о «товарной», а не «рыночной» экономике он говорил исключительно в тактических целях).

Как видно, Чжао излагал концепцию органического соединения планового (на макроуровне) и рыночного (на микроуровне) регулирования. Его письмо вызвало у Дэна живой интерес. Одобрили его и остальные члены Постоянного комитета, даже Чэнь Юнь, который не мог, конечно, быть им доволен, поскольку сам все время настаивал совсем на другом, а именно: план — основа, а рынок — дополнение. По-видимому, на тот момент Чэнь, считая Чжао союзником в борьбе с Ху Яобаном, просто не хотел с ним спорить.