убежище за внутренними воротами. Терапевт попросил тех, что остались в укрытии, поддерживать с ним контакт и в том случае, если понадобится перерыв, дать сигнал поднятием руки. Затем он зачитал описание первого патогенного ядра и начал отсчет от 1 до 5, с каждым счетом обращаясь к диссоциативным частям с призывом поделиться друг с другом доступными той или иной части аспектами этого опыта, чтобы из разных аспектов переживания они составили «одно целое». На счет «пять» терапевт остановил синтез и попросил Марту проделать дыхательные упражнения, чтобы «все части дышали в унисон». Следующий цикл синтеза начался после того, как Марта почувствовала, что она готова продолжать работу. Терапевт спросил, следует ли ему еще раз прочитать тот же текст или он может перейти к следующему. Так вся процедура направленного синтеза, которую пациентка восприняла как очень интенсивную работу, заняла примерно 15 минут. После завершения синтеза терапевт попросил Марту оценить в процентном отношении объем травматических воспоминаний, которые подверглись проработке и стали общим достоянием тех частей, которые приняли участие в этой процедуре. Ответом было: «Все». После этого терапевт предложил пациентке мягкие трансовые техники, которые помогли ей снять избыточное напряжение и почувствовать себя в норме. ВНЛ Марты и те части, которые были активны во время сессии, были под сильным впечатлением от проделанной работы: ее объема, интенсивности и того, как они с ней справились.

Следующая сессия была посвящена когнитивной интеграции прошлой сессии синтеза и травматическому воспоминанию, для которого, по словам Марты, все еще требовалось найти «место в системе». Однако Марте потребовалась краткая госпитализация после сеанса синтеза, поскольку переживания, связанные с воспоминанием, оказались слишком тяжелыми. Это оказалось неожиданностью для терапевта. После краткого возвращения на первую фазу, спустя месяц, была проведена еще одна процедура управляемого синтеза, после которой Марте опять понадобилась кратковременная госпитализация. Терапевт был поражен тем, что паттерн повторился, и обратился к пациентке с вопросом, почему каждый раз после успешного синтеза травматические воспоминания у нее происходит столь резкое ухудшение состояния. Тогда одна из АЛ призналась, что участвующие в процедуре синтеза части «соблазнили» остальные части, скрывшиеся за звуконепроницаемыми воротами, «подслушать» то, что происходило на сессии, оправдывая это тем, что так будет лучше для последующей реализации. Однако то, что услышали прятавшиеся части, оказалось для них невыносимым, что и приводило каждый раз к госпитализации. Таким образом, от терапевта была скрыта коммуникация, в которой диссоциативные части, участвовавшие в синтезе, передавали знания о травматическом опыте, полученные при процедуре управляемого синтеза, тем частям, которые скрывались в это время за закрытыми «воротами». Эта внутренняя коммуникация имела большое значение для хода терапии и состояния пациента. Данный эпизод также служит иллюстрацией того, как может ошибаться пациент в целом в оценке своего психического уровня, пере-или недооценивая его, если эта оценка основана на субъективном восприятии своего психического уровня наиболее активных частей, принимающих непосредственное участие в терапии. Только время может показать, насколько будут успешны синтез и реализация у данного конкретного пациента. К счастью, Марте удалось найти приемлемое решение для того, чтобы продолжить терапию.

После нескольких циклов, когда успешные сессии, посвященные синтезу, сменялись сессиями, на которых пациент и терапевт вновь возвращались к задачам первой фазы терапии, пациентка сделала в своем дневнике запись, отметив, что она научилась регулировать свои собственные переживания:

Теперь мы[47] собираемся вместе в звуконепроницаемой «комнате» задолго до сессии синтеза (то есть за одну-две недели) и обсуждаем предстоящую работу с теми частями, которые хотят поделиться травматическими воспоминаниями. Потом мы создаем полупроницаемую перегородку («мембрану») между собой и теми частями, которые не собираются принимать участие в синтезе. Так, мало-помалу, капля за каплей, подобно осмосу, знание о проработанном травматическом опыте распространяется по всей системе, доходит и до тех, других частей, у которых теперь появилась лучшая возможность получать и усваивать эти знания. Так как мы не предлагаем им выпить сразу полную чашу горькой правды, то все протекает более или менее спокойно и у нас больше нет необходимости для новых обращений в кризисный центр.

Продолжение проработки травматических воспоминаний стало возможным благодаря тому, что пациентка нашла свой темп в этом процессе, что позволило ей избежать повтора кризисных состояний, сохраняя внутреннее равновесие тех частей ее личности, которые обладали ограниченным психическим уровнем и для которых потребовались более медленные синтез и реализация травматического опыта. Впоследствии Марта отмечала, что сессии, посвященные управляемому синтезу, все меньше и меньше отличались от «обычных» сессий. Пациентке удалось совершить прорыв в решении сложной задачи синтеза и реализации травматических воспоминаний благодаря тому, что она смогла регулировать свое внутреннее состояние, после того как она нашла индивидуальные формы и темп проработки травматических воспоминаний. Чередование интервенций второй и первой фазы пошло ей на пользу и сопровождалось существенным улучшением качества ее жизни.

ФРИДА. СЛУЧАЙ ДРОБНОГО УПРАВЛЯЕМОГО СИНТЕЗА

Фрида (31 год) пережила хроническую травматизацию в детском возрасте и на протяжении 15 лет наблюдалась у психиатра по поводу частых самодеструктивных актов и суицидальных настроений. В итоге ей был поставлен диагноз РДИ. Во время первой фазы терапии выяснилось, что ее суицидальные тенденции связаны с неспособностью регулировать сильные эмоции грусти и гнева, а также с фобией отношений привязанности. Ни одна из ее АЛ не осмеливалась выразить аффект. Эти части боялись, что стоит только рыданиям начаться, и они уже никогда не остановятся, что плач может свести ВНЛ Фриды с ума, что их ждет суровое наказание, если они позволят себе плакать или злиться. Между тем ВНЛ Фриды, которых у нее было несколько, постоянно испытывали вторжение дезорганизующих аффектов и травматических воспоминаний, принадлежащих АЛ, в виде флэш-бэков, что серьезно осложняло повседневную жизнь пациентки. Хотя цели первой фазы лечения – стабилизация состояния, формирование навыков, установление терапевтических отношений – были достигнуты, однако ни одна из частей личности Фриды не смогла создать для себя внутреннюю область, в которой она чувствовала бы себя в безопасности. Фрида перенесла множественную хроническую травматизацию в детстве. Отношения с родителями и теми людьми, которые должны были бы заботиться о ней, были полны насилия и пренебрежения, в подростковом возрасте она подверглась сексуальному и эмоциональному насилию со стороны своего психиатра. Проходя лечение в клинических стационарах, она часто оказывалась подолгу запертой в одиночных изолированных комнатах. Не удивительно, что у диссоциативных частей ее личности просто отсутствовало представление о том, каким может быть безопасное место. Терапевт предложил частям личности Фриды вспомнить те моменты во время терапевтических сессий, когда чувство опасности, которое сопровождало их постоянно, было не таким сильным, как всегда. С