Все это привело Зенобию в ужас. Мысль о том, что собирались сделать с ней, пугала ее, но, как ни странно, ее тело воспламенилось. Потом танцоры исчезли так же внезапно, как появились. Мужчины несли плачущих девушек на руках. Громоподобный голос вновь заговорил:

— Может ли женщина принести большую жертву, чем предложить богу себя и свою невинность? Сейчас тот, кто является воплощением солнца на земле, соединится с той, которая является воплощением любви на земле. Предсказано, что в эту ночь они вместе дадут жизнь сыну, сыну, который будет править миром от имени Непобедимого Солнца!

Ею будут обладать публично! Зенобия попыталась вырваться из сковывавших ее цепей, которые на вид казались тонкими, но они крепко держали ее. Потом в поле ее зрения показался Аврелиан. Она узнала его по шраму на бедре, так как он был в резной позолоченной маске. Он стоял, высокий и горделивый, и принимал чествования от пришедших в неистовство почитателей культа. Несколько женщин вырвались из рядов зрителей и, сбежав вниз по сиденьям-ступенькам, бросились к его ногам. Они распустили волосы и, извиваясь вокруг Аврелиана, начали подниматься. Некоторые из них ласкали и целовали его, одна опустилась на колени и взяла его пенис в рот, а остальные суетились у его ног, начали лизать и поглаживать их. Отвратительный массовый психоз, подумала Зенобия, и тем не менее это возбуждало ее. Все время, пока женщины таким образом поклонялись ему, он оставался совершенно неподвижным, пока наконец их действия не произвели желаемого результата. Мягко пнув их ногами и оттолкнув прочь, он встал перед Зенобией. Быстрым движением он снял с себя позолоченную маску, и она наконец увидела его лицо. Выражение его было насмешливым, а глаза подернулись пеленой от вожделения и наркотиков.

Алтарь, к которому ее привязали, был в форме буквы М. Ее длинные ноги приковали с обеих сторон от вершины алтаря, а между ними приходилась впадина. Теперь Аврелиан шагнул в эту впадину и, встав на колени, наклонился вперед, чтобы прикоснуться к ней языком. О Венера! Как он может делать с ней такое здесь! Только не перед всеми этими отвратительными рожами!

— Глядите! — вскричал тот же неземной голос. — Глядите, как он поклоняется самой главной святыне любви!

Язык императора начал гладить ее плоть, распространяя по ее телу мелкую пламенную дрожь.» Нет!«— молча вскрикнула она, казалось, не в силах произнести это вслух. Она только стонала от беспомощности и желания, в то время как он нежно прикасался к ней, совершал медленные движения и не побуждал ее идти вперед по тропе наслаждения, а, наоборот, все продолжал эту муку, пока, наконец, долгий вопль не вырвался из ее напряженного горла и толпа не начала скандировать:» Возьми ее!«

Голова Аврелиана лежала у нее между ногами. Он поднял голову и, взглянув на нее, улыбнулся торжествующей улыбкой. Не сказав ни слова, он навалился на нее и медленно, очень медленно его член проник в ее тело. Потом он так же медленно вышел, потом снова вошел и снова вышел — и все это в невыносимом ритме, который, как она чувствовала, вскоре доведет ее до сумасшествия, если он не удовлетворит ее.

— Пожалуйста! — удалось ей простонать высохшими губами, и едва она произнесла это слово, как ту же возненавидела себя.

— Что пожалуйста, богиня?

— Пожалуйста! Ее глаза молили.

— Скажи это слово, богиня! Скажи его, и я сделаю все, что ты хочешь!

— Нет!

Он засмеялся, услышав ее ответ, извлек член и положил его, влажный и пульсирующий, на нежный холмик ее живота.

— Я накачан особыми наркотиками и возбуждающими средствами, богиня. Когда я кончу с тобой, то возьму еще дюжину женщин, прежде чем удовлетворю свое желание в эту ночь. Я могу подождать. А ты можешь?

И он подчеркнул свой вопрос, потершись о ее кожу членом. Повсюду вокруг нее — справа, слева и сверху почитатели культа продолжали скандировать. Аврелиан наклонился вперед и стал лизать ее груди, которые напряглись под прикосновениями его искусного языка.

— Пожалуйста! — снова прошептала она. — Пожалуйста!

— Скажи мне, что ты хочешь! Скажи, и я сделаю это!

— Нет!

Она боролась, чтобы не поддаться ему.

Почитатели культа становились все более беспокойными, и их скандирование перешло в грубые крики. Он потеряет их, если ему не удастся заставить ее покориться! Поэтому, наклонившись вперед, Аврелиан взял в рот один из ее сосков и жестоко укусил его. Она пронзительно вскрикнула от боли, и он снова привлек внимание толпы. Они застонали в один голос.

— Попроси меня, богиня! — приказал он сквозь стиснутые зубы.

На мгновение невероятная ненависть засверкала в ее одурманенных наркотиком глазах. Потом она проговорила плачущим голосом:

— Возьми меня, римлянин! Возьми меня, пока я не умерла!

Он вошел в нее, словно таран, заставив ее снова вскрикнуть. Потом с невероятной быстротой начал любовный танец. Остальные почитатели культа попадали друг на друга — мужчины с женщинами, женщины с женщинами, мужчины с мужчинами — в бешеной оргии ничем не сдерживаемой чувственности. К счастью, Зенобия лишилась сознания и оставшуюся часть этого кошмара не видела.

Когда она пришла в чувство, то, к своему удивлению, обнаружила, что находится в своей спальне в Тиволи. Возле нее дремала старая Баб, и Зенобии с трудом удалось выговорить потрескавшимися губами:

— Баб!

В то же мгновение верная служанка проснулась.

— Дитя мое! — воскликнула она. — Наконец ты пробудилась!

— Как долго это продолжалось? — спросила Зенобия. В голове у нее стучало.

— Император привез тебя обратно четыре дня назад. Он сказал, что ты заболела в Риме, но у тебя не было ни лихорадки, ни других признаков болезни. Все это время ты находилась без сознания, и нам не удавалось разбудить тебя. Что случилось?

— Я не могу говорить об этом, Баб. Не спрашивай! Где император?

— Я приведу его. Он попросил, чтобы его позвали, когда ты проснешься.

Она поспешно вышла и через несколько минут вернулась вместе с Аврелианом. Он выглядел холодным, элегантным и спокойным, как всегда.

— Оставь нас, Баб!

Баб быстро вышла, с громким стуком закрыв за собой дверь.

— Что со мной произошло?

Ее голос был ледяным, и в нем слышался гнев.

— Разве ты не помнишь, богиня? Его глаза насмехались над ней.

— Значит, это мне не приснилось?

— Надеюсь, нет, богиня. Мы оба были просто потрясающи, настолько потрясающи, что пожертвования в пользу храма в ту ночь достигли невиданной прежде величины.

— Ты мне противен!

— Когда я кончил с тобой, — продолжал он, — то взял еще пятнадцать женщин. О боги! Как они боролись друг с другом и умоляли меня, чтобы я взял их! Они делали все, что бы я ни пожелал! Я был непобедим!