– Послушайте, Кирби, этого не может быть!

– Кирби необъективен, он всегда терпеть не мог наших конкурентов, – весело подмигнул Алистер.

– Да уж, тут вы правы, мистер Марлоу. Да ведь и Берти Маккею перерезать нам глотку от уха до уха было все равно что сказать «здрасьте!». – И Кирби с неудовольствием покосился в сторону своего бывшего товарища с «Морского дракона». – Только и ждал, как бы застать нас врасплох. Да и вся эта братия такого сорта ребята, что палец им в рот не клади, вот попомните мое слово! – добавил Кирби, бросив встревоженный взгляд на капитана. Тот с самым безмятежным видом тянул маленькими глотками из хрустального бокала янтарный бренди. Не получив ожидаемой поддержки, Кирби сдвинул брови и с самым грозным видом уставился на Ямайку, свернувшегося возле камина. – Держу пари, кое-кто в наши дни малость помягчел душой. Вот, возьмите хотя бы Ямайку – разжирел, обленился, старый негодяй! Да ему не поймать и полудохлую мышь, даже если та устроится прямо на тарелке перед самым его носом!

– Угу! Вот потеха! – с широкой ухмылкой восхитился Конни. Одна из горничных скорчила испуганную гримасу, а мальчишки обменялись понимающими взглядами. Но прежде чем великолепная идея приняла отчетливые очертания в их проказливых умах, Рея кашлянула, глядя на обоих сорванцов.

– По-моему, пришло время вам отправляться в постель, – предложила она, к великому разочарованию обоих, несмотря на то что глаза у них давно уже слипались.

Однако Рея была непреклонна. По мнению возмущенного Робина, она все больше становилась похожа на мать. Пожав плечами и тем самым признав свое поражение, Конни и Робин незаметно стянули по тартинке, чтобы было что пожевать перед сном, и попрощались. Звук их шагов, сопровождаемый обычной возней и шумом, вскоре замер на лестнице.

– Ума не приложу, что у них за тайна появилась в последнее время, – заговорил Френсис, как только стало ясно, что мальчики его не услышат.

– По-твоему, они что-то затевают? – с интересом спросил Данте, вяло ковыряя стоявший перед ним десерт.

– Да уж слишком хорошо я знаю своего братца, чтобы поверить в этот его невинный вид. Каждую ночь я самым тщательным образом обшариваю кровать – ведь этот сорванец способен ради шутки подложить туда все, что угодно – лягушку или змею! Правда, до сих пор мне везло! – подмигнул Френсис.

– Я думаю, это доброе влияние Конни, – предположила Рея. Подобная наивность вызвала оглушительный хохот капитана и всех, кто знал редкую проказливость Конни еще на «Морском драконе».

– Так, значит, Алистер, ты отвел жеребца в Сивик-Мэнор? Ну и как он? – Неожиданный вопрос капитана явно озадачил Алистера. Под пронизывающим взглядом этих глаз молодой человек смущенно поежился.

– Почти совсем не хромает. Честно говоря, мне стоило немалого труда заставить этого дьявола не нестись галопом до самого дома! Понятия не имею, как эта женщина управляется с подобной бестией! Что до меня, то будь я проклят, если когда-нибудь сяду на это исчадие ада! – Алистер возмущенно нахмурил тонкие брови. Он надеялся, что на этом обсуждение закончится, но капитан продолжал сверлить его взглядом, и вот наконец прозвучал тот самый вопрос, которого Алистер и ждал, и боялся.

– А саму хозяйку дома ты видел? Или, может быть, ее прелестную дочь? – Многозначительный тон Данте мог означать все, что угодно.

Марлоу вспыхнул и с трудом выдавил из себя то, что можно было лишь с натяжкой считать вежливым ответом:

– М-м-м… да!

– Как они поживают? – осведомился Данте, которому, по-видимому, терзания Алистера доставляли немалое развлечение. Тот что-то уж слишком рьяно откликнулся на его просьбу отвести в Сивик-Мэнор выздоровевшего Бристоль-ца, и если бы накануне Данте не заметил, каким взглядом тот пожирает зардевшуюся Энн Сикоум, то, пожалуй, заподозрил бы Алистера в том, что тот пал жертвой чар Бесс.

Так, значит, дочка Бесс Сикоум приворожила Алистера, подумал Данте с тревогой. Вряд ли Бесс так уж порадуется этому. Ее болезненное отношение к своему возрасту слишком явно бросалось в глаза. И одна мысль о том, что Бесс может в один прекрасный день стать тещей Алистера, заставила Данте взглянуть на юношу с жалостью и изумлением. Боже милостивый, что за жизнь ждет беднягу! Но пока что влюбленность Алистера была приятна Данте, ведь он до сих пор глухо ревновал, когда парень не сводил глаз с его жены.

– С ними все в порядке. Они были так любезны, что пригласили меня на чай, – в конце концов смущенно признался Алистер, к вящему удовольствию развеселившихся Данте и Френсиса.

Только Рея чуть нахмурила брови. Все это выглядело так, будто Данте пытался выудить что-то относительно Бесс Си-коум. Вдруг юноша, собравшись с духом, сознался, что сама Бесс долго расспрашивала о Данте.

– Я чувствовал себя будто перед Великим Инквизитором – уж очень леди Бесс было любопытно узнать все о вас, капитан, – с ухмылкой пробормотал Алистер, чувствуя себя отомщенным. К сожалению, юноша слишком поздно понял, что все это рикошетом ударит по Рее. Он с раскаянием взглянул на нее и замер при виде вежливой, невозмутимо-холодной улыбки.

– Без сомнения, твои пиратские подвиги произвели неизгладимое впечатление на юную Энн. Не сомневаюсь, ты успел поведать и о том, как мы нашли сокровища старого голландца, – задумчиво сказал Данте.

Алистер с остолбенелым видом уставился на капитана.

– Ну в общем, и об этом тоже.

– Думаю, вы успели также сообщить, как впервые встретились с капитаном? – со слабой усмешкой поинтересовался Кирби.

Ответ Алистера немало поразил и самого капитана, и верного Кирби.

– Да, конечно, к большому удивлению леди Бесс. Ей страшно понравилось, когда я рассказал о том, как он, закутанный в плащ, вдруг появился из мрака, а факелы за его спиной дымились и шипели под дождем, – сказал Алистер!

– Ничуть не сомневаюсь, что обе леди были потрясены той опасностью, которой вы тогда подвергались, – с понимающей улыбкой подмигнул Френсис. Это должно было бы насторожить Алистера, но юноша не почувствовал подвоха.

– Будь я проклят, мне и самому так показалось! Особенно Энн. Я даже решил, что мне стоит пощадить их нервы. Ведь рассказы о кровавых сражениях не для дамских ушей, – напыщенно заявил Марлоу. Если бы речь шла о ком-нибудь другом, все бы насторожились при виде такой заботы о чувствах прекрасных дам.

– Вы так и сделали? – с интересом спросил Данте.

– Да, да, как же иначе, я немедленно замолчал, но пришлось продолжать. Конечно, только по настоянию самой леди Бесс. На редкость кровожадная особа, – сказал Алистер, вспомнив, как сияли от возбуждения ее темные глаза.

– Что меня больше всего поразило, так это чувствительность Энн Сикоум. На редкость ранимая девочка. Очень покорная и послушная, но, подозреваю, за этим нежным личиком скрывается та же неукротимая душа, что и у Бесс, – заявил Данте. Юная Энн поразила его исходившим от нее непреодолимым соблазном, которым обладала и ее мать.