смысле, но форма агитации, дискуссии и проведения доказательства: театральные подмостки рассматриваются теперь исключительно «как нравственное учреждение»{165}. Сам Ницше неоднократно склонялся к драматическому изложению своих идей. Рихард Вагнер в своей поэме о нибелунгах, прежде всего в самой ранней редакции ок. 1850 г., изложил свои общественно-революционные идеи, и Зигфрид кружным путем через художественные и внехудожественные воздействия еще и в завершенном «Кольце» остается символом четвертого сословия, клад Фафнира – символом капитализма, а Брунгильда – символом «свободной женщины». Музыка к половому подбору, теория которого, «Происхождение видов», проявилась в 1859 г., слышится как раз в это же самое время в третьем акте «Зигфрида» и в «Тристане». То не было случайностью, что Вагнер, Геббель и Ибсен почти одновременно занялись инсценировкой материала «Песни о нибелунгах». Геббель, когда он ознакомился в Париже с сочинениями Фридриха Энгельса, выразил (письмо от 2 апреля 1844 г.) свое изумление тем обстоятельством, что понимает социальный принцип эпохи, который он как раз тогда задумал выразить в драме «Когда угодно», совершенно так же, как автор «Коммунистического манифеста». При первом же знакомстве с Шопенгауэром Геббеля ошеломляет (письмо от 29 марта 1857 г.) также и родство «Мира как воли и представления» с значительными тенденциями, положенными им в основу его Олоферна и «Ирода и Мариамны». Дневники Геббеля, наиболее важная часть которых была написана в период между 1835 и 1845 гг., представляют собой одно из наиболее глубоких философских достижений столетия, притом что сам он этого не сознавал. Мы не станем удивляться тому, что целые его фразы дословно встречаются у Ницше, который никогда не был с ним знаком и не всегда в состоянии встать с ним вровень.

Ниже я даю обзор настоящей философии XIX в., единственной и подлинной темой которой является воля к власти в цивилизованно-интеллектуальном, этическом или социальном облике, как воля к жизни, как жизненная сила, как практически-динамический принцип, как понятие или драматический образ. Завершающийся Шоу период соответствует античному между 350 и 250 гг. Все прочее, выражаясь словами Шопенгауэра, – лишь профессорская философия профессоров философии{166}.

1819 – Шопенгауэр «Мир как воля и представление»: воля к жизни впервые поставлена в центр рассмотрения как единственная реальность («прасила»), однако под впечатлением предшествовавшего ему идеализма все еще рекомендуется ее отрицание.

1836 – Шопенгауэр «О воле в природе»: предвосхищение дарвинизма, однако в метафизическом облачении.

1840 – Прудон «Qu’est-ce que la propriété?» [ «Что такое собственность?» (фр.)]: краеугольный камень анархизма. – Конт «Cours de philosophic positive» [ «Курс позитивной философии» (фр.)]: формула «ordre et progrés» [ «порядок и прогресс» (фр.)].

1841 – Геббель «Юдифь»: первая драматическая концепция «новой женщины» и сверхчеловека (Олоферн). – Фейербах «Сущность христианства».

1844 – Энгельс «Очерк критики политической экономии»: фундамент материалистического понимания истории. – Геббель «Мария Магдалина»: первая социальная драма.

1847 – Маркс «Нищета философии» (синтез Гегеля и Мальтуса). Эти годы являются решающим периодом, когда политэкономия начинает господствовать в социальной этике и биологии.

1848 – Вагнер «Смерть Зигфрида»: Зигфрид как социально-этический революционер, клад Фафнира как символ капитализма.

1850 – Вагнер «Искусство и климат»: сексуальная проблема.

1850–1858 – Произведения Вагнера, Геббеля и Ибсена о нибелунгах.

1859 – Символическое совпадение: Дарвин «Происхождение видов путем естественного отбора» (применение политэкономии к биологии) и Вагнер «Тристан и Изольда». – Маркс «К критике политической экономии».

1863 – Дж. С. Милль «Утилитаризм».

1865 – Дюринг «Ценность жизни», редко вспоминаемая работа, оказавшая, однако, сильнейшее влияние на последующее поколение.

1867 – Ибсен «Бранд» и «Капитал» Маркса.

1878 – Вагнер «Парсифаль»: первое разрешение материализма в мистицизм.

1879 – Ибсен «Нора» («Кукольный дом»).

1881 – Ницше «Утренняя заря»: переход от Шопенгауэра к Дарвину, мораль как биологическое явление.

1883 – Ницше «Так говорил Заратустра»: воля к власти, однако в романтическом облачении.

1886 – Ибсен «Росмерсхольм» и Ницше «По ту сторону добра и зла».

1887/88 – Стриндберг «Отец» и «Фрекен Жюли».

1890 – Близящееся завершение эпохи: религиозные произведения Стриндберга, символические – Ибсена.

1896 – Ибсен «Йун Габриэль Боркман»: сверхчеловек.

1898 – Стриндберг «На пути в Дамаск».

Начиная с 1900-го последние явления:

1903 – Вейнингер «Пол и характер»: единственная серьезная попытка вновь оживить Канта в пределах этой эпохи, соотнеся его с Вагнером и Ибсеном.

1903 – Шоу «Человек и сверхчеловек»: окончательный синтез Дарвина и Ницше.

1905 – Шоу «Майор Барбара»: тип сверхчеловека, сведенный к его политэкономическому происхождению.

Тем самым после метафизического периода оказался исчерпанным также и этический. Этический социализм, подготовлявшийся Фихте, Гегелем, Гумбольдтом, прошел эпоху своего пламенного величия около середины XIX в. К его концу он достиг уже стадии повторов, а XX в., сохранив само слово «социализм», поставил на место этической философии, представляющейся незавершенной одним только эпигонам, практику злободневных экономических вопросов. Этическое миронастроение Запада так и останется «социалистическим», однако его теория перестала представлять проблему. Имеется возможность третьей, и последней, ступени западноевропейской философии: физиономического скептицизма. Загадка бытия последовательно представляется как проблема познания, проблема ценности, проблема формы. Канту этика виделась как объект познания, XIX веку познание представлялось как объект оценки. Скептик станет рассматривать и то и другое исключительно как историческое выражение данной культуры.

Глава шестая. Фаустовское и аполлоническое познание природы

1

В 1869 г. Гельмгольц сказал в своей ставшей знаменитой речи: «Конечная цель естествознания состоит в том, чтобы отыскать движения и их движущие силы, которые лежат в основе всех изменений, т. е. в том, чтобы разрешиться в механику». В механике это означает сведение всех качественных впечатлений к неизменным количественным базовым величинам, т. е. к протяженному и изменению его положения; далее, если вспомнить о противоположности становления и ставшего, пережитого и познанного, образа и закона, картины и понятия, это означает сведение увиденной картины природы к воображаемой картине единообразного, количественного порядка с измеримой структурой. Подлинная тенденция западной механики направлена на духовное овладение посредством измерения; поэтому она оказывается вынужденной отыскивать сущность явления в системе постоянных, всецело доступных элементов, наиболее важный из которых, по определению Гельмгольца, обозначается словом движение (заимствованным из повседневного жизненного опыта).

Физику такое определение представляется недвусмысленным и исчерпывающим; для скептика же, отслеживающего психологию этого научного убеждения, это вовсе не так. Первый усматривает в современной механике логичную систему ясных однозначных понятий и столь же простых, сколь необходимых отношений; для второго же она – характеризующая структуру западноевропейского духа картина, пускай даже обладающая высшей последовательностью построения и величайшей убедительностью. То, что все практические успехи и открытия ничего не прибавляют к «истинности» теории, самой картины, понятно само собой[330]. Впрочем, большинству механика «как таковая» представляется само собой разумеющимся