сил. Сам Клемансо шокировал своих соратников-радикалов заявлением, что не считает себя вправе исключать кого-либо из «республиканской партии». И действительно, в парламенте его не раз поддерживали своими голосами левые республиканцы (члены Демократического альянса). Им импонировала не только твердость, с которой он противостоял анархо-синдикалистам и социалистам, но и гибкость, которую он проявлял при проведении в жизнь антиклерикального законодательства. В частности, его кабинет немедленно прекратил столь возмущавшую католиков процедуру составления инвентарных описей церковного имущества.

В последние годы перед Первой мировой войной от выборов к выборам парламент все больше «левел», а правящие кабинеты «правели». В 1906–1914 гг. СФИО вдвое увеличила свое представительство в Палате депутатов — с 54 до 102 мандатов. Однако оппозиция социалистов «буржуазным» правительствам вынуждала радикалов искать союзников справа. Постепенно левые республиканцы заняли ключевые должности во властных структурах государства. Их представителям четырежды накануне войны поручалось формирование правительства — Жозефу Кайо в 1911 г., Пуанкаре и Барту в 1912–1913 гг., а также Рибо в 1914 г. В парламенте они охотно пользовались поддержкой правых республиканцев. В 1913 г. это позволило Пуанкаре победить на выборах президента республики. В итоге противостояние левых и правых уже не выглядело таким непримиримым и абсолютным, как в разгар дела Дрейфуса. Напротив, снова наметилась тенденция к образованию либерально-консервативного «центра».

С началом Первой мировой войны завершился противоречивый, но в целом благополучный период в истории Франции. Стране удалось вырваться из порочного круга революций и контрреволюций, в котором она блуждала почти три четверти столетия. Возник устойчивый режим, закреплявший индивидуальные и коллективные права и свободы граждан, основанный на общепризнанных учреждениях либеральной демократии — свободных выборах, представительном правлении и парламентаризме. В начале XX в. Франция подтвердила свой статус одной из основных европейских, а теперь и мировых держав. Третья республика обеспечила заметный подъем народного благосостояния. В 1,5 раза и более выросло потребление мяса, сахара и других ценных продуктов питания, в 2,5 раза — шерсти, в 3 раза — хлопка. Накануне войны 10-часовой рабочий день был установлен на трех из каждых четырех промышленных предприятий. Профсоюзы требовали распространить закон о 8-часовом рабочем дне, принятый в 1905 г. для шахтеров, на работников других профессий.

Париж являлся вторым по значению (после Лондона) финансовым рынком мира. Франция накануне мировой войны заняла лидирующее положение в развитии наукоемких отраслей промышленности — автомобильной, авиационной, велосипедной, электроэнергетической, алюминиевой. По динамическим показателям развития она не уступала другим странам, однако из-за снижения темпа роста в последней трети XIX в. откатилась со второго на четвертое место в мире по объемам производства. Доля Франции в мировом экспорте промышленной продукции сократилась с 16 % в 1876 г. до 12 % накануне Первой мировой войны. Из-за высокой себестоимости продукции французская индустрия часто не могла конкурировать на мировых рынках с иностранными производителями. Структура французского экспорта оставалась во многом традиционной: изделия «изысканного вкуса» преобладали над продукцией современного машиностроения.

Франция, несмотря на перемены, являлась по преимуществу крестьянской страной, 60 % населения которой были сельскими жителями, а почти половина — занималась сельским хозяйством. Французское общество оставалось иерархичным: между высшими и низшими слоями населения сохранялись глубокие различия в уровне доходов и образе жизни. Однако монополию на власть, образование и культуру высшие слои (аристократия, крупная буржуазия) окончательно утратили. В общественной жизни ведущие позиции заняли так называемые новые средние слои — те, кто жил на доходы не столько от прибыли, сколько от своего труда, причем труда интеллектуального, требующего специальных знаний и широкой культуры. К плодам цивилизации и прогресса впервые в истории смогли приобщиться и низшие слои. В обществе воцарилась атмосфера жизнерадостности, оптимизма и уверенности в завтрашнем дне. После мировой войны, резко изменившей настроения, французы еще долго с ностальгией вспоминали это время, представлявшееся им теперь счастливым и безмятежным, которому дали название «Belle époque» — Прекрасная эпоха.

Закат испанской империи

Кризис испанской империи начала XIX века и потеря заморских владений

В XIX в. Испания вступала в качестве огромной колониальной державы, владения которой располагались по всему миру: Балеарские острова в Средиземном море, Канарские острова в Атлантическом океане, анклавы Сеута и Мелилья на североафриканском побережье, огромные территории в Новом Свете (вся Латинская Америка, за исключением португальской Бразилии, Антильские острова, Луизиана и Флорида в Северной Америке, Филиппины, Каролинские и Марианские острова в Тихом океане). И хотя в течение XVII–XVIII вв. испанская корона утратила свои европейские владения, ее все еще можно было назвать «империей, в которой не заходило солнце». Правда, влияние Испании в Европе и мире постепенно ослабевало, а в Новом Свете росло соперничество испанцев с французами и англичанами.

Французская революция конца XVIII в. оказала огромное влияние на историю Испанской империи. Под ее влиянием и в силу нараставшего вокруг нее международного напряжения Испания оказалась втянутой в серию войн с Великобританией и Францией. В итоге Испания передала в 1795 г. Франции восточную часть о. Санто-Доминго (западная часть уже принадлежала французам с 1697 г.), уступила о. Тринидад Великобритании, даже на время потеряла Менорку (1798–1802 гг.), а в 1801 г. вернула Франции Луизиану — в то время огромную территорию к западу от 13-ти Североамериканских Штатов.

В силу серии договоров, подписанных в то время с Францией, Испания постепенно вступала в орбиту французского влияния на правах младшего партнера. Внутренний кризис и поражения испанского флота (самое значительное — в ходе Трафальгарской битвы 1805 г.) превратили ее в сателлита Франции. Потери флота негативно сказались на торговле метрополии с колониями, которая практически прекратилась. В 1797 г. Мадрид даже разрешил колониям торговать с нейтральными странами, что нарушало извечный принцип торговой монополии, существовавший в Испанской империи.

Большое влияние на развитие событий оказал династический кризис в семье испанских Бурбонов. Головокружительная карьера Мануэля Годоя (фаворита короля Карла IV и, по слухам, любовника его жены Марии-Луизы) вызвала охлаждение между венценосной четой и их сыном и наследником Фердинандом. И у принца, и у фаворита были свои сторонники, между которыми шла ожесточенная борьба за власть. Династический кризис перерастал в политический, ведь обе «партии» искали поддержки императора французов, и Наполеон Бонапарт постепенно становился своеобразным арбитром в семейной драме испанских Бурбонов.

Наполеон поначалу колебался в отношении Испании, но со временем решил лишить правящую династию власти. Осенью 1807 г. Франция заключила с Испанией союз против Португалии, которую император французов хотел силой заставить выполнять условия континентальной блокады Англии.

Французская армия перешла Пиренеи и вместе с испанскими союзниками захватила Португалию. Однако французы не спешили покидать северные и северо-восточные территории Испании. Официальная пропаганда заявляла, что они являлись «друзьями» и «союзниками» испанцев.

К тому времени ненависть к Годою достигла апогея. В марте 1808 г.