— Значит, ты знаешь, где корабль?

— Нет, не знаю. Но я попаду туда по нити, — снова объяснила она.

— Когда мы можем отправиться?

— Прямо сейчас. Я переоденусь и вернусь.

Кеса вышла. Хайна отправилась к своим солдатам. Готах и Раладан остались одни.

— Ты получил в моем лице врага, князь, — помолчав, сказал посланник.

Раладан внимательно посмотрел на него.

— Нет, ваше благородие, — спокойно, даже слегка снисходительно сказал он. — Сегодня я унизил твою жену, но я могу отличить враждебность от гнева. Научись и ты. Вы оба гневаетесь на меня, но гнев легко проходит. И часто на его место приходит стыд.

— Не спи, сынок, — сказал Раладан. — Капитан на корабле?

Остолбеневший матрос неуверенно переводил взгляд с агарского правителя на сопровождавшую его блондинку в хорошо скроенной, скромно украшенной и удобной одежде — плотная черная юбка до земли, подпоясанная ремнем с двумя кинжалами, рубашка и куртка из прекрасно выделанной кожи. Тщательно причесанная, она выглядела как… отправившаяся в путь королева.

Если бы он обнаружил такую красотку на захваченном корабле, то задушил бы ее или разбил ей голову о стену, чтобы не повредить оружием и не запятнать кровью дорогую одежду. Матрос знал цену вещам.

— Ты что, оглох? Я тебя спрашиваю.

— Капитан? Нет, есть только Тихий… — пробормотал матрос.

— Стой на вахте и не спи, а то снова на тебя кто-нибудь с неба свалится.

— Да, господин.

Взяв посланницу под локоть, Раладан двинулся к корме, но остановился через несколько шагов.

Корабль стоял на якоре. Ярко светили луна и звезды. Оглядевшись вокруг, Раладан сказал:

— Смотри… Вон тот самый мыс. А там… берег. А если бы были еще и костры?

— Да, то самое место, — прошептала она, и Раладан почувствовал, как она задрожала.

«Гнилой труп» стоял на якоре почти там же, что и когда-то, у побережья Низкого Громбеларда. На маячившем вдали черном берегу наверняка еще лежали растащенные зверями и расклеванные птицами останки королевских солдат и солдат Готаха, ибо тела погибших моряков собрали и предали морю.

— Ну что, поплывем теперь спасать твоего мужа, госпожа? — спросил он, и это был первый настоящий неприкрытый упрек, который она услышала из его уст.

— Нет, поскольку он жив и ничто ему не угрожает, — сказала она еще тише. — Прости меня. В самом деле прости.

Он повел ее дальше, чувствуя, что она готова расплакаться. Он плохо влиял на эту женщину — при нем она постоянно плакала.

Везунчик Мевев не был пьян и проснулся почти сразу. Немного потаращившись на гостей, он наконец вздохнул, встал с койки и потащился в угол, где стоял ушат с водой. Подняв его, он начал пить. Посланница смущенно отвернулась — в эту теплую ночь Тихий спал «по-армектански».

— Ладно, — сказал он, напившись. — Только не говори мне, что приплыл на «Деларе».

— Нет, — признался Раладан. — Я ищу Ридарету.

— Ты опоздал. Даже не слишком сильно.

Тихий посмотрел на стену и покачал головой:

— Она пошла набить кому-то морду. В Громбелард. Точно не знаю куда.

— Так она тебе сказала?

— В общем-то, нет. Ничего не сказала. Ты что, ее не знаешь? Взяла полсотни парней, сказала «жди тут» и ушла.

— Тогда откуда ты знаешь, что в Громбелард?

— Потому что она забрала всех, кто говорит по-громбелардски. Таких оказалось двое. Она не искала тех, кто знает дартанский или армектанский.

— А тебя она взять не захотела?

— Наверняка хотела. Но Сайл вроде как в Роллайне… А может, ты знаешь где? Я остался на «Гнилом», ибо кому еще оставаться? Неллсу? Он бизани от грота не отличает.

— Что случилось с Ридаретой? — спросила посланница. — Она была не такая, как обычно? Ты ведь Мевев Тихий, она говорила мне когда-то в Ахелии, что ты ей помогаешь… с Рубином. И многое об этом знаешь.

Тихий посмотрел на женщину, потом на Раладана, который молча кивнул.

— Я помню тебя, ваше благородие, — сказал офицер, снова садясь на койку и изысканно прикрываясь матросским одеялом. — И в Ахелии, и потом, здесь. Но тогда ты не была столь хорошо одета.

— Ты не беспокоишься за свою капитаншу? Она послала в Роллайну известие, что приедет через несколько недель, или кто-нибудь доставит ее голову. Но это звучит… неправдоподобно. Как будто она вообще не верила, что все же приедет сама, и обещала это, лишь чтобы успокоить, а тем временем с кем-то договорилась. Она позволит кому-то себя убить, а тот пошлет в Роллайну доказательство ее гибели.

Удивленный Мевев снова посмотрел на Раладана. Тот кивнул.

— Сайл привез такое известие. Она не говорила тебе, с чем его послала?

— Нет.

— А тебе она сказала, что едет набить кому-то морду. Посланнику? Так же как и тогда, здесь на берегу?

— Угу, — сказал Тихий и, помолчав, добавил: — Она уже была сыта по горло.

— Сыта по горло? Чем?

— Тобой, Китаром… Собой, мной… Не знаю чем. Всем.

— И ты ее отпустил?

— Раладан… Ты дурак или что?

Его высочество ничего не ответил.

— Мевев Тихий, — сказала посланница. — Помоги нам. Может, было что-то странное… какое-нибудь имя, название? Город? А в ее поведении? Ничего? Вообще ничего?

Офицер думал, по привычке качая головой.

— Я уже сказал что. Она была сыта по горло. Ну и поехала прибить негодяя. Поправить себе настроение. Я ей поверил. Почему бы и нет?

— Давно она уехала?

— Вчера утром.

— То есть два дня назад.

Раладан посмотрел на Кесу.

— Возвращаемся, — сказала она. — На самом деле в Громбеларде есть единственная дорога, ведущая через горы к нескольким разрушенным городам. В Лонд или Рахгар она не пошла, поскольку начала бы с другой стороны. В Ромого-Коор — тем более, ибо туда проще всего попасть морским путем. Похоже, я знаю, куда она направляется. А ты не догадываешься? Мы ее догоним.

— Если ехать из твоего дома, нам придется наверстать сто с лишним миль. Может, лучше прямо отсюда?

— Пешком? Я не умею маршировать. А самое главное — неизвестно, какую дорогу она выбрала, мы можем с ней разминуться, опередить и даже о том не знать… Нет. Моряки вроде бы неважные ходоки? А у тебя пятьдесят прекрасных всадников на лучших конях, которые преодолевают в день вчетверо большее расстояние, чем моряки. Лучше догнать ее уже в Громбеларде, там за перевалом Стервятников только одна дорога, и на ней невозможно разминуться. Решать тебе, князь, я только советую, — предупредила она. — Если я ошибаюсь, я не хочу, чтобы ты потом… смотрел на меня с…