– Даже не верится, что все это происходит со мной, – сказала Базилио. – И что так будет всегда, никто у меня эту прекрасную жизнь не отберет. Наверное, никогда не привыкну.

– Ну и отлично, – улыбнулся я. – «Никогда не привыкну» – это же ключ к счастью. Просто мало кому удается удержать его в руках. По себе знаю. Когда я… – и осекся, заметив, что Базилио меня не слушает. – Впрочем, ладно. Неважно.

– Знаешь, о чем я жалею? – спросила она.

Я не стал ехидно переспрашивать: «Ого, а ты уже о чем-то жалеешь?» – а просто отрицательно помотал головой.

– Что не решилась послать зов сэру Камалкони и пригласить его на вечеринку.

– Кому?

– Старшему Помощнику Придворного Профессора овеществленных иллюзий. Его на самом деле так зовут: сэр Умара Камалкони. Красивое имя, правда?

– Красивое, – согласился я. – Но ты ни о чем не жалей. Он бы все равно не смог прийти.

– Почему?

Хороший вопрос. Не объяснять же ей, что «Умара Камалкони» – это просто творческий псевдоним Его любопытного Величества Гурига Восьмого, который нашел прекрасный способ поглазеть на невиданное чудовище, не привлекая излишнего общественного внимания к своим визитам в Мохнатый Дом. А седые кудри и согбенный стан – просто приличествующие случаю аксессуары. И звание «Старший Помощник Придворного Профессора овеществленных иллюзий» Его Величество тоже сам выдумал. Нет такой должности при Королевском Дворе, я узнавал.

Я сперва думал, дело обойдется одним визитом. Ну чудище, ну кошмарное, голова индюшачья, хвост лисий, тело в чешуе – было бы что днями напролет разглядывать. Ужаснулся раз-другой и ушел довольный. И сам Король, как я понимаю, тоже так думал. Но подпал под чудовищное, во всех смыслах этого слова, обаяние Базилио, как и мы все. И зачастил к нам чуть ли не через день. Впрочем, не к каким-то абстрактным «нам», а именно к Базилио. Они вместе решали головоломки, болтали обо всем на свете и были, надо понимать, бесконечно счастливы вместе, как и положено друзьям.

Слухи о моей разговорчивости сильно преувеличены. То есть трепаться-то я могу сутками напролет, не вопрос. Однако чужие секреты при этом не разбалтываю даже во сне. Тем более, Королевские.

Поэтому я сказал Базилио ровно столько правды, сколько смог.

– Он же при Королевском Дворе служит. А у них там очень строгие порядки. Если уж ты взялся изучать чудовищ, будь добр, ходи в гости только к чудовищам. А не к красавицам. И наоборот. Твой приятель, к сожалению, не специализируется на красавицах. И, боюсь, ему будет непросто это изменить.

– Да, он тоже так говорил, – печально согласилась Базилио. – Но вечеринка – это же не работа. Неужели придворным нельзя просто ходить в гости к друзьям?

– Можно, – сказал я. – В гости и вообще куда угодно, включая Квартал Свиданий. Но только строго по расписанию, составленному Главным Церемониймейстером. То ли два раза в год, то ли вообще раз в два года, не помню.

– Да, порядки у них очень строгие, – пригорюнилась Базилио. – Сэр Камалкони рассказывал. Говорил, сам Король не имеет права эти порядки нарушать, даже по мелочам. Одеться, например, во что захочет или просто по городу погулять. Трудная жизнь! Я бы так не хотела.

– Просто не соглашайся, когда тебе предложат место Первого Министра, – посоветовал я. – И ты спасена.

Базилио разочарованно моргнула. Похоже, она уже успела вообразить, каким отличным Первым Министром станет. И тут вдруг на тебе! «Не соглашайся».

Но вслух она спросила:

– Как ты думаешь, можно я напишу ему письмо? Это не будет чересчур назойливо?

– Не будет. Только с обычным почтовым курьером не отправляй. А то знаю я Дворцовую службу охраны. Каждое второе письмо сразу испепеляют – просто так, на всякий случай. Остальные тщательно проверяют: вдруг они ядом намазаны. Хотя какой дурак станет хороший продукт на письма переводить?.. В общем, лучше я сам твое письмо передам при первом же визите в Замок Рулх.

– А тебя туда пропустят? – восхитилась Базилио.

– Пусть только попробуют не пустить, и одним замком у Его Величества станет меньше, – гордо сказал я.

Все-таки я какой-то поразительный хвастун. Сам не понимаю, как так можно.

Но главное, что Базилио обрадовалась и тут же удалилась в свой кабинет писать письмо. А я подумал: бедный ребенок. Вот тебе и первая настоящая человеческая проблема. Одним добрым другом стало меньше, так получилось, никто не виноват.

А еще я подумал, что теперь нам, пожалуй, придется составить график дежурств по Базилио и заняться ее новой жизнью всерьез. Водить гулять, приглашать в гости, таскать по модным лавкам, объяснять, как устроены город, Мир и всякая отдельно взятая человеческая голова. Отдать ее в лапы хорошего цирюльника, отвести на поэтические чтения в «Трехрогую Луну», в оперу и на какую-нибудь ярмарку, научить управлять амобилером, танцевать, гулять по крышам и, возможно, чем только Темные Магистры не шутят, действительно подумать о поступлении в Университет. Или в Королевскую Высокую Школу. Лично я до сих пор так и не понял, в чем состоит разница. И никто, даже Нумминорих, имевший счастье учиться в обоих заведениях, так и не смог мне это внятно объяснить. Единственное, что я твердо усвоил: на эмблеме Высокой Школы нарисована Королевская шляпа, а на университетской – голова, пронзенная мечом. Из чего, вероятно, следует сделать вывод, что учиться в Королевской Высокой Школе гораздо безопасней.

Но обо всем этом можно было подумать лежа. Под одеялом. Вытянув ноги. До меня доходили легенды об удивительных людях, постоянно ночующих в собственной постели, и все, как одна, повествовали о соблазнительных возможностях, которые им открываются. Я решил проверить, так ли это. Немедленно. Прямо сейчас.

Честно говоря, был совершенно уверен, что усну прежде, чем закрою глаза. Но не тут-то было.

Первую вечность длиной примерно в четверть часа я лежал неподвижно, наслаждаясь этим процессом и радуясь, что бодрствую: люблю растягивать удовольствие.

Вторую вечность, которая длилась никак не меньше часа, я ворочался с боку на бок, перебирая в уме события и впечатления минувшего дня – не потому что мне этого хотелось, просто не мог от них отделаться.

Третья вечность оказалась гораздо длинней первой, но все же короче второй; ее я посвятил удивлению, раздражению и бессильному гневу: бессонница? У такого великого и могучего меня?! Кто допустил? И что с этим делать? Как – «не знаю»?!

А потом я все-таки задремал.

Такое впечатление, что мне пришлось мучиться бессонницей, пока в соответствующем отделении Небесной Канцелярии спешно подбирали подходящий к случаю кошмар.

И им наконец удалось.

Мне приснилось, что я сижу на узкой доске, переброшенной через бездонную пропасть. Справа от меня переливаются разноцветными огнями и звенят голосами развеселых гуляк ночные улицы Ехо, а слева дышит и трепещет тьма. С виду просто темнота ночи, но я-то чую, что она живая. Пока что спящая, и лучше бы ее не будить, не то…