которых застыли две черные, бугристые, без особой формы фигуры, по пояс закованные в полированный голубой металл. Небо было розовым и размытым, будто акварельный рисунок.

Стоило Ратибору шагнуть «на песок», как застывший пейзаж ожил: волны побежали на берег, «дырявая скорлупа» жалобно заскрипела под ветром, а черные фигуры на «стрекозиных крыльях» вдруг бросились вниз и с угрозой понеслись на человека, сидя на чем-то напоминающем журавлиные гнезда.

Ратибор выдержал «атаку», и Вакула сзади похлопал его по спине:

– Компьютерный монтаж, но за достоверность ручаюсь, так все это и выглядит на самом деле. Впечатляет?

– Пейзажи Орилоуха я уже видел, хотя и не в динамике.

– А с орилоухами напрямую не встречался? Вижу, они не произвели на тебя впечатления. Кто бы мог подумать, что эти полукаменные-полуметаллические глыбы не только живые существа, но и разумные?

– А разве не такое же впечатление создает «роденовский мыслитель»? – хладнокровно сказал Ратибор.

Вакула засмеялся, выключая аппаратуру «динго».

Вернулись в гостиную, Вакула, сев на стул с мягкими линиями изгиба ножек и спинки, усадил Ратибора на кушетку.

– Садись, все надежно, никаких «динго»-миражей. Копии, конечно, но из настоящего дерева, ничего общего с конформными надувашками. Правда, в спальне у меня все стандартно – форма мебели зависит только от желания. А что тебе известно о негуманах?

Ратибор помолчал немного. Негуманами называли представителей известных людям негуманоидных цивилизаций – чужанской, орилоухской, тартарской и цивилизации Сеятелей. Как-то так получилось, что за триста лет космоплавания и расширения сферы влияния человеку «везло» только на встречи с негуманоидами, ни одной цивилизации «братьев не только по разуму, но и по облику» он не отыскал.

– То же, что и всем. Почему это вас интересует?

– Если так, то плохо. Как профессионал-безопасник ты обязан знать о негуманах все, что знают специалисты ИВК, иначе можешь наломать дров. А тем более тебе предстоит работать с ними в ближайшем будущем. С тем же Конструктором, например, когда он вылезет из БВ.

– Вы считаете, что тахис-конус с ним не совладает? Зачем же предложили идею?

– Т-конус, наверное, с ним совладает, но до этого дело не дойдет, кто-то отступит: либо мы – в силу принципов гуманизма, либо сам Конструктор. Лично я за прямой контакт с ним, который вытолкнет физику как науку из состояния ступора.

– Вряд ли прямой контакт с Конструктором возможен, до нас с вами его уже пытались установить.

Вакула пренебрежительно махнул рукой, оттопырил губу.

– То было сто лет назад, когда Конструктор был всего лишь младенцем, только появившимся на свет. Каков он сейчас, каковы его цели – никто не знает, так что посмотрим.

– Вы оптимист, Гордей. Увлекаясь ксенопсихологией, вы должны были бы знать, что основным содержанием деятельности цивилизаций, вышедших в космос, в конце концов становятся получение, обработка и распределение потоков информации, когда в силу вступает принцип Мидаса: информация порождает информацию, остальное сбрасывается. Ни одна из цивилизаций, достигших этого уровня, не будет заниматься просветительской и вообще любой другой деятельностью в ущерб стремительной экспансии информпреобразований. Что и доказывают на практике известные нам цивилизации в системах Чужой, Орилоуха и Тартара.

– Добавь еще Сеятелей, серых призраков. – Вакула шибко потер переносицу, крякнул. – Я, кажется, ошибся с выводами относительно твоих познаний в ксенологии. Конечно, в ксенобиологии и психологии я почти дилетант, любитель, хотя и стараюсь в свободное от основной деятельности время держать руку на пульсе открытий, но не согласен с твоим последним утверждением: если орилоухскую КЦ еще с натяжкой можно отнести к информационным, то чужанскую никак нельзя. Ты же только что говорил о принципе Мидаса, значит, знаешь, что по мере развития информационных КЦ происходит размывание границ между индивидуальным интеллектом и интеллект-потенциалом всей цивилизации, между отдельным индивидуумом и социумом в целом. А по этому признаку лишь Сеятели – полностью информационная цивилизация, чужанской до нее далеко. Что касается Конструктора, то, во-первых, один индивид – не все общество, а во-вторых, он представитель палеоразума, о деятельности которого мы можем судить лишь по оставшимся «следам»: галактикам и звездам, собранным в удивительные волокнистые структуры. Конечно…

Ратибор поднял руку, останавливая увлекшегося физика.

– Вы меня убедили, Гордей, однако время позднее, а я себе не принадлежу, давайте о конкретном. Когда будут готовы расчеты Т-конуса? До сдачи его осталось всего три недели.

Вакула по обыкновению закатил глаза, не обижаясь на гостя, прервавшего его речь.

– Математический каркас тахис-конуса готов, сейчас мы подгоняем модель под заданные параметры, все же масштаб такого рода сооружений никем не просчитывался, но строительство можно начинать уже завтра-послезавтра, с самого простого – с энергоблока.

– Ваш вклад в это дело? Чем вы занимаетесь лично?

Вакула пожал круглыми плечами, надул губы:

– Я занимаюсь расчетом характеристик и конфигурации зоны захвата.

– Насколько важна ваша работа?

– То есть как насколько? – удивился физик, всплеснув руками. – Точность «стыковки» БВ и Т-конуса должна быть беспрецедентной! Включить конус надо ни на мгновение позже, чем к нему подойдет Большой Выстрел, поэтому и параметры ловушки должны быть рассчитаны в пределах минимальной погрешности. К чему ты клонишь, опер?

Берестов помедлил.

– Еще вопрос, может быть, не совсем обычный: с вами ничего странного в последнее время не происходило?

Хозяин уставился на Ратибора круглыми глазами, халат его распахнулся, открыв выпуклую волосатую грудь.

– Что тебе известно об этом?

– О чем? – насторожился Ратибор.

– Мне звонили… предлагали выйти из группы.

– «Дельфийский оракул»?

– Что? Оракул? А-а… нет, звонивший не представился, просто погрозил, и все. Я думал, чья-то шутка…

– Проверить, – сказал Ратибор коротко. В ухе отразился ответ Умника, понявшего, к чему относилась команда: «Принял».

– Что проверить? – ошарашенно