— Почему?

— Вы наш гость. По нашим законам, гость не может уехать без ужина.

Суровый всадник оказался старостой Зумарраги, и через час Алена и Франсуа попали туда, куда баски позволяют заглянуть только особо почетным гостям. Оказалось, что за перевалом от горной дороги отходит почти неприметная тропа, которая, как кажется издали, ведет к пропасти, а на самом деле — к довольно крутому обрыву, за которым совершенно неожиданно начинается высокогорный рай — густой кедровый и сосновый лес, упоительный горный воздух, пение птиц и то особое сухое, солнечное тепло, которое бывает только в высокогорных лесах, где обитают дятлы, перепелки, фазаны и архары.

— Стоп, — сказал староста на окраине этого лесного рая, — мы пришли. Дальше вы идете сами. Желаю удачной охоты.

И, вручив Франсуа и Алене по охотничьему ружью, староста и его помощник ушли, а Алена и Франсуа углубились в лес.

Они шли по узкой тропе, впереди Алена, за ней, прихрамывая и опираясь на трость, Франсуа. Вокруг была лесная тишина, наполненная перекличкой птиц, трепетом листвы и звоном цикад.

Неожиданно прямо перед ними возникла лань, стоявшая на тропе. Она в упор смотрела Алене в глаза.

— Стреляй… — шепотом произнес Франсуа.

Алена, задержав дыхание, медленно подняла ружье.

Но лань не испугалась, а своими огромными сливовыми глазами продолжала смотреть ей в глаза.

И Алена опустила ружье.

Лань, повернувшись, прыжком исчезла в лесных зарослях, некоторое время был слышен хруст веток под ее копытами.

— Почему вы не стреляли? — удивился Франсуа.

— Она так смотрела… — задумчиво произнесла Алена. — Знаете, Франсуа… Я хочу побывать в том кафе, где погибла ваша жена.

— О, его уже нет, там все перестроили.

— Все равно. Я хочу отнести туда цветы.

А вечером в Зумарраге состоялась фиеста. С десяток басков в высоких папахах и костюмах, похожих на черкески, плясали на деревенской площади под звуки бубна и еще каких-то национальных инструментов. За длинным столом с домашним вином, овечьим сыром, зеленью и другими простыми закусками Франсуа и Алена, сидя в окружении сельчан, аплодировали танцорам. А те все ускоряли и ускоряли темп своего танца…

— Мне кажется, они похожи на наших грузин, — заметила Алена по-французски.

— Это действительно одна из версий их происхождения, — ответил Франсуа. — Говорят, что баски — это грузинские кочевники, которые пришли сюда пару тысяч лет назад…

Тут один из танцующих басков подлетел к Алене и, приплясывая перед ней, стал приглашать ее на танец. Алена отказывалась, но он настаивал, и все вокруг шумно поддержали его. Алена встала и, выступая медленной русской павой, пошла в круг басков, отбивающих каблуками стремительный танец, похожий на лезгинку.

Все сельчане встали, наблюдая за этим танцем, а Алена, танцуя, вдруг увидела, как с гор, из темноты вышли несколько басков, вооруженных ружьями, подошли к Франсуа, один из них нагнулся и что-то сказал Франсуа на ухо. Франсуа отрицательно покачал головой. Но баски настаивали. Франсуа встал и, прихрамывая, пошел с ними. Баски окружили его и увели с площади.

Алена встревоженно подошла в танце к старосте. Тот негромко сказал:

— Не беспокойтесь, он скоро вернется.

Но время шло, танцы закончились, наступил темный безлунный вечер. Алена продолжала сидеть за столом в окружении басков, многие из которых были уже пьяны. Они открыто поедали Алену глазами, провозглашали тосты в честь ее красоты и настаивали, чтобы она пила с ними. А Франсуа все не было. Алена в беспокойстве ерзала на скамье, вертела головой и вглядывалась в темноту в той стороне, куда увели Франсуа…

Это было напряженное и тревожное ожидание.

Наконец группа басков появилась в этой темноте, и Алена даже вскочила от испуга. Они не то несли, не то волокли Франсуа — разведя руки в стороны, он висел на плечах двух басков.

Алена ринулась к ним, крича по-французски:

— Что вы с ним сделали?

— Ничего, ничего… — смущенно сказал ей Франсуа. — Это я сам… Я споткнулся и подвернул больную ногу…

— Это правда? — переспросила она с подозрением.

— Клянусь.

Алена облегченно перевела дух.

Баски дотащили Франсуа к столу, осторожно посадили на скамью.

— Где вы были? — сказала Алена, успокаиваясь. — Я так волновалась!

Франсуа взял ее за руку:

— Спасибо… Потом расскажу…

Это «потом» наступило только через несколько дней, когда они спустились с гор и лежали на пляже у Сан-Себастьяна. Тихие волны не спеша подкатывали к берегу, смывая напряжение горной экспедиции.

— Я встречался с лидерами сепаратистов, — признался Франсуа. — Мы обсуждали возможности мирного решения противоречий. Конечно, это медленный процесс, но, может быть, мне удастся что-то сделать. Во всяком случае, этой стройкой я завоевал их доверие. А это уже немало. Поэтому на Корсике я сделаю то же самое, я и там построю детскую больницу…

И его пальцы тихо, почти неслышно коснулись руки Алены и медленно, крайне медленно, словно вопрошающе, стали подниматься по ее локтевому сгибу… по плечу… по шее…

Алена, лежа на песке, закрыла глаза и увидела солнечнорадужный окоем вокруг своих ресниц.

Ни она, ни Франсуа не обратили, конечно, в этот момент внимания на то, что один из гулявших по пляжу курортников оглянулся на них, целующихся, и остановился, вглядываясь в Алену. Правый глаз у этого мужчины был закрыт черной кожаной повязкой, это был одноглазый начальник службы безопасности короля Марокко.

По случаю очередного выдающегося события в культурной жизни Лазурного берега — сольного концерта Мстислава Ростроповича в Ницце — на вилле наследного принца Монако состоялся пышный прием, на котором Франсуа подвел Алену и Маргариту к членам королевской семьи и маэстро.

— Кузен, — сказал он принцу, — позволь тебе представить: мадемуазель Алена Бочкарева, она ведет мой испанский проект.

— Я рад за тебя, Франсуа, — улыбнулся принц.

— А это мадам Маргарита Цой, ее кузина.

— О, мадам! — сказал принц. — Мы знакомы, не так ли?

Маргарита зарделась от гордости.

— У вашего высочества прекрасная память!

— Маэстро, — повернулся Франсуа к Ростроповичу, — специально к вашему приезду мы выписали из России двух ее самых прекрасных дам. Позвольте вам представить: Алена и Маргарита…

— Девчонки, — сказал маэстро по-русски, — вы даже не можете себе представить, как я рад, что вы тут оказались! Так надоело все время пить с монархами в одиночку, без русской компании!