Отель «Гринбрайер»,

Уайт-Салфер-Спрингс (Западная Виргиния)

Вчера мы видели Блоха и Казенаве, которые, естественно, приветствуют наше решение. Кроме того, мы объяснили нашу позицию Морганам. Возможно, стоит телеграфировать также Касселю и Ревелстоку о следующем: на основании изменившейся ситуации в России и тамошних событий у нас больше нет причин воздерживаться от финансирования союзников. Мы не стремимся к совместным операциям, но сочли нужным сообщить Вам об изменении нашей позиции, предоставив Вам право, если Вы сочтете нужным, передать эти сведения другим заинтересованным сторонам. Подчеркиваем: мы никоим образом не стремимся вмешиваться в установившиеся связи Морганов, оказавших огромную помощь странам Антанты, а только уведомляем Вас об изменении нашей позиции. На второе апреля намечена специальная сессия конгресса.

Мортимер Л. Шифф».

«Уайт-Салфер-Спрингс (Западная Виргиния),

22 марта 1917 г.

Мортимеру Л. Шиффу,

Нью-Йорк

Нам следует проявлять осторожность и не выказывать слишком бурную радость, но можешь телеграфировать Касселю, что из-за недавних действий Германии и событий в России мы больше не будем воздерживаться от финансирования стран Антанты, если представится такая возможность. Мы ни на что не претендуем и ни в коем случае не намерены мешать Морганам, а просто желаем разъяснить перемену в нашем отношении. Дальше заходить не стоит, ибо, поскольку мы не нарушаем тайны, Кассель, разумеется, имеет право передать новость заинтересованным сторонам.

Джейкоб Г. Шифф».

[52]

6 апреля 1917 г., после того, как в России было создано Временное правительство, Шифф писал в ответ на телеграмму Бориса Каменки, председателя правления Коммерческого Азовско-Донского банка: «Позвольте заверить Вас: ничто не доставит мне большей радости, чем возможность содействовать новой России во всех или любых начинаниях… Если я правильно понял Вашу телеграмму, Вы хотите, чтобы я способствовал в предоставлении американской финансовой помощи Вашему Временному правительству. Единственный способ, каким можно осуществить Вашу просьбу в настоящее время, – обратиться к правительству Соединенных Штатов, которое только что получило от конгресса полномочия сделать соответствующее предложение странам Антанты. Кроме того, мы все обращаемся к нашему правительству, через прессу и иными способами, с просьбой, чтобы Россия получила помощь первой из стран-союзниц. Мне передали, что наше правительство и Ваше Временное правительство уже обменялись телеграммами о том, как наилучшим способом предоставить материальную и иную помощь. Конгресс выделил для этих целей очень большие суммы в распоряжение президента и министра финансов, и надеюсь, что средства на самые срочные нужды Вашей страны будут предоставлены нашей стороной без задержек.

Одновременно я, желая практически продемонстрировать свое участие, принял решение сделать пожертвование на военный заем, только что объявленный новым российским правительством; прошу подписать меня на сумму, равную 1 млн рублей, и передать облигации, которые, насколько я понял, выпущены по курсу в 85 %. Хотите ли Вы, чтобы я произвел платеж с помощью телеграфного перевода, или же мне лучше заплатить здесь, перечислив средства на счет Вашего правительства? Думаю, что последнему, несомненно, приходится производить в нашей стране значительные платежи.

Жаль, что краткосрочные облигации под 5,5 и 6,5 процента, которые вынуждено было выпустить Ваше прежнее правительство несколько месяцев назад и которые никогда не пользовались большим спросом, сейчас можно приобрести лишь под 9,5 %, иначе, возможно, какие-то объемы военного займа можно было бы разместить здесь; не следует ожидать, что в нашей стране найдутся желающие подписаться на облигации пятипроцентного займа, за исключением тех, кто, как я, подпишутся по сентиментальным соображениям».

Он продолжал проявлять интерес к предоставлению займов Временному правительству до тех пор, пока у власти оставались умеренные; при этом он, однако, советовал государственному секретарю выяснить, насколько такое предоставление помощи допустимо для американского правительства. Однако после того, как к власти пришли большевики, Шифф более не поддерживал отношений с Россией, поскольку резко отрицательно относился к их политике и принципам.

В 1917 г. он приветствовал свержение царизма в России и начало того, что виделось ему республиканской или конституционной формой правления. 19 марта он послал телеграмму П.Н. Милюкову: «Будучи неизменным врагом тиранического самодержавия, безжалостно преследовавшего моих единоверцев, я хочу через Вас поздравить русский народ с тем, чего он столь чудесным образом достиг, и пожелать Вам и Вашим коллегам по новому правительству всяческих успехов в великой задаче, которую Вы столь патриотично взвалили на себя. Да благословит Вас Бог!»

5 апреля, за день до того, как Америка вступила в войну, Шиффу через барона Гюнцбурга сообщили о подписании декрета, устраняющего все ограничения российских евреев в правах. Вскоре после этого события Шифф писал Зангвиллу: «Практически за одну ночь династии Романовых пришел конец путем бескровной революции, которая росчерком пера также произвела эмансипацию евреев».

В письме Лиллиан Уолд от 25 апреля 1917 г. Шифф сравнивал данное событие с исходом евреев из Египта. 26 апреля, в письме Д.Г. Лайону он сообщает о своей радости, однако вместе с тем выражает и тревогу: «Прекрасно понимаю, какую радость Вы должны испытывать по поводу того, что произошло в России. Свершилось настоящее чудо! Я не ожидал, что при моей жизни в империи Романовых произойдет такая полная и бескровная революция, как и то, что… с этой династией будет так внезапно и так всецело покончено. Я немного тревожусь, что все пройдет не так гладко, как мы надеемся, и что в России еще возможны беспорядки, но старое положение дел уже не вернется, что бы ни случилось».

После победы социалистической революции Шифф, как многие другие, считал, что новый строй недолговечен. 27 декабря 1917 г. он писал Борису Каменке: «Надеемся, что, когда нынешние страсти схлынут, Россия станет сильнее и здоровее, чем прежде… она станет страной свободы и демократии».

Хотя он относился к советскому правительству откровенно враждебно, его очень волновала грозящая евреям опасность со стороны армии адмирала Колчака, а позже – Деникина. 7 июля 1919 г. он писал А.И. Заку, возглавлявшему Русское информационное бюро в Нью-Йорке: «Из надежных источников в Сибири стало известно, что тамошняя обстановка, в том числе положение евреев, при пошатнувшемся Омском правительстве, самая неблагоприятная – и это еще мягко сказано. Я сам видел фотокопии циркулярных писем, рассылаемых неким комитетом, который подписывается именем царя и призывает к восстановлению самодержавия. В этих письмах население призывают громить евреев и утверждают, что… допустимы любые виды жестокости, вплоть до убийства, без малейшего вмешательства, более того, при попустительстве властей. Поскольку Вы представляете фракцию Омского правительства и ведете активную пропаганду в защиту адмирала Колчака, считаю своим долгом написать Вам, что доходящие до нас сведения очень беспокоят американских евреев. Считая, что Вы сумеете придумать действенный способ передать слова предупреждения Вашим друзьям в Сибири, которых Вы представляете, против тех мер, которые уменьшают сочувствие американского народа, остаюсь и т. д…»