к ее населению. Военнообязанным является все мужское население от 16 лет до 50. Обязательная военная служба длится 3 года. Под ружьем в середине 1980-х годов находилось 135 тысяч человек плюс 100 тысяч членов так называемой трудовой армии, которая используется на различных работах. Если в развитых государствах в среднем приходится по 10 военнослужащих на тысячу граждан, а в малоразвитых странах — 5 на тысячу, то на Кубе — почти 30 на тысячу. Военщина, армия — это древнейшее учреждение, комментирует Дюмон. Следовательно, кастровский человек будущего на самом деле — человек прошлого. По этому поводу глава Римско-католической церкви Кубы монсиньор Сачи, заметил: «Мы продвинулись из века пещерного в век казарменный».

Каково же положение религии на Кубе? Прежде, чем отвечать на этот вопрос, надо указать, что, следуя за Советским Союзом, Кастро в 1976 году наконец решил дать стране конституцию и восстановить выборы, причем из нескольких кандидатов, но при существовании только одной партии — коммунистической.

521

Кстати, определение этой партии и ее роли в обществе тоже скопировано со сталинской конституции 1936 года:

«Коммунистическая партия Кубы, будучи организованным марксистско-ленинским авангардом рабочего класса, является высшей ведущей силой общества и государства, которая организовывает и направляет общие усилия к цели строительства социализма и поступи к коммунистическому обществу».

Уже этот отрывок свидетельствует о гегемонии партии, то есть на самом деле партаппарата. Кстати, в 1980-х годах во всех высших органах КПК было примерно вдвое больше членов, чем при создании этой структуры партийной и государственной власти в 1965 году.

Что касается правового положения религии, то и тут почти полная копия Советского Союза. Конституция 1976 года утверждает свободу вероисповедания любой религии «в рамках уважения к государственным законам». Однако, как указывает Рабкина, в перечне запретов на дискриминацию говорится о расе, цвете кожи, национальной принадлежности и поле, в то время как преследование по религиозным причинам обойдено полным молчанием. Католическое духовенство официально поддерживает политику Кастро (насколько это искренне, станет известно лишь после падения коммунистической диктатуры на острове). В одном из своих парадоксальных заявлений Кастро сказал, что можно быть марксистом и христианином одновременно. Когда же интервьюер задал ему вопрос, а может ли коммунист быть практикующим христианином, Кастро ответил, прикинувшись великим демократом, что такой вопрос можно решить, только проведя серьезный анализ совместно со всеми партийными кадрами, а не решать его постановлением сверху. Об ограниченности прав верующих свидетельствует вся школьная система. В школах преподается так называемый «научный атеизм». Преподавание религии в учебных заведениях запрещено, но в отличие от Советского Союза религия может преподаваться частным образом в храмах по желанию родителей и детей. Религиозность может быть причиной отказа в принятии студента

522

в высшее учебное заведение, особенно на отделение общественных наук, и даже в среднюю школу. Сам Кастро признал публично, что верующие притесняются в стране, но, мол, это не закон, а привычка, с которой он не согласен. Однако тот же Кастро в 1970 году лично запретил празднование Рождества Христова под предлогом, что оно падает на самый разгар сбора урожая сахарного тростника. Религиозная литература на острове не печатается, но допускается ее импорт в ограниченном количестве для верующих. Хотя формально кубинцы на 90% католики, особой религиозностью они не отличались никогда, а теперь и подавно. Об этом свидетельствуют такие цифры: до Кастро один католический священник приходился на 9 тысяч кубинцев, а теперь 1 священник — на 53 тысячи жителей. Крещение осуществляется всего лишь по отношению к 30% младенцев.

Слова словами, а практика нетерпимости к вере во что-то, стоящее выше обожествляемого диктатора, обожествляемой идеологии и ее утопических целей, характерна для всех форм тоталитаризма. В свою очередь, тоталитаризм, будучи псевдодемократией и карикатурой на демократию, требует массовой платформы для своего существования. У кубинского тоталитаризма массовой базой являются, с одной стороны, двухмиллионная армия квартальных доносчиков, которые за свою работу получают какие-то мелкие привилегии и подачки, а с другой — это примерно миллионная партийная элита высшего и среднего звеньев, «которые непосредственно заинтересованы в сохранении режима, поскольку это обеспечивает им некоторый авторитет в обществе, статус и привилегии, полагающиеся партийным кадрам, лидерам массовых организаций, бюрократам государственного аппарата и офицерам вооруженных сил[14].

После распада Советского Союза положение Кастро значительно ослабело, поскольку нет больше «старшего брата», на авторитет и опору которого можно было бы ссылаться. Вряд ли и у самого Кастро осталось что-либо от его утопических идей 1960-х годов, а тем более вера в их осуществление. Как человеку исключительно честолюбивому, ему остается

523

в качестве утешения лишь наслаждаться и упиваться собственной властью. Видя судьбы «культов личностей» после смерти этих личностей, Кастро не может не задавать себе вопроса: «А что, если после смерти мне уготована посмертная судьба Сталина, а Кубе — судьба Советского Союза после Горбачева?»

И все же он не может превзойти самого себя, отказаться от совершенно обанкротившейся системы государственного социализма. С 1992 года он чуть-чуть приоткрыл весьма ограниченные возможности для иностранного капитала и для малых предприятий. Но эти полумеры не спасут его и его социализм, как в свое время они не спасли социализм Горбачева.

Аннотированная библиография

Aguilar, Luis Е.. ed. Marxism in Latin America. Philadelphia, Temple University Press, 1978. Сборник статей различных авторов о марксизме в Латинской Америке. Самым ценным материалом является 60-страничная обзорная вводная статья редактора сборника профессора Агуиляра об истории зарождения и развития марксистских партий в Латинской Америке. Остальные статьи рассматривают политические особенности отдельных латиноамериканских стран и роли марксизма в них. В первой части отрывки документов в подлиннике, например, «Маркс и Энгельс об Америке», статья Хосе Марти «На смерть Карла Маркса» и т.д.

Chilote, Ronald Н. The Cuban Revolution into the 1990s. Boulder, Col.. Westview Press, 1992. Редактор сборника — идеологический апологет Кастро и его режима. Авторы сборника — сотрудники «Центра по изучению Латинской Америки» в Гаване, все — граждане Кубы. Естественно, объективности в их анализах не больше, чем было в работах советских обществоведов до 1989 года. Современному студенту, однако, полезно сопоставить эти писания с серьезными научными работами таких авторов, как Рабкина, Суарес и др.

Dumont, Rene Is Cuba Sodalist? N. Y., The Viking Press. 1974. Книга написана левым демократическим социалистом, экономистом-аграрником, первоначально возлагавшим большие надежды

524

на кубинский эксперимент. Трижды приезжавший на Кубу по приглашению Кастро в качестве советника, он, как читатель может заключить из ссылок на Дюмона в тексте, потерял все надежды на положительное развитие страны при