походило на северных соседей, что поначалу население города охватило нечто вроде облегчения. Казалось, что уж с этими-то варварами договориться будет проще простого, отсыпав им пару мешков гвоздей и ржавых ножей.

Однако вскоре это облегчение сменилось тревогой и унынием. Пошли слухи о неком северном короле Вранооке, который привёл сюда такую громадную армию вовсе не затем, чтобы просто разграбить пару городов. От полковника Сэндона Линд (в числе прочих офицеров стражи) узнал о переговорах, которые прошли с этим самым Вранооком от имени его императорского величества. И, якобы, результаты этих переговоров были просто удручающими.

Выходило так, что северяне во что бы то ни стало решили захватить Кидую и едва ли не низложить императора. Поговаривали, что среди нападавших были и жители северных окраин империи, которым, якобы, больше невмоготу было жить под началом Кидуи. Линд в этот момент сидел, не смея поднять глаза и сгорая от стыда. Ему казалось, что все присутствующие сейчас только и думают о том, что он прибыл из Тавера, и потому может быть чуть ли не шпионом.

А ещё его не покидало беспокойство за отца и Хэддасов. Если север охвачен сепаратистскими волнениями, им могло не поздоровиться… Оставалось надеяться, что близость полнокровного имперского легиона охладит буйные головы…

Впрочем, сейчас Линд больше переживал за происходящее здесь. Похоже, что келлийцы каким-то чудом собрали войско в десять, а то и двадцать тысяч человек. Они довольно умело перекрыли все дороги, что вели к городу и, похоже, решили устроить самую настоящую осаду.

Первые дни его сослуживцы лишь посмеивались над гипотетическим умением северян держать осады, но пока что ничто не указывало на то, что те что-то делают неправильно. Линд знал, что продовольствия в городе осталось самое большее на месяц, да и то если поумерить аппетиты, а келлийцы, похоже, были настроены весьма серьёзно — они разбили несколько лагерей вокруг Кидуи, с явным знанием дела взяв под контроль все подходы к городу.

Теперь Линд мог наблюдать за врагом с высоты крепостной стены, где он находился почти постоянно, отлучаясь лишь для сна и короткого отдыха. Северяне, в отличие от горожан, похоже, ни в чём себе не отказывали. В их лагере постоянно пылали большие костры, на которых они, судя по всему, жарили окрестных коз и телят, гусей и кур. До гвардейцев доносился шум из лагеря — гортанный гомон, смех. Но хуже всего бывало вечерами, когда оттуда вдруг раздавался вой, который, казалось, никак не могло издавать человеческое горло.

— Да что же они там — с ума посходили?.. — ворчал Сэйри, назначенный сержантом в первый же день нападения. — Чего они глотки-то дерут?..

— Думаешь, это люди? — с благоговейным страхом спрашивал его другой гвардеец.

— А ты думаешь — кто? — усмехнулся в ответ Сэйри. — Люди, конечно.

— А я думаю, что это — гигантские волки, — серьёзно возразил всё тот же гвардеец. — Северяне притащили их с собой на войну. Я слыхал, эти волки размером с годовалого телёнка и могут откусить руку за раз прямо тут! — и он похлопал себя по руке выше локтя, но затем сразу же суеверно подул на это место.

— Чушь это всё! — бросил Сэйри, но, надо сказать, уверенности в голосе у него явно было маловато.

— До тех пор, покуда волки не научатся летать, они для нас не страшны! — флегматично заметил немолодой стражник. — Я вот боюсь, что если мы вскоре не прогоним этих поганцев, то к осени сами начнём откусывать руки друг другу…

— Скоро подойдут наши легионы, и тогда мы отправим их в Хаос, — по должности Линду полагалось быть уверенным самому и вселять уверенность в подчинённых. — К осени их уж и след простынет…

***

На вкус Шерварда, здесь было чересчур жарко. И природа была какая-то незнакомая — не похожая даже на окрестности Тавера, не говоря уж о его родных местах. На севере зелень трав и деревьев была какой-то тёмной, густой, иной раз отдававшей едва ли не в синеву. Здесь же трава имела желтоватый оттенок, словно пожухла на южном солнце, а зелень деревьев была какой-то звонкой, яркой, словно каждый листочек впитал в себя немного солнечных лучей и теперь светился сам.

В целом, условия в лагере были вполне неплохими. Еды хватало, а уж спать неприхотливые северяне могли и на голых камнях. А главное, мошкары — этого страшного бича севера, здесь было гораздо меньше. Нет, и комарья, и мух тут тоже хватало, но по меркам Баркхатти их количество было просто смехотворным. Так что лагерная жизнь была весьма приятной.

Шервард уже разузнал у Желтопуза, где находятся таверцы, а вместе с ними и Бруматт. Увы, они располагались по ту сторону города — неподалёку от Киная. Там было сейчас наиболее безопасное место, и потому Враноок оставил там наименее ценные для него отряды. Шервард же находился юго-восточнее города, неподалёку от великолепной широкой дороги. Очевидно, именно по этой дороге сюда рано или поздно должны будут примаршировать легионы Кидуи. И их нужно будет встретить как следует. И потому Враноок направил в этот лагерь самые боеспособные, по его мнению, дружины.

Шерварду очень хотелось хотя бы разок отпроситься у Желтопуза и отправиться на поиски Бруматта, но риск был слишком велик. Ошиваться одному в окрестностях осаждённого города было бы неразумно. Даже если он не заблудится по пути, то вполне может нарваться на неприятности. Вокруг могли быть шпионы имперцев, быть может даже небольшие отряды. И одинокий келлиец мог бы стать для них отличной добычей. Оставалось надеяться, что в случае заварухи Бруматт, вероятнее всего, окажется в максимальном удалении от неё…

Зато он мог время от времени пересекаться с Тибьеном, хотя и не слишком часто — тот не принадлежал к ближнему кругу Желтопуза. И всё же такие немногочисленные и непродолжительные встречи грели сердце Шерварда, мыслями возвращая его к любимой сестрёнке.

Когда разведчики объявили о приближении легионов, суматоха в лагере была недолгой. Враноок и его помощники не теряли времени даром — они уже выбрали удобную позицию для нанесения удара. Да, конунг решил не ждать нападения, а ударить первым. Расчёт был на то, что ошеломлённые легионеры, никогда не бывавшие ни в одной переделке, просто разбегутся. Кроме того, островитяне, говоря по правде, не были особыми мастерами грамотных оборонительных сражений, ведь обычно они профилировались как раз на быстрых набегах.

Каждый ярл чётко знал свою позицию, и Шервард, вооружённый луком, занял своё место в дружине, после чего все отправились к небольшому взгорку, поросшему нечастыми деревцами. План был прост