Он подбежал, и Гас наклонился, чтобы погладить его по голове. Он увидел его седую морду и тяжкое бремя собачьих лет.

— Привет, Тигр, привет, старина.

А потом он выпрямился и увидел, что она стоит лицом к нему. Руки в карманах, шерстяной шарф с головы сполз на затылок, и ее темные вьющиеся волосы, освещенные сзади солнцем, сияют вокруг головы, словно ореол.

Лавди.

Ничего, ничего не изменилось. К горлу у него подступил комок — он опять ее встретил, снова нашел. Все было так, будто она знала, что он придет, и ждала его.

Он услышал, как она зовет его. «Гас!..» Ветер подхватил ее голос и унес его в зимние поля. «Господи, Гас…» Она побежала к нему, и он бросился ей навстречу.

В субботу Джереми разоспался — вероятно, потому, что заснул только рано утром. После ужина он выпил три чашки кофе, а потом полковник угостил его превосходным коньяком. Не в силах унять работающий вхолостую мозг, Джереми лежал в постели с открытыми глазами, прислушиваясь к шуму ветра и дребезжанию оконного стекла, то и дело включая свет, чтобы посмотреть на часы. В конце концов он оставил свет зажженным и почитал часик-другой.

И в результате проспал завтрак. Ненамного… и тем не менее, в Нанчерроу было принято за правило выходить к завтраку в половине девятого, а он спустился в столовую без четверти девять, когда Диана, полковник и Мэри Милливей уже доедали тосты с джемом и пили по второй чашке чая и кофе.

— Прошу прощения, — проговорил Джереми. — Проспал.

— Ничего страшного, голубчик. Сегодня у нас вареные яйца — завтрак готовил Неттлбед. Свои нормы бекона мы, по-видимому, израсходовали.

Диана просматривала корреспонденцию, на столе перед ней были разложены полупрочитанные письма и вскрытые конверты.

— Что случилось с миссис Неттлбед?

— Она сегодня утром отдыхает. Бедняжка! Жуткое варикозное расширение вен. Может, тебе ее осмотреть? Мы пытаемся убедить ее обратиться к врачу, но она панически боится операции. Не хочет, мол, ложиться под нож. Признаться, я ее понимаю. О Боже, приглашение на коктейль из Фалмута. Неужели они думают, что кому-то захочется потратить весь свой паек горючего ради какой-то жалкой рюмки хереса!

Это был вопрос риторический, не требующий ответа. Полковник был погружен в «Таймс». Проходя к буфету, Джереми положил руку ему на плечо.

— Доброе утро, сэр.

— А, Джереми! Доброе утро. Хорошо спалось?

— Не очень. Черный кофе в сочетании с воем ветра. Мэри тоже подошла к буфету.

— До сих пор завывает, хотя теперь уже потише. — Она потрогала кофейник. — Остыл. Я сварю вам свежего.

— Это совсем не обязательно, Мэри. Я могу выпить чаю.

— Но я же знаю, что вы больше любите кофе. Я мигом. И она вышла.

Джереми достал из плетеной корзинки в виде курицы яйцо, налил себе чашку крепкого чая и сел за стол. Полковник молча подал ему аккуратно сложенную «Вестерн морнинг ньюс». Диана возилась со своими письмами. В Нанчерроу не поощрялись разговоры во время завтрака. Джереми взял ложку и аккуратно снял верхушку яйца.

На часах было уже без двадцати минут девять, а Лавди все не появлялась, и Неттлбед начал нервничать. Нет, у него и мысли не возникало о каком-либо несчастном случае, он не боялся, что Лавди упала с обрыва и сломала себе лодыжку. Лавди знала береговые скалы как свои пять пальцев и была ловкой, как горная коза. Но его тяготило бремя ответственности. Он уже жалел об их сговоре, и ему хотелось только одного — чтобы она вернулась прежде, чем он будет вынужден сообщить полковнику, что его дочь не только ушла от мужа, но и вообще исчезла.

Не находя себе места, старик в совершенно несвойственной ему манере бродил по кухне — подходил к окну, отпивал глоток чаю, шел с одной-единственной кастрюлей в судомойню, подтирал лужицу пролитого молока, опять направлялся к окну.

Противная девчонка как сквозь землю провалилась. Теперь к его беспокойству уже примешивалось раздражение. Пусть только явится — он ей намылит голову, свирепо думал Неттлбед, словно какая-нибудь мамаша, что грозится всыпать своему ребенку по первое число за то, что он чуть не попал под автобус.

Без десяти девять, устав слоняться из угла в угол и поглядывать на часы, Неттлбед вышел из судомойни во двор, прошелся до задней подъездной дороги и постоял там, высматривая Лавди на дорожке, выходящей из леса. Нет, никого. Отсюда был хорошо виден большой гараж, где держали весь автотранспорт Кэри-Льюисов. Почему одна из дверей открыта? Неттлбед пошел вьшснить, в чем дело, и обнаружил, что маленький «рыбный» автофургон исчез. Это был очень дурной знак. Конечно, можно было предположить, что ночью здесь побывали воры. Но какой нормальный вор взял бы фургон, если рядом стоял — так и просился, чтобы его угнали, — «бентли» миссис Кэри-Льюис?

В состоянии, близком к панике, старик вернулся в дом, но не через судомойню, а через оружейную — и там обнаружил Тигра, мирно спавшего в своей корзине.

— Где она?! — вскричал он, но пес только моргнул и опять погрузился в сон.

И тут случилась третья неожиданность, которая и решила исход дела. Не успел Неттлбед зайти в кухню, как сверху, из его собственной квартиры, послышались яростные вопли, которые могли исходить только от Натаниеля Маджа.

Это конец, подумал Неттлбед.

В этот момент в кухню зашла Мэри Милливей с кофейником в руке.

— Я только за… — начала она и запнулась. — Что это?! Неттлбед почувствовал себя мальчишкой, который попался,

когда таскал яблоки из чужого сада.

— Это Нат Мадж. Он у нас в квартире, с миссис Неттлбед.

— Что он там делает?!

— Лавди его оставила. Она приходила в половине восьмого.

— Лавди? А сама она где?

— Не знаю, — горестно признался Неттлбед. — Она пошла прогуляться, сказала, что хочет привести мысли в порядок и все обдумать. Обещала вернуться к завтраку. И не вернулась.

— Обдумать? Что обдумать?

— Ну, все это… отношения с Уолтером.

— О Боже… — проговорила Мэри, и ничто не могло более красноречиво выразить ее отчаяния, ибо за долгие годы их совместной работы Неттлбеду практически ни разу не доводилось слышать, чтобы она поминала имя Господа всуе.

— Она взяла с собой Тигра, — продолжал Неттлбед тоном человека, находящегося на исповеди, — но собака спит у себя в оружейной. А маленького фургона в гараже нет.

— Думаешь, она сбежала?

— Не знаю.

Вопли Ната становились все громче. Мэри поставила кофейник.

— Пойду-ка я займусь этим малым. Бедная миссис Неттлбед, она этого не вынесет!

Она вышла и стала подниматься по узкой лестнице, а через минуту Неттлбед услышал ее голос: «Кто это тут так расшумелся, а? Мэри желает знать!»