На три секунды налетел ливень. Он смыл нарисованный на глине домик Чарли Маршалла, и тот пришел в бешенство. Разыскивая его, он вертелся во все стороны, плакал и отчаянно чертыхался. Приступ миновал, и он принялся снова рассуждать об отце, о том, как старик нашел для родного сына работу в некой вьентьянской авиакомпании, хотя Чарли к тому времени, окончательно потеряв терпение, решил навсегда расстаться с небом.

В один прекрасный день генерал, как и Чарли, тоже потерял терпение. Он созвал телохранителей и спустился с Шанских холмов в крошечный опиумный городишко под названием Фанг по ту сторону тайской границы. Там он, как принято у отцов семейства во всем мире, начал упрекать Чарли в мотовстве.

Чарли искусно подражал пронзительному голосу отца и точно так же, как он, по-военному сердито надувал впалые щеки:

– Поэтому для разнообразия займись наконец полезным делом, слышь, куайло, паучье отродье? Прекрати играть на бегах, слышь, прекрати пить и курить опиум. Сними с сисек эти коммунистические звезды и прогони своего мерзкого дружка Рикардо. Перестань транжирить деньги на баб, слышь? Потому что я больше не буду содержать тебя ни одного дня, ни единого часа, паучье ты отродье. Я тебя ненавижу и когда-нибудь убью, потому что ты напоминаешь мне твою мать, корсиканскую шлюху!

Потом генерал, отец Чарли, заговорил о работе:

– К счастью, есть некие добрые господа из Чжучжоу, хорошие друзья моих хороших друзей, слышь, они владеют контрольным пакетом в некой авиационной компании. Я тоже владею несколькими акциями этой компании. По случаю эта компания носит славное название «Индочартер Эвиэйшн». Чего ты смеешься, куайло, обезьяна?! Не сметь надо мной смеяться! Так вот, эти добрые друзья видят, какое мне выпало несчастье иметь вместо сына трехногое паучье отродье, и решили оказать мне услугу и помочь тебе. Я искренне молюсь, чтобы ты свалился с неба и сломал свою поганую шею, куайло !

Вот так Чарли и начал перевозить отцовский опиум для «Индочартер». Поначалу он совершал один-два рейса в неделю, но работа была стабильная, надежная, она ему нравилась. К нему возвратилась выдержка, он стал спокойнее и ощущал неподдельную благодарность по отношению к старику. Он, конечно, пытался уговорить господ из Чиу-Чау взять на работу и Рикардо, но ничего не вышло. Через несколько месяцев они согласились платить Лиззи двадцать долларов в неделю за то, чтобы она сидела в приемной и ласково улыбалась посетителям. Это были золотые деньки, уверял Чарли. Чарли и Лиззи зарабатывали деньги, Рикардо их тратил на всякие безумные авантюры, все были довольны, вое были при деле. Но однажды вечером, как Немезида, появился Тиу и испортил все. Он явился как раз в тот миг, когда они запирали контору, вырос, будто из-под земли, назвал Чарли Маршалла по имени и представился одним из управляющих бангкокского отделения компании. Из заднего кабинета вышли ребята Чиу-Чау. Они окинули Тиу всего одним взглядом, подтвердили его добрые намерения и испарились.

Чарли прервался, чтобы поплакать у Джерри на плече.

– Теперь слушай меня внимательно, приятель, – воззвал к нему Джерри. – Слушай. Вот эта история мне нравится. Расскажи мне об этом подробнее, и я отведу тебя домой. Обещаю. Ну, пожалуйста.

Это был ошибочный ход. Больше не требовалось вытягивать из Чарли слово за словом. Джерри сам стал наркотиком, от которого Чарли Маршалл впал в зависимость. Удерживать его на земле тоже не требовалось. Чарли Маршалл вцепился в грудь Джерри, словно она была последним оплотом в океане его одиночества, их разговор превратился в полный отчаяния монолог. Джерри извлекал из этого монолога полезные для себя сведения, а Чарли Маршалл раболепствовал, умоляя, стонал, требуя, чтобы его мучитель уделял ему внимание, а потом сам же шутил и смеялся сквозь слезы. Ниже по реке при свете сигнальной ракеты лонноловский пулемет, который еще не успели продать «красным кхмерам», дал очередь трассирующими пулями в сторону джунглей. Длинные золотые стрелы вереницей пролетели над водой и, исчезая в лесу, осветили небольшую полянку.

Намокшие от пота волосы Чарли кололи Джерри подбородок. Чарли пускал слюни и бессвязно бормотал.

– Мистер Тиу не хотел говорить в конторе, Вольтер. Ни зачто! Мистер Тиу одевался не очень хорошо. Сразу видно, что Тиу родом из Чиу-Чау, у него таиландский паспорт, как у Дрейка Ко, он приехал во Вьентьян под идиотским именем и выглядел очень, очень плохо. «Капитан Маршалл, – сказал он мне, – хотелось бы вам заработать уйму денег? Для этого нужно выполнять некую интересную и разнообразную работу в те часы, когда вы не заняты в компании. Ну как? Например, совершить для меня некий не совсем обычный полет. Мне говорили, вы чертовски хороший летчик, очень надежный. Вам хотелось бы заработать четыре-пять тысяч долларов за один день, даже меньше, чем за день? Вас лично это привлекает, капитан Маршалл?» «Мистер Тиу, – сказал я ему. – Чарли истерически кричал. – Если это не повредит моему нынешнему положению, мистер Тиу, за пять тысяч американских баксов я для вас спущусь хоть в преисподнюю и принесу оттуда яйца самого дьявола». Мистер Тиу сказал, что он зайдет еще раз и чтобы я держал рот на замке.

Внезапно Чарли снова заговорил голосом отца, он звал себя паучьим отродьем и сыном корсиканской шлюхи. Постепенно до Джерри дошло, что Чарли уже рассказывает следующий эпизод.

Выяснилось, что, как ни удивительно, Чарли никому не говорил о предложении Тиу до того дня, когда снова встретился с отцом. Это случилось в Чиангмае на празднике китайского Нового года Он не сказал ни Рику, ни даже Лиззи, может быть, потому, что у них начали портиться отношения. Рик заводил себе множество женщин на стороне.

Совет генерала не воодушевил его.

– И не вздумай! У этого Тиу слишком высокие связи, это не по плечу чокнутому паучьему отродью вроде тебя, слышишь?Господи Иисусе, где это видано, чтобы уроженец Сватоу давал пять тысяч долларов паршивому отродью, наполовину куайло, чтобы тот тратил время на путешествия?

– Значит, ты передал это дело Рику, так? – быстро спросил Джерри. – Так, Чарли? Ты сказал Тиу: Извини, попытай счастья с Рикардо». Так оно и было, да?

Но Чарли Маршалл уже отключился. Он отвалился от груди Джерри и лежал в грязи, вытянувшись и закрыв глаза, лишь изредка жадно хватая ртом воздух. О том, что жизнь в нем еще теплится, говорили лишь эти судорожные вдохи да бешеное биение пульса под пальцами Джерри.

– Вольтер, – прошептал Чарли. – Клянусь на Библии, Вольтер. Ты хороший человек. Отведи меня домой. Господи, отведи меня домой, Вольтер.

Джерри оглушенно глядел на простертое перед ним искалеченное тело и понимал, что должен задать еще один вопрос, должен, даже если он окажется последним в жизни их обоих. Он склонился и опять поднял Чарли на ноги. После этого на ночной дороге в темноте, пронзаемой бесцельным заградительным огнем, Чарли Маршалл целый час бился у него в руках, визжал, рыдал и клялся в вечной любви, только чтобы Джерри не выпытывал, какие именно меры принял его друг Рикардо, чтобы выжить. Но Джерри втолковывал ему, что без этого тайна не будет раскрыта и наполовину. И Чарли Маршалл, разбитый и отчаявшийся, рыдая, выдавал Джерри самые заветные секреты; может быть, он уловил ход рассуждений Джерри – в городе, который вот-вот будет отдан на милость джунглей, ничего не делается наполовину; разрушать, так уж до конца.