4. На рассвете гаубице было приказано стать на позицию и открыть огонь по бронепоездам. После нескольких выстрелов было приказано прекратить огонь: оказывается, что красные оставили бронепоезда, предварительно взорвав один из них. Наша пехота захватила бронепоезда. Днем гаубица перешла в Дьяковку, где разместилась по квартирам. На пути между разъездом Клепалы и станцией Ворожба было захвачено три бронепоезда, несколько вспомогательных поездов и железнодорожные эшелоны с грузом. Добыча была огромная. На расстоянии нескольких верст тянулись брошенные поезда. Гаубичному взводу удалось получить из покинутых эшелонов несколько телефонных аппаратов и телефонный провод. В этом ощущалась большая нужда. Разместились в Дьяковке очень хорошо. Наконец можно было отдохнуть от боев и походов.

В Дьяковке стояли спокойно. Один раз ходили в экспедицию на Бурынский сахарный завод (станция Путивль), который заняли почти без боя. Пехота там захватила много сахару. Командиром 2-го взвода был назначен штабс-капитан Переслени, вместо капитана Каминского, который был назначен командиром 1-го взвода, который действовал с 1-м батальоном полковника Туркула и стоял в Белополье. С солдатами производились непродолжительные занятия, главным образом пешим строем. Вместо разорвавшейся 48-линейной гаубицы прибыла 4 5-линейная гаубица английского образца. Со стрелками отношения были наилучшие. Командир батальона полковник Манштейн также прекрасно относился ко всему взводу. Однажды во взводе остановились беженцы из Москвы (интеллигентные люди). Им была дана возможность проехать в Ворожбу.

После перевооружения всей 7-й гаубичной батареи 45-линейными английскими гаубицами осталась еще одна 48-линейная гаубица (бывшее третье орудие). Вместе с личным составом эта гаубица вошла во второй взвод как 5-е орудие. Начальником орудия остался поручик Ребиков, а взводом командовал штабс-капитан Переслени.

25. Взвод находится на станции Ворожба в подчинении командира 3-го батальона. На рассвете 5-е орудие получило приказание подождать прибытия 4-й роты со станции Глушково и вместе с ней и архангелогородскими драгунами участвовать во взятии у красных станции Путивль, откуда накануне были выбиты архангелогородские драгуны. Ими командовал, если не ошибаюсь, полковник Курбатов. Полк его состоял из двух спешенных и одного конного эскадрона. Другие два орудия второго взвода 7-й гаубичной батареи должны были выступить с 3-м батальоном Дроздовского полка в направлении на станцию Глушково, так как в этом направлении также обозначилось наступление красных. Я, как начальник 5-го орудия, получил в штабе полка от полковника Румеля{233}, командовавшего полком, указания относительно обстановки. В небольшом железнодорожном эшелоне прибыла 4-я рота под командой прапорщика Иванова (известный своей храбростью офицер и старый доброволец). Гаубице было приказано идти вдоль железнодорожной линии в направлении на разъезд Карпиловка. Как прикрытие орудию, был придан взвод пехоты. Рота продолжала свой путь в поезде. Во время движения были встречены беженцы из села Дьяковка. Прибыв в знакомое село, остановились на церковной площади. В доме священника находился штаб Архангелогородского драгунского полка во главе с полковником Курбатовым. Пришел также командир 4-й роты прапорщик Иванов, назначенный полковником Румелем начальником отряда для занятия станции Путивль и Бурынского сахарного завода. Полковник Курбатов от участия в наступлении устранился. Драгуны смотрели на стрелков немного неприязненно. Кроме этих частей, в Дьяковке находились два взвода 5-й роты 4-го офицерского полка, отошедших в Дьяковку с линии охранения по реке Сейм. Доложили о прибытии на разъезд бронепоезда (кажется, «Гром»).

Начальник отряда прапорщик Иванов приказал выступить. Было 12 часов, и день очень жаркий. Гаубице было придано прикрытие: полвзвода от 5-й роты 4-го офицерского полка. Наступление началось вдоль железнодорожной линии. Правее железнодорожного полотна наступали 2-й и 3-й эскадроны драгун. Левее полотна 4-я рота и гаубица. 1-й эскадрон был послан в обход правого фланга красных на деревни Михайловку и Федоровку. Первые 4–5 верст движение происходило без сопротивления. Гаубица двигалась на расстоянии полуверсты за цепью пехоты. Началась перестрелка, но красные постепенно отступали. Гаубица огня не открывала. Бронепоезд остался сзади, так как железнодорожный путь был разобран. Первой открыла огонь красная батарея, стоявшая на закрытой позиции у реки Сейм. Огонь усиливался, но движение вперед не прекращалось. В 2 верстах от Бурынского завода огонь красных достиг большой силы, и нашим стрелкам пришлось залечь. Красные лежали за земляным валом, который тянулся вдоль завода. Одновременно красные начали теснить пешие эскадроны, и наш правый фланг поддался назад. Чтобы поддержать драгун, гаубица стала на позицию и открыла огонь по цепям красных. Наблюдение велось с крыши железнодорожной будки. После десятка выстрелов гаубицы красные прекратили наступление, и драгуны пошли вперед. Гаубица двинулась дальше.

По дороге встретил поручика, старшего офицера 4-й роты, который передал приказание командира роты сбить пулеметы красных, находившиеся за забором дома правее железнодорожного пути. Эти пулеметы задерживали стрелков. Дом был хорошо виден, но пулеметы не были видны. Гаубица стала на закрытую позицию, а наблюдение за огнем велось с железнодорожной насыпи. После нескольких выстрелов от дома побежало несколько человек и пулеметный огонь прекратился. Наши стрелки быстро пошли вперед. Без особого труда завод и железнодорожная станция Путивль были заняты. На дороге лежал убитый, по рассказам пленных, это был красный командир батальона. Командир стрелковой роты очень благодарил за быстрое сбитие пулеметов. Были захвачены два пулемета. Следующее село, однако, оставалось в руках красных. Чтобы выбить их оттуда, не хватило времени (начинало темнеть), было недостаточно сил, и стрелки были сильно утомлены предыдущим боем. Бронепоезд с наступлением сумерек отошел в базу. Часть драгун ушла на ночь в Дьяковку. Красные не прекращали дальнего ружейного огня по станции. Гаубица выпустила несколько снарядов по окраине села, занятого красными, но это не помогло. По интенсивной стрельбе было видно, что красные собираются перейти в наступление. К вечеру у красных появилась легкая батарея, которая открыла по станции огонь шрапнелью. 1-й эскадрон драгун, выдвинутый к Шиловке, Степановке и Федоровке, доносил об усилении красных в этом направлении. Наступила темная черноземная ночь. Огонь по станции не прекращался. По предложению начальника орудия командир роты разрешил гаубице выйти из района станции, стать в одной версте в открытом поле, в направлении Дьяковки, и, выставив охранение, поджидать рассвета.

26. Ночь прошла очень беспокойно. Проезжавшие с донесениями драгуны докладывали об усиленной деятельности красных. Ружейная стрельба не прекращалась. Перед рассветом у станции поднялась сильная ружейная и пулеметная стрельба, красные атаковали роту. Стрельба все усиливалась. Видимость была плохая, к тому же и подъем местности скрывал завод. Для того чтобы морально поддержать свою пехоту, гаубица выпустила несколько снарядов по тылам красных. В это время подкатил