Райан, президент Комитета по вопросам образования[1300], свидетельствовал в самых превосходных тонах о нашей культурной деятельности. Чтобы не упоминать весь длинный список, закончу пожеланиями губернатора Франклина Рузвельта[1301] в его недавнем письме «столь достойному Учреждению, каковым является Музей Рериха». Все это ясно показывает, что отношение правительства отнюдь не негативное.

Если говорить о сдержанном отношении к Пакту правительства США, то это известная политика в отношении всего, что тем или иным образом связано с Лигой Наций. Без дальнейшего обсуждения подобного отношения можно только сказать, что совсем недавно Государственный Департамент США не счел нужным поддержать проект, представленный на рассмотрение в Лиге Наций их же сотрудником[1302]. Поэтому то обстоятельство, что Пакт получил одобрение в Комитете по Музеям в Лиге Наций, и вызвало равнодушное отношение правительства к нашему Пакту, ибо было отнесено в разряд явлений, имеющих отношение к Лиге Наций. На этот счет мне известны высказывания некоторых людей из определенных кругов Америки. Поэтому я очень рад, что мне представилась возможность объяснить, что подобное отношение к нашему Пакту нельзя соотносить с Учреждениями Рериха и считать его негативным. Таким образом, еще один мираж рассеян.

Вокруг любой созидательной деятельности всегда появляются самые разные истории и слухи — так человечество выражает свое к ней внимание и признание. Когда мы встретимся с Вами в следующий раз в Париже, я с радостью расскажу Вам немало забавных историй, которые нам приходилось слышать, начиная с моих собственных похорон. Подобная человеческая изобретательность должна вызывать у нас улыбку. И когда мы читаем истории, которые сложились вокруг старых мастеров, нам остается только предполагать, как поработало над ними человеческое воображение.

Я очень благодарен Вам за Ваши запросы о членстве во французском отделении Красного Креста. Поистине, я думаю, что каждый, кто хоть однажды принимал участие в этом гуманитарном предприятии, должен навсегда сохранить контакт с этой общечеловеческой деятельностью.

Из Вашего письма мы поняли, что Ваше здоровье поправилось, что нас всех глубоко порадовало, и мы посылаем Вам, как всегда, наши самые сердечные пожелания.

Преданный Вам[1303],

[Н. Рерих]

413

Н. К. Рерих — М. де Во Фалипо*

7 ноября 1932 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб]

Мой дорогой друг,

И вновь ваше письмо от 23 октября принесло много благих вестей, которые я все сердечно приветствую.

Я всегда рассматриваю пути дружелюбия как наиболее успешные. В случае с Ситроеном это было доказано еще раз. Я очень рад установлению сердечных отношений с таким выдающимся исследователем, как проф[ессор] Дюбрей[1304]. Мы, конечно, будем укреплять эту дружественную нить, и, как всегда, в результате будем иметь хороший, благой урожай. Меня также порадовали приведенные Вами подробности получения денежных пожертвований из разных стран для нашего Фонда в Брюгге. И опять же, если мы будем проявлять благожелательность, терпимость и героическое упорство, мы решим и эту проблему наилучшим образом. Конечно, нам необходимо упражняться не только в терпимости, но и в величайшем терпении, никогда не забывая о тех испытаниях и насмешках, которые пришлось выдержать благородной идее Красного Креста.

Кроме того, мне было радостно узнать от Вас и о предстоящей лекции д-ра Шклявера. Я давно уже говорил ему, что вся эта деятельность на поприще науки и письменных трудов всегда и в высшей степени приветствуется. Что касается вопроса о сочетании различных видов деятельности, мне это хорошо знакомо. Уже во времена моей самой ранней деятельности, я помню, мне приходилось совмещать лекции по археологии, должность редактора в журнале по искусству, работу в музее и секретарство в Императорском обществе поощрения художеств[1305]. Помимо исполнения этих многочисленных обязанностей я написал много статей и создал много картин, список которых Вам известен из моей биографии. Только занятой человек может найти время для всего, потому что он привык не тратить попусту ценное сокровище под названием «время». Никогда не забуду, как мудрый государственный деятель кардинал Ришелье, когда искал личного секретаря, интересовался: «Кто самый занятой человек во Франции? Именно он лучше всего подойдет для этой работы, найдя для нее время». Это мудрое высказывание показывает его настоящее знание жизни и практичность. Когда д-р Шклявер будет читать лекции в других учреждениях, это только укрепит его положение и придаст вес его работе в наших собственных Учреждениях. Слава Богу, у нас есть целых двадцать четыре часа в сутках. Как много прекрасных, полезных и гуманных идей может быть продумано и применено в жизни в течение такого долгого времени. Передайте, пожалуйста, д-ру Шкляверу, что хотя я не могу быть для него примером в технике живописи, он может брать с меня пример в разносторонней деятельности. Помимо всего прочего, в ранний период моей жизни я был довольно слаб здоровьем, и только годы труда укрепили его.

Все остальные Ваши соображения были приняты к сведению, и я хочу еще раз сказать, как радостно мне знать, что все, к чему Вы проявляете интерес, находится в надежных руках. Посылаю д-ру Шкляверу два моих последних обращения: «Дружелюбие»[1306] и «Венок Преподобному д-ру Норвуду»[1307]. Уверен, что они Вам понравятся.

Мадам Рерих и все мы шлем Вам самые лучшие и сердечные пожелания.

Преданный Вам[1308],

[Н. Рерих]

414

Н. К. Рерих — М. А. Таубе

№ 48

7 ноября 1932 г.[ «Урусвати»]

Дорогой Михаил Александрович,

Г. Шклявер сообщает нам об операции, произведенной Вашей супруге. Несказанно беспокоимся этим обстоятельством и надеемся на самый благополучный исход. В том же письме Шклявер сообщает о начале занятий Восточного Института нашего, как я и просил об этом. Все мы радовались слышать об этом действии и не сомневаемся, что оно даст прекрасные результаты. Прилагаю при сем копию моего Привета, посланного Институту. Кто войдет в Совет Института? Конечно, кроме учредителей, не нужно делать Совет многочисленным, ибо численность никогда не приводила к добру.

Также Шклявер сообщает о том, что Али-Акбар предполагает составить Мусульманскую группу, но для этого ему нужно какое-то правительственное разрешение. Думаю, что это будет нетрудно, ибо наш Осетинский Комитет не имел никаких трудностей при своем возникновении. Во всяком случае, я бы очень приветствовал возникновение и Мусульманской группы. Среди приношений нашему Учреждению в Брюгге Шклявер упоминает многотомное издание от имени германского Рейхсрегирунг[1309]. Считаю это обстоятельство очень знаменательным, ибо таким образом лед сломан, и мы имеем повод продолжать и дальнейшие переговоры. Таким образом, пессимистический взгляд отойдет и с этого сектора.

М-м