При содействии посла Эренсверда в Париже было образовано Французско–Шведское объединение художников. В правление входили также граф Ф. У. Врангель, советник коммерции Свен Бергиус, граф Карл Аксель Вахтмайстер, генеральный консул Нурдлинг, господа Рольф де Маре и Гуннар Ссдершсльд. Я стал казначеем объединения. Советниками были художники Нильс Дардель и Исаак Грюневальд. Мы приобрели множество прекрасных работ высокого качества. К сожалению, когда мы делали закупки, цены на картины были высокими, но после кризиса, пришедшего из Америки, цены резко упали.

Финансовый кризис губительно отразился на продаже предметов искусства. Большая часть магазинов закрылась. После краха Крюгера закрылся и выставочный зал Стуре. Курс кроны упал, и, как следствие, шведы, получавшие деньги из Швеции, резко сократили свои расходы.

Тяжелейший удар был нанесён и Шведской академии искусств в Париже, поскольку её финансовым обеспечением в основном занимался Ивар Крюгер.

Новым явлением в мире искусства стало основание доктором Гуннаром В. Люндбергом центра шведской культуры в Париже, Института Тессина. Люндберг организовывал выставки, где художники могли бесплатно показывать свои работы.

Французско–шведское объединение художников прекратило своё существование с уходом Эренсверда с поста посла Швеции. Приобретённые объединением работы художников были переданы Национальному музею в Стокгольме.

Без Эренсверда в Париже стало пусто. Лично для меня это была большая потеря. Мне пришлось испытать тяжесть его отсутствия и беззащитность, когда несколькими годами позднее я был подвергнут преследованиям нацистов.

Мы с женой пригласили в Париж Стину Бергман, вдову писателя Яльмара Бергмана. Она хотела познакомить французов с произведениями своего мужа, особенно с его театральными пьесами. Её свели с выдающимся театральным деятелем Питоевым и его женой Людмилой. Договорились о постановке «Сброда», началась совместная работа. Стина не пропускала ни одной репетиции и вникала в каждую роль. Она привела в порядок и дом Питоевых, где было семеро разутых и раздетых детей разных возрастов. Она чинила и штопала их одежду и чулки, шила занавески и так далее. Одновременно Стина занималась декорациями и реквизитом для театра. С невероятным успехом прошли показы двух спектаклей. Так Франция познакомилась с Яльмаром Бергманом.

Шведский клуб существовал в Париже уже в то время, когда я впервые там побывал, в 1895 г., однако тогда он назывался Скандинавским. Переименование произошло после распада унии в 1905 г. Когда мы в 1926 г. поселились в Париже, председателем клуба был генеральный консул Рауль Нордлинг. Клуб посещали в основном старые холостяки, чтобы полакомиться блюдами шведской кухни. Вице–председатель клуба барон Бенетт постоянно находился в нём.

Преобразователем Шведского клуба стал доктор Иван Братт. Доктор Иван Братт известен как создатель так называемой системы Братта. В Швеции, где спиртному отдавалось большое почтение, его тогда почти все возненавидели. У нас было много людей, считавших героем того, кто больше всех выпьет. Иван Братт мечтал освободить общество от бед, приносимых ему из–за бесконтрольного употребления алкоголя.

В 1914 г. по предложению Братта были введены карточки на спиртное, что вызвало сильное негодование потребителей. Но полиция сообщила о том, что после введения карточек ей приходилось подбирать лишь одного–двух пьяниц в день вместо обычного десятка. Если бы мы не ввели систему Братта, то пришли бы к «сухому закону», а его зловещие последствия известны нам из опыта Финляндии и Америки. Во время «сухого закона» в Финляндии стали пить даже женщины и дети. В Америке расцвела контрабанда спиртным и самогоноварение, в руках гангстеров сосредоточился сбыт спиртного, вследствие чего образовалось криминальное государство в государстве.

В 1928 г. Иван Братт отошёл от официальных дел. Он принял предложение от частного предприятия и стал главой SKF в Париже.

Прежде я знал Ивана Братта крайне поверхностно, но я восхищался его деятельностью, которая сделает его одним из выдающихся людей в шведской истории. Поэтому я был рад оказать ему услугу, сдав ему один этаж в моём нововыстроенном доме на улице Казимира–Перье во времена, когда в Париже невозможно было найти жильё.

Он любил Францию, здесь он обладал обширными связями. Братт считал, что новый Шведский клуб даёт возможность развития и укрепления шведско–французских отношений. Кроме того, Шведский клуб должен был стать основным центром для шведской колонии в Париже и соотечественников, прибывающих из Швеции. Прежний клуб располагался в неудобном месте на узенькой улочке и предназначался только для мужчин. Правление старого клуба с радостью приняло проект Братта и начало ему во всём содействовать. Братт был избран председателем нового правления. Под сильным напором со стороны Братта я согласился войти в правление. Позже мне пришлось пожалеть об этом.

Идея Братта была воплощена в жизнь. Новый Шведский клуб открылся на улице Риволи. На открытии присутствовал Его Величество король Густав V.

* * *

Одним из старых друзей Свена Бергиуса был диспашер Конрад Пинеус, живший в Гётеборге. Я и раньше был с ним знаком и даже вёл вместе с ним кое–какие дела, но ближе мне довелось узнать его только после его прибытия в Париж. Пинеус был любителем искусства, создателем Галереи Фюрстенберга в Гётеборге.

В Париже Пинеус был словно рыба в воде, поскольку любил Францию. Здесь он мог вдоволь насытиться всем, что любил: театром, музыкой, искусством и красивыми женщинами.

В 1938 г. на домашнем ужине именно Конрад Пиниус представил меня профессору Торгни Сегерстедту. Это был незабываемый вечер. Я в течение многих лет следил за деятельностью Сегерстедта и восхищался им.

В этот самый момент, когда я пишу эти строки, находясь в Америке, пришла новость о смерти Сегерстедта. Это большое горе и невозместимая потеря. Сегерстедт всегда стоял горой за демократию. Он был апостолом правосудия, свободы и гуманности. Он относился к категории великих людей, таких как Карл Линдхаген и Туре Нерман, которые, будучи политиками, не занимали сторону какой бы то ни было партии, а боролись за права человека, вне зависимости от расы, цвета кожи или вероисповедания.

О политике и аферах

В 1926 г. резко упал курс франка. Раймонд Пуанкаре, бывший президент страны, немедленно образовал коалиционное правительство. Он отлично понимал, что падение курса немецкой марки было подстроено для того, чтобы избежать платежей в счёт репараций. Пуанкаре удалось добиться стабилизации курса франка. Это произошло потому, что Пуанкаре принадлежал той категории французских политиков, для которых честь и интересы Франции были превыше всего.

В период Первой мировой войны неофициальным представителем Франции в Стокгольме был Андре Вальц. Он почти без акцента говорил по–шведски и был женат на шведке. После войны он вернулся в Париж. В его доме я познакомился со многими интересными людьми. Одним из них был Андриен Марке, мэр города Бордо, член нескольких правительств Франции. Он был социал–демократом, затем перешёл