И короткое замечание напоследок.

Когда знакомишься с некой женщиной, которая тебе понравилась или даже которой ты очарован… И спустя какое-то время возникает ситуация, когда можно ей предложить выпить чего-нибудь алкогольного… И ты хочешь быть галантен. Рекомендуешь шампанское и готов заказать самое лучшее. Или предлагаешь хорошее вино или какой-нибудь коктейль с диковинным названием…

Вот ты всё это предложил, а она поразмыслила да и сказала: «Вы только ничего такого не подумайте, но я предпочитаю выпить водки. Вас это не шокирует?»

Как эта женщина сразу к себе ещё больше располагает! Как усиливается очарование, какой она сразу предстаёт в твоих глазах цельной, гармоничной, сильной, не фальшивой, не жеманной, а наоборот – настоящей и какой-то родной! Какая теплота нисходит на сердце, какое благодушие и радость!

И хоть вы с этой женщиной едва знакомы и нет никаких общих воспоминаний, но после таких её слов тут же возникает надежда или почти уверенность, что общие воспоминания непременно и скоро возникнут.

Норвегия. Киркенес.

В начале марта я побывал в таком месте, где больше никогда не побываю. Прилетев в Киркенес, я этого ещё не знал, улетая из него, я это понимал отчётливо. Киркенес – это маленький город на самом северо-востоке Норвегии. Он как бы находится между Россией и Финляндией. До российской границы от центра Киркенеса, то есть от центральной его площади, ехать минут пятнадцать-двадцать. Именно по этой причине Киркенес обладает своеобразием, которое произвело на меня сильное и скорее печальное впечатление.

Попал я туда по приглашению, которое получил от некоего литературного сообщества Норвегии. Я не очень понимал суть мероприятия, на которое меня позвали, а когда оказался на месте, я эту суть понял, но при том окончательно отказался понимать смысл моего участия в мероприятии.

Это была конференция, на которую в основном собрались библиотекари из разных норвежских малых городов, а также несколько библиотекарей из российского приграничья и Мурманска. Ещё были норвежские писатели, как я понимаю, весьма средней величины. Конференция состояла из нескольких семинаров, посвящённых, если я правильно понял, сугубо библиотечным вопросам. Но главной её темой была проблема сохранения саамского языка. В Норвегии живут саамы – небольшая народность, язык которой относится к финно-угорской группе. Зачем я был там нужен? Этот вопрос мучил бы меня всю жизнь, если бы я уже не выбросил его из головы. Однако приняли меня там очень радушно и как почётного гостя.

Прежде чем отправиться в Норвегию и Киркенес, я, конечно, поинтересовался, что же это за город. В интернете вычитал, что в городе проживает 15 тыс. человек, что лететь до него из Осло два часа и что там две основные достопримечательности – пограничный музей и снежная гостиница. Ещё в качестве развлечения можно покататься на снегоходах или собаках. Летел я туда со старшей дочерью Наташей. На снегоходе и на собаках я прежде никогда не катался, поэтому ожидал приятных новых впечатлений.

Меня поразило обилие рейсов из Осло в маленький Киркенес. Я представлял себе, что мы полетим на крошечном самолёте с пропеллерами и с нами вместе полетит несколько рыбаков, охотников, пара пограничников и какой-нибудь бородатый геолог. Так я представлял себе полёт в Заполярье в затерянный между границами, забытый богом населённый пункт… Каково же было моё удивление, что рейс на Киркенес собрал кучу народа, что летим мы «Боингом 737», что он забит битком, билетов в этом направлении за неделю не достать, и только прямых рейсов из Осло в Киркенес три в день, но можно добраться и с пересадками. Народ летел разношёрстный. Много было сильно пожилых людей из Америки, были британцы и у кого-то в руках я увидел даже новозеландский паспорт. Явных морских волков и учёных полярников я не встретил вовсе…

Как узнал позже, многие из этих людей, прилетев в Киркенес к полудню, уже вечером его покинули. Что они делали эти несколько часов и какая туристическая компания их уговорила посетить это место, для меня остаётся загадкой. Но туристического задора в них было много и пенсионерской любознательности хоть отбавляй.

Мы долго заруливали на посадку над белоснежными, неуютными просторами. Невысокие скалы, жиденькие деревья, бесконечное количество озёр и рек подо льдом, фьорды, похожие на реки безо льда. Болтало наш самолёт так, что неугомонные старички весело похохатывали, радуясь дополнительному приключению. Потом нам сказали, нашему рейсу ещё повезло, что его посадили, а за день до этого аэропорт не принимал по причине сильного бокового ветра. Ветер нас встретил очень сильный. Так что о снегоходах и собаках мысли улетели вместе с ветром.

Прилетели мы в полдень, и нас потащили на семинар по проблематике сохранения саамского языка. Выступления были на норвежском и финском. Их любезно переводили финские на норвежский, норвежские на финский. Несколько человек были в неких национальных костюмах. Кто-то нам шепнул, что это саамы и есть. Мы с дочерью посидели минут пятнадцать, но даже из вежливости я больше выдержать не смог…

Зато через некоторое время мне удалось найти местную даму внушительных размеров, которая работала на данную конференцию, видимо, как волонтёр, и уговорить её показать нам достопримечательности… Каково же было наше с Наташей удивление, когда она сказала, что с рождения живёт в Киркенесе, но даже представления о том, где находятся главные достопримечательности, то есть музей и снежная гостиница, не имеет. Мало того, информация о том, что в городе, где она прожила всю жизнь, есть такая гостиница, привела её в изумление и восторг. Напоминаю, в Киркенесе проживает, по данным из интернета, 15 тыс. человек. Хотя, мне показалось, эти данные сильно преувеличены.

Однако нам повезло: с семинара решила сбежать шведская детская писательница, которой проблемы саамского языка тоже показались не самыми важными в её жизни. Если бы не она, мы бы ни за что не нашли снежную гостиницу, а пограничный музей мы и с её помощью не отыскали.

Книги этой писательницы я вряд ли дал бы своим детям. Сначала я подумал, что это странного вида мужчина, но потом пришлось признать, что это ещё более странного вида женщина. Одета она была в мощные сапоги, чёрные, практически эсэсовские галифе и тинейджерскую курточку. На голове – детская шапочка с перьями, а на носу ярко-розовые очки. Она беспрерывно курила самые крепкие сигареты, постоянно похохатывая, покашливая и сплёвывая.

Не буду рассказывать, с каким трудом мы нашли главную достопримечательность города, снежную гостиницу. Никакого указателя на дороге не было, опрос населения давал разнонаправленные результаты. Единственное, что мы поняли сразу, – объект нашего поиска находится за городской чертой. А как вы понимаете, городская черта в городе с населением пятнадцать тысяч человек – вещь условная… Но мы нашли.

Мы оказались единственными посетителями этого странного сооружения. Наверное, в какие-то дни его посещает много людей, но мне непонятно, что же там делать. Во всяком случае, много времени в этом туристическом месте провести трудно. Почему? А холодно. Хотя, как утверждал единственный сотрудник, который работал и проводником, и барменом, да ещё успевал и колоть дрова… Он утверждал, что обычно отель переполнен и отбоя нет. Особенно от американцев. Верится слабо… Как минимум, в самом «здании» отеля нет туалетов. Да и воды, если не считать лёд и снег, из которых сделаны стены и всё прочее, тоже нет.