— Это эхо в твоей голове.

Беллонда откровенно рассмеялась.

— Теперь то, что ты должна распространить среди Сестер. Мы действуем с чрезвычайной осторожностью, когда предстаем перед другими как люди, которыми надо восхищаться и подражать им. «Вы, Достопочтенные Матери, можете не жить так, как мы, но нашу силу вы можете перенять».

— Ах.

— Это приводит к праву собственности. Достопочтенные Матери под властью вещей. «Я хочу это место, эту игрушку, этого человека». Бери, что захочешь. Используй, пока не поломаешь.

— Пока мы идем нашим путем, восхищаясь тем, что мы видим.

— И в этом наш порок. Мы нелегко сдаемся. Бойся любви и чувств! Самообладание имеет свою собственную жадность. «Видишь, что у меня есть? Ты не сможешь этого иметь, пока не пойдешь моим путем!» Никогда не веди себя так с Достопочтенными Матерями.

— Так ты говоришь мне, что мы должны полюбить их?

— Как еще мы заставим их восхищаться нами? В этом была победа Джессики. Когда она отдала любовь, она отдала всю ее. Столькие в душе держат обиду на наши методы, и вдруг всепреодолевающее омовение — отдать все. Этому сопротивляться невозможно.

— Мы нелегко идем на такой компромисс.

— Не легче и Достопочтенным Матерям.

— Это путь их бюрократического происхождения!

— И все же их опытная площадка — путь наименьшего сопротивления.

— Ты смущаешь меня. Да… Мурбелла.

— Разве я сказала, что мы должны идти на компромисс? Компромисс ослабит нас, и мы знаем, что существуют проблемы, которых компромисс не разрешит, решения, которые мы должны принять, не взирая на их жестокость.

— Претендовать на любовь к ним?

— Это только начало.

— Это будет кровавый союз, это объединение бенеджессеритки и Достопочтенной Матери.

— Я предлагаю нам вступить в возможно более емкое Единение. Мы можем потерять людей, пока Достопочтенные Матери обучаются.

— Свадьба на поле брани.

Мурбелла встала, подумав о Дункане в нуль-корабле, вспоминая корабль таким, как она видела его в последний раз. Это было в последний раз, и не скроешь ни от какого чувства. Груда чуждых машин, странно гротескных. Дикий конгломерат выступов и изгибов без определенной цели. Трудно представить такую вещь, поднимающуюся своей собственной силой, какой бы она не была чудовищной, и исчезающей в космосе.

«Исчезающей в космосе!»

Она увидела очертания ментальной мозаики Дункана.

«Кусок, который нельзя будет убрать! Узнать язык… Не думай, делай!»

С внезапностью, охватившей ее холодом, она поняла его решение.

Когда ты думаешь взять в свои руки определение своей судьбы, это становится моментом, когда ты можешь быть раздавлен. Допускай возможность неожиданностей. Когда мы творим, всегда действуют и другие силы.

Дарви Одрейд

— Двигайтесь с чрезвычайной осторожностью, — предупредила его Шиана.

Айдахо не думал, что ему нужны предостережения, но тем не менее учел его.

Наличие в Доме Ордена Достопочтенных Матерей облегчало их задачу. Они заставляли корабельных Поверенных и прочих охранников нервничать. По приказу Мурбеллы ее бывших Сестер держали вне корабля, но все знали, что враг здесь. Сканеры показывали почти бесконечную вереницу лихтеров, высаживающих Достопочтенных Матерей на Посадочную Площадку. Большинство новоприбывших удивлялись чудовищному нуль-кораблю, стоявшему здесь, но ни одна не ослушалась Великой Достопочтенной Матери.

— До тех пор, пока она жива, — бормотал Айдахо, когда Поверенные могли его слышать. — У них традиция убивать своих лидеров, чтобы сменить их. Сколько продержится Мурбелла?

Ком-камеры делали за него его работу. Он знал, что его бормотание разносилось по кораблю.

Шиана пришла в его рабочую комнату вскоре после этого и устроила сцену осуждения.

— Что ты пытаешься сделать, Дункан? Ты беспокоишь людей.

— Пошла к своим червям!

— Дункан!

Мурбелла затеяла опасную игру! Она единственное, что стоит между нами и катастрофой!

Он уже высказал это предостережение Мурбелле.

Это не было новостью для наблюдателей, но повторение вызвало раздражение у каждого, кто это слышал — и у ком-камерных мониторов в Архивах, корабельных охранников, всех. За исключением Достопочтенных Матерей. Мурбелла держала их подальше от Архивов Беллонды.

— Потом будет время, — сказала она.

Шиана сделала намек:

— Дункан, каждая остановка подпитывает наши тревоги или говорит нам, что делать. Ты Ментат. Поработай для нас.

«Ах, Великий Ментат представлен всем на обозрение».

— То, что тебе делать, и так ясно, но это меня не касается. Я не могу оставить Мурбеллу.

«Но меня можно забрать».

Теперь это было делом Шианы. Она оставила его и отправилась, чтобы распространить свой собственный пожар изменений.

«Для примера у нас есть Рассеяние».

Вечером, она нейтрализовала Преподобных Матерей в корабле и сделала им знак рукой, который они могли счесть за следующий шаг.

«Они последуют за мной».

Не намереваясь этого делать, Миссионария установила сцену для власти Шианы. Большинство Сестер знали, что в ней скрыта сила. Опасная. Но она — была в ней.

Неиспользованная сила была подобна марионетке с видимыми нитями, но никто не дергал за них. Неотразимое влечение:

«Я могла бы заставить их плясать».

Поддержав обман, он вызвал Мурбеллу.

— Когда я тебя увижу?

— Дункан, пожалуйста, — даже на проекции она казалась торопящейся. — Я занята. Ты знаешь, время поджимает. Я появлюсь через несколько дней.

Проекция показала Достопочтенных Матерей на заднем плане, мрачно наблюдавших за поведением их лидера. Любая Преподобная Матерь могла прочесть то, что было написано на их лицах.

«Неужели Великая Достопочтенная Мать смягчилась? Это значит только то, что там мужчина!»

Когда его оборвали, Айдахо подчеркнул то, что показывал каждый монитор на корабле.

— Она в опасности! Неужели она не сознает этого?

«А теперь, Шиана, пора действовать тебе».

У Шианы был ключ, чтобы восстановить контроль над полетом корабля. Мины уже убрали. Никто не мог разрушить корабль в последний момент сигналом для спрятанных взрывных устройств. Только человеческий груз можно было принимать во внимание, особенно Тега.

«Тег увидит мой выбор. Другие — группа Рабби, Скитейл — получат свой шанс наравне с нами».