Впрочем, дым шел не из каждой трубы. Многие дома пустовали: в городе осталась лишь малая часть населения. Однако Эленд знал, что многие из таких домов обитаемы. В них продолжали жить люди, и они замерзали.

«Я должен был сделать для них больше, – думал он, открывая глаза навстречу пронизывающему холодному ветру. – Должен был раздобыть больше угля. Должен был обеспечить им все необходимое».

Унизительно, даже тягостно, но приходилось признавать, что Вседержитель справлялся лучше. Оставаясь бессердечным тираном, Вседержитель, по крайней мере, не давал значительной части населения умереть от голода или холода. Держал в боевой готовности армии и сдерживал преступность.

На северо-востоке ждала армия колоссов. Они не прислали гонцов в город, но их боялись больше, чем войск Сетта или Страффа. Холод не отпугнет колоссов: несмотря на отсутствие одежды, они явно не обращали внимания на перемену погоды. Эта последняя армия представлялась самой опасной, самой непредсказуемой, и с ней невозможно было договориться. Колоссы не торгуются.

«А ведь мы почти о них не думали. Столько было дел, столько тревог…»

Все меньше и меньше походило на то, что колоссы собирались напасть на Сетта или Страффа. Видимо, Джастес контролировал их достаточно хорошо, чтобы подождать и захватить Лютадель.

– Мой господин, пожалуйста, вернитесь. Это нехороший ветер. Нет нужды убивать себя, подхватив простуду.

Эленд оглянулся. Верный капитан Дему вместе с другим телохранителем дежурили в его кабинете. После покушения Хэм настоял, чтобы Эленда сопровождала охрана. Он не спорил, хотя знал, что опасаться больше нечего. Вряд ли Страфф снова отправит убийц, раз Эленд больше не король.

«Такой усердный, – думал он, разглядывая лицо Дему. – Почему он кажется мне таким молодым? Мы же почти одного возраста».

Вернувшись в кабинет, Эленд скинул плащ. В прежнем костюме он чувствовал себя немного неловко. Жилет слишком тугой – упражнения с мечом постепенно меняли его фигуру, – а камзол слишком свободный.

– Дему, когда в следующий раз собираются верующие в Выжившего?

– Сегодня вечером, мой господин.

Эленд невольно поежился: ночь обещала быть холодной.

– Мой господин, вы все еще хотите прийти?

– Разумеется. Я ведь дал слово, что присоединюсь к вам.

– Но это было до того, как вы проиграли голосование, мой господин.

– Это к делу не относится, – возразил Эленд. – Я присоединяюсь к вашему движению, потому что оно важно для скаа, Дему, и я хочу понять, чего хотят мои… чего хотят люди. Я обещал вам верность – вы ее получите.

Дему немного смутился, но больше ничего не сказал. Эленд посмотрел на свой стол, подумывая немного поработать, но в таком холоде было сложно сосредоточиться. Вместо этого он распахнул дверь и вышел в коридор – охранники двинулись следом.

Эленд заставил себя не поворачивать к комнатам Вин. Ей нужно было отдохнуть, и оттого, что он каждые полчаса станет сюда заглядывать, лучше ей не станет. Повернув в противоположную сторону, Эленд побрел по коридору.

Отдаленная часть крепости Венчер представляла собой сложный и тесный каменный лабиринт. Однако Эленд здесь вырос и чувствовал себя в темных коридорах, как дома. Прекрасное место для молодого человека, которому все равно, если его вдруг не найдут. Теперь он использовал их по другой причине: коридоры оказались отличным местом для длительных прогулок. Не выбирая определенного направления, можно было просто идти, избавляясь под звук собственных шагов от рухнувших надежд.

«Я не могу решить проблемы города, – говорил себе Эленд. – Я должен позволить это сделать Пенроду – он тот, кто нужен людям».

Его жизнь обещала стать легче. Можно было сосредоточиться на собственном выживании, не говоря уже о том, что появилось время на восстановление отношений с Вин. Она в последнее время казалась какой-то другой. Эленд пытался убедить себя, что все дело в ее ранении, но чувствовал, что проблема лежит глубже. Она по-другому на него смотрела, по-другому реагировала на его чувства. И против собственной воли Эленд видел причину перемен лишь в одном.

Он больше не король.

Вин вовсе не была поверхностной, но даже ее любовь и преданность небезграничны. Невозможно, пусть и бессознательно, не отреагировать на его колоссальную неудачу. Как она сражалась! Вин казалась не просто бойцом и не просто алломантом, а скорее силой, подобной грому или ветру. То, как она убила последнего громилу, разбив ему голову собственной головой…

«Разве может она любить такого, как я? – думал Эленд. – Я не в состоянии даже трон удержать. И собственноручно написал закон, по которому меня свергли».

Со вздохом он продолжил мерить шагами коридор. Нужно бороться, нужно попытаться убедить Вин, что он ее достоин. Только не покажется ли он еще более никчемным? Как исправить ошибки, если не понимаешь, где именно ошибся? Уверен, будто сделал все возможное, но этого оказалось недостаточно…

Эленд остановился на перекрестке двух коридоров. Когда-то, чтобы прийти в себя, ему стоило лишь погрузиться в книгу. Теперь это не помогало. Он был напряжен. И даже немного… похож на Вин.

«Может быть, я должен у нее поучиться? Что бы, оказавшись в моем положении, сделала Вин?»

Уж она точно не стала бы бродить по переходам крепости, погруженная в раздумья и жалость к себе. Эленд нахмурился, бросил взгляд в глубину коридора, освещенного мигающими масляными лампами, из которых горела лишь половина. Потом вдруг сорвался с места, походка его стала решительной.

Эленд тихонько постучал, но ответа не последовало. Приоткрыл дверь. Сэйзед и Тиндвил спокойно сидели перед столом, заваленным обрывками бумаги и журналами. Оба с потрясенным видом смотрели как будто в пустоту. Рука Сэйзеда лежала на столе, рука Тиндвил накрывала ее сверху.

Первым пришел в себя и повернулся к Эленду Сэйзед:

– Лорд Венчер! Прошу прощения, я не слышал, как вы вошли.

– Все в порядке, Сэйз.

Тиндвил быстро убрала руку. Эленд кивнул Дему и его напарнику, которые по-прежнему следовали за ним, приказывая остаться снаружи, и закрыл дверь.

– Эленд, – голос Тиндвил, как обычно, был приправлен ноткой недовольства, – с какой целью вы нас побеспокоили? Вы в полной мере доказали свою некомпетентность – не вижу причин для дальнейших бесед.

– Это все еще мой дом, Тиндвил. Оскорбите меня опять и окажетесь по ту сторону его стен.

Тиндвил удивленно подняла бровь. Сэйзед побледнел:

– Лорд Венчер, не думаю, что Тиндвил хотела…

Эленд примирительно поднял руку:

– Она просто проверяла, не стал ли я опять таким же обидчивым, как раньше.

– До меня дошли слухи, что вы, как потерянный ребенок, уныло бродите по дворцу.

– Это правда, – согласился Эленд. – Но это не значит, что я утратил последние остатки гордости.