Даймиос устремился вперед, и Нефер краем глаза увидел, что головы его мчащихся лошадей поравнялись с его колесом, и голос Даймиоса, хриплый от напряжения и торжества, прозвучал над самым его ухом:

– Все кончено, Нефер Сети. Теперь ты мой.

Нефер повернул голову и посмотрел. Губы Даймиоса раздвинулись, образовав ужасное отверстие, будто у человека, умершего от вывиха челюсти. Он бросил последнее копье и отшвырнул кнут, но вытянул меч.

Как далеко до ворот, думал Нефер. Меньше пятисот шагов. Очень близко, совсем близко. И все-таки слишком далеко.

Он невольно поглядел на крышу храма. На ней вплотную стояли крошечные человеческие фигурки, и среди них, как раз там, где он ожидал ее увидеть, он различил алую тунику Минтаки: девушка махала над головой зеленой ветвью, а ее длинные темные волосы развевались на северном ветру, будто флаг.

«Награда больше всех прочих», – подумал он, и его рука наткнулась на копье Даймиоса, вонзившееся в настил возле его ноги. Наконечник глубоко впился в дерево, но он собрался с силами и, крутя и дергая, вытянул его из доски.

У него не было метательного ремня, но он взял копье в руку и посмотрел на противника. Глаза Даймиоса сузились, когда он увидел оружие в руке Нефера, и он встал в защитную стойку с мечом. Он неумолимо нагнал Нефера и атаковал. Нефер отбил удар древком копья. Колесницы разъехались в стороны, затем снова съехались и столкнулись с такой силой, что Нефера чуть не выбросило через край и ему пришлось изо всех сил вцепиться в поводья, чтобы удержаться.

Даймиос ударил мечом по длинному шесту, на котором развевалась коса Нефера, но не разрубил твердый бамбук. Нефер восстановил равновесие и ткнул в Даймиоса копьем, отгоняя его. Теперь колесницы ехали колесо к колесу, ступица к ступице.

Нефер и Даймиос наклонились вбок, нанося друг другу рубящие и колющие удары. Бронзовый меч ударил по груди Нефера, и хотя он отклонился назад, держась за поводья, лезвие прорезало кожу его нагрудника, и он почувствовал боль. Но ткнул острием копья в лицо Даймиоса и вынудил его отклониться в сторону.

Дов бежала с трудом, зубцы наконечника все еще держались в ее коже, древко било ее по ногам при каждом шаге.

Нефер слышал множество голосов, сначала тихих и почти тонущих в стуке копыт и визге и грохоте колес, но они становились громче с каждым шагом. Он поглядел вперед и сквозь пот, разъедавший глаза, прямо впереди увидел ворота. Городские стены и крыши были запружены толпами. Сквозь их приветственные крики ему почудился голос Минтаки:

– Для меня, сердце мое, сделай это для меня!

Возможно, это ему лишь показалось от усталости, но это укрепило его, и он прикрикнул на лошадей и подстегнул их поводьями. Но Дов пошатывалась и слабела.

Даймиос снова приблизился, и в этот раз, когда Нефер ткнул в него копьем, нанес сильный удар не по нему, а по древку копья. Его меч рассек древко в нескольких сантиметрах от руки Нефера, оставив в ней бесполезный обрубок. Нефер швырнул его в голову Даймиоса, но тот увернулся и снова нанес удар Неферу, вынудив его отклониться к дальней стороне площадки, чтобы избежать блеснувшего лезвия.

Даймиос мгновенно воспользовался преимуществом и увеличил скорость, чтобы обогнать Нефера. Проезжая мимо его колесницы, он протянул руку и схватился за шест, на котором развевалась на ветру коса Нефера. Он попытался отломить шест, но тот, хотя согнулся почти вдвое, сопротивлялся его усилиям. Удерживая шест одной рукой, Даймиос протянул другую руку к толстой косе из темных волос. Она развевалась и трепетала у кончиков его пальцев, но он одновременно удерживал той рукой рукоятку меча, и ему не удавалось схватить трофей. Он бросил меч, схватился за косу и попытался сорвать ее, но бамбук был гибким и крепким, а коса надежно привязана.

Крус и одна из лошадей Даймиоса мчались галопом плечом к плечу. Даймиос был полностью поглощен попыткой сорвать трофей с бамбукового шеста. Он знал, что Нефер обезоружен и не представляет никакой опасности, и не обращал внимания на каменные ворота впереди, которые все приближались.

– Навались! – крикнул Нефер Крусу. – Толкни его плечом! – Нефер хлестнул поводьями. Этому они учили жеребца все те месяцы в пустыне. Вместе с Таитой, правившим другой упряжкой, Нефер приучил Круса любить это соревнование в силе, и теперь тот повернул большое правое плечо, толкнул им другую лошадь и вывел ее из равновесия. Сцепившиеся колесницы отклонились вправо; ворота быстро приближались. По обеим сторонам ворот стояли колонны, высеченные из красного камня, и хотя песчаные ветры в течение столетий истачивали и стирали их, они все еще оставались массивными и неприступными.

– Обгони их! – крикнул Нефер Крусу и сильно подстегнул его поводьями. Крус на локоть обогнал упряжку соперника, и теперь она мчалась прямо в крепкую красную каменную стену.

В самый последний миг Даймиос осознал, что происходит, и, с громким встревоженным криком отпустив бамбуковый шест, попытался справиться с мчащейся колесницей, но Крус бежал, обгоняя другого жеребца, и вел его прямо к каменным воротам.

Даймиос понял, что не сможет остановить мчащуюся колесницу и избежать столкновения. Он попробовал выпрыгнуть, но опоздал. Обе его лошади на полном скаку врезались в каменную колонну. Это мгновенно их убило. Нефер услышал их последнее испуганное ржание, когда они врезались в камень, удар, треск их ломающихся костей и раскалывающегося дерева. Одно колесо оторвалось и мгновение катилось, подпрыгивая, рядом с колесницей Нефера. Даймиоса швырнуло, будто одно из его собственных копий, в стену. Он ударился головой, и его череп взорвался, как перезрелая дыня. Его крепкие белые зубы вонзились в поверхность красного камня, и впоследствии их, извлеченные оттуда мальчишками, надевали на золотые цепочки и продавали на рынке.

Нефер направил Круса и Дов в ворота, и хотя ступица их колеса чиркнула по красному камню, они ворвались на главную улицу города, с обеих сторон запруженную радостными толпами. Мостовую устилали пальмовые ветви и цветы, даже платки и головные повязки, и другие предметы одежды.

Больше всего Нефер беспокоился о Дов. Он остановил лошадей, спрыгнул и подбежал к раненой кобыле. Зазубренный наконечник копья глубоко вонзился в ее плечо. Удалить его он доверил бы только Таите, но отломил древко, чтобы оно больше не свисало с бока лошади. Затем он опять поднялся на площадку колесницы и взял поводья.

Люди толпились на улице и бежали рядом с колесницей, лошади двигались шагом. К победителям тянули руки, чтобы коснуться Нефера, головными платками вытирали кровь, текущую по ногам из его ран. Кровь бога, фараона и воина Красной Дороги превращала ткань в священную реликвию. Горожане взволнованно выкрикивали восхваления.

– Помолись за нас, могущественный Египет. Истинный фараон!

– Веди нас, великий фараон. Позволь нам разделить твою славу.

– Да здравствует божественный брат Красного Бога!

– Живи тысячу и тысячу лет, Нефер Сети, истинный фараон!