и будут ему бить челом патриарх и весь освящённый собор, и бояре, и дворяне, и всех станов люди: тогда об этих артикулах его господарская милость станет говорить и уряжать, по обычаю Московского государства, с патриархом, со всем освящённым собором, с боярами и со всею землёю».

Сигизмунд поспешил сделать и следующий шаг для исполнения своих замыслов. Он потребовал от послов повиноваться ему до прибытия Владислава, и послы согласились, в чём и присягнули: «Пока бог нам даст государя Владислава на Московское государство, буду служить и прямить и добра хотеть его государеву отцу, нынешнему наияснейшему королю польскому и великому князю литовскому Жигимонту Ивановичу».

Тем временем кризис в Тушине нарастал. В ночь на 11 февраля 1610 года из Тушина бежала Марина Мнишек. Она была беременна от Тушинского вора, но это не помешало ей скакать на коне, переодетой казаком. Отъезд Марины к мужу в Калугу послужил сигналом для повального бегства русских тушинцев, которые бежали кто куда — частью в Калугу, а остальные рассеялись по стране мелкими шайками. Последними в первых числах марта 1610 года ушли поляки Рожинского, спалив за собой «воровскую столицу». Часть именитых русских тушинцев отправились каяться к Шуйскому, а другие во главе с патриархом Филаретом в обозе Рожинского поехали под Смоленск к Сигизмунду. Поляки Рожинского ехали к королю, так как им некуда было больше деваться.

Из-за весенней распутицы Рожинский на несколько недель остановился в Волоколамске, поселившись в Иосифовом монастыре. Там во время драки с панами он упал на каменные ступени, сильно ударившись простреленным ещё под Москвой боком. Падение оказалось роковым, и гетман умер 4 апреля 1610 года тридцати пяти лет от роду.

Похоронив Рожинского, Заборовский с большей частью войска двинулся к Смоленску, а остальные поляки во главе с Руцким и Мархоцким остались в Волоколамске. 21 мая к городу подошло объединённое русско-шведское войско под командованием Валуева и Горна. Поляки были выбиты из монастыря. Из полутора тысяч поляков и казаков спаслись только триста человек. В числе трофеев русских войск оказался и самозваный патриарх Филарет.

В июне 1610 года Филарет был доставлен в Москву. Но вместо застенка он попал в родовые хоромы в Китай-городе.

23 июня 1610 года польское коронное войско под командованием гетмана Жолкевского разгромило царское войско Дмитрия Шуйского.

В Москве против царя был составлен заговор, во главе которого стояли князья Фёдор Иванович Мстиславский и Василий Васильевич Голицын. Разумеется, дело не обошлось без Романовых Филарета и Ивана Никитича и их множественной родни. Тушинские самозваные бояре во главе с Дмитрием Трубецким вошли в контакт с заговорщиками. Они прекрасно понимали, что московская знать не собирается менять Василия Шуйского на Тушинского вора, и предложили «нулевой» вариант, по которому тушинцы устраняют Лжедмитрия II, а московские бояре — царя Василия. А далее совместно будут выбирать нового царя. Москвичи согласились. Начать мятеж бояре поручили довольно скандальной личности — Захарию Ляпунову.

17 июня 1610 года в Москве произошёл государственный переворот: царь Василий был низложен, а через два дня насильственно пострижен в монахи.

Ещё 17 июля Захарий Ляпунов и группа дворян стали требовать «князя Василия Васильевича Голицына на государстве поставить». Тут впервые всплыли Романовы и предложили возвести на престол четырнадцатилетнего Михаила Фёдоровича, сына Филарета. Однако большинство бояр не устраивал ни тот, ни другой. В конце концов Боярская дума постановила отменить выборы царя до сбора в Москве представителей «всей земли».

По старой традиции Боярская дума создала нечто типа политбюро для управления страной, куда вошли Фёдор Мстиславский, Иван Воротынский, Василий Голицын, Иван Романов, Фёдор Шереметев, Андрей Трубецкой и Борис Лыков. В народе это правительство прозвали семибоярщиной. От населения потребовали даже принести особую присягу семибоярщине. В крестоприводной записи говорилось: «Все люди били челом князю Мстиславскому с товарищи, чтобы пожаловали, приняли Московское государство, пока нам бог даст государя». Присягнувший клялся: «Слушать бояр и суд их любить, что они кому за службу и за вину приготовят; за Московское государство и за них, бояр, стоять и с изменниками биться до смерти; вора, кто называется царевичем Дмитрием, не хотеть; друг на друга зла не мыслить и не делать, а выбрать государя на Московское государство боярам и всяким людям всею землёю».

Города, подчинявшиеся царю Василию, без особых проблем целовали крест семибоярщине. В Москве же продолжались интриги. Захарий Ляпунов с несколькими дворянами вёл агитацию в пользу Тушинского вора. Боярин Мстиславский заявил, что сам он не хочет быть царём, но также не хочет видеть царём кого-либо из бояр, и что надо избрать государя из царского рода. Узнав, что Ляпунов намерен тайно впустить в Москву войско самозванца, Мстиславский передал Жолкевскому, чтобы тот немедленно шёл к столице. Гетман 20 июля вышел из Можайска, а в Москву послал грамоты, где говорил, что идёт защищать столицу от «вора». К князю Мстиславскому «с товарищи» Жолкевский прислал грамоту со щедрыми обещаниями боярам. Мстиславскому «с товарищи» давно хотелось избавиться от царской власти — опал, казней, изъятия вотчин и жить подобно польским магнатам, эдакими полунезависимыми правителями в своих землях.

Переписка Жолкевского с боярами переросла в прямые переговоры. Переговоры затянулись, главным препятствием стал вопрос о вере Владислава. Патриарх Гермоген сказал боярам своё мнение об избрании королевича: «Если крестится и будет в православной христианской вере, то я вас благословляю. Если же не крестится, то во всём Московском государстве будет нарушение православной христианской вере, и да не будет на вас нашего благословения». Поэтому бояре настаивали, что первым и главным условием избрания Владислава на московский престол должно быть принятие им православия, а гетман без королевского благословения не мог на это согласиться. 2 августа у Девичьего монастыря Мстиславский и Жолкевский вели личные переговоры, которые были прерваны известием, что Лжедмитрий II подходит к Москве.

Действительно, русские «воры» и поляки Петра Сапеги начали штурм Серпуховских ворот. Поляки из войска Жолкевского держали нейтралитет. Но воевода Валуев и гарнизон Царёва займища, которые, как мы уже знаем, были вынуждены присоединиться к полякам, не спросясь гетмана, двинулись на помощь москвичам. Валуев с фланга атаковал поляков Сапеги и вместе с московскими ратниками обратил их в бегство.

Во время переговоров с боярами Жолкевский получил новые королевские инструкции. Москва должна была разом присягнуть Сигизмунду и его сыну Владиславу. Таким образом, король хотел стать фактическим правителем России. Гетман скрыл об бояр содержание королевской инструкции и постарался довести переговоры до конца. Обстоятельства заставляли его спешить.

Гетман объявил боярам, что принимает только те условия, которые утверждены королём и