— Все хорошо?

Вопрос задала Анна. Она пристально посмотрела девушке в глаза.

Кейт не отвела взгляда.

— Да, все нормально.

Анна приняла этот простой ответ, не став выспрашивать подробности.

— Тогда пойдем, — обратилась она к носильщикам на суахили. В ее голосе звучало нетерпение, которое отразилось на настроении собравшихся.

Мужчины прошли через толпу, крепко сжимая жерди носилок. Присутствующие поспешили за ними.

Следуя указаниям Анны, носильщики направились по дороге, ведущей к мосту через ручей.

Кейт держалась поближе к носилкам; она почти бежала, чтобы поспеть за ними.

Спустя несколько минут Анна протянула руку и коснулась плеча Кейт. Ее пальцы уже не дрожали. Глаза женщины сверкали в предвкушении.

— Теперь, наконец, — сказала она, — ты увидишь мой настоящий дом. Ква-Мойо.

Густой лес, раскинувшийся на противоположном берегу ручья, остался таким же, каким его запомнила Кейт. Но за ним, там, где на месте заброшенной деревушки всегда царила мрачная тишина, поднимались клубы дыма, свидетельствующие о том, что теперь там горит огонь в десятках очагов. Между стволами деревьев проглядывали верхушки хижин с круглыми крышами и пышная зелень в разноцветных пятнах, по которым можно было догадаться, что там буйно растут сады.

Перейдя через мост, носильщики свернули с дороги и направились по тропинке, идущей через лес к поселению. Но не успели они подойти к первым хижинам, как Анна знаком попросила их остановиться. Она указала на поляну с погребальными пирамидами из камней.

«Вот тут — бабушка Стенли. Рядом с ней — Старая Королева. А вон там — Эллис и Наага. — Анна говорила так, словно все четыре женщины стояли рядом с ней, живые. Затем она указала еще на одну пирамиду, сложенную немного в стороне. — Это не могила, — пояснила она, — мы соорудили ее, чтобы она напоминала нам о епископе Уэйде».

Кейт покивала, обводя взглядом неровные очертания памятника. Во время долгих бесед у костра в Мельбурне, а затем и путешествия по Африке она узнала, что после смерти Сары и Майкла епископ стал другом Анны и Стенли. Поскольку им больше не к кому было обратиться, они решили просить помощи у него. Они постепенно, осторожно рассказали ему свою историю, открыв ему важные моменты только тогда, когда стало ясно, что этому человеку можно доверять. Епископ сразу же откликнулся. Он не только помог переместить лагерь из Коун-Хилла на территорию заброшенной деревни, но еще и воспользовался своими связями в правительстве, чтобы получить разрешение на пребывание беженцев в Танзании. Затем он обратил все свои усилия на то, чтобы обеспечить безопасность людям, живущим в этой деревушке у границы. Ко времени выхода на пенсию он заработал себе имя у миссионеров. Его прозвали Уэйд с запада…

Когда процессия двинулась мимо каменных надгробий, все затихли. Затем разговоры и пение возобновилось. Анна приподнялась, опираясь на одну руку, чтобы посмотреть вперед.

В Ква-Мойо никто не ожидал прибытия двух белых женщин: как только Кейт и Анна решили, что готовы к поездке, они просто немедленно отправились в путь. Первый, кого они встретили, — это был подросток — изумленно уставился на них. Но когда они подошли к пожилой женщине, работавшей в саду, та медленно подняла голову, взглянула на Анну, и ее глаза округлились от радостного удивления. Костлявые руки потянулись к носилкам.

— Это она! Она! — Голос старухи оказался высоким и звонким. — Анна!

Новость распространилась со скоростью света. Внезапно со всех сторон стали появляться люди, пристально и удивленно смотревшие на Анну, словно она была призраком, восставшим из мертвых.

— Мы уже попрощались с тобой, — говорили они. — Мы уже не надеялись тебя увидеть!

Потрясение сменилось радостью.

Население Ква-Мойо — женщины, мужчины, дети, — все по очереди подходили к носилкам. Пожилые женщины задерживались у них подольше, обхватывая тонкие руки Анны своими заскорузлыми от работы пальцами, слезы бежали по их запавшим щекам.

Затем внимание постепенно переключилось на Кейт, и от волнения у той засосало под ложечкой: среди этих африканцев были те самые люди, ради спасения которых умерла Сара. Каждую минуту Кейт ловила себя на том, что смотрит в лицо какой-нибудь женщине своего возраста, у которой была возможность расти вместе с родителями лишь благодаря тому, что Кейт потеряла своих…

— Сара.

Раз произнесенное, это имя стало звучать все чаще, переходя из уст в уста, обрамленное почтительными речами, произносимое с благоговением.

Сара. Сара. Сара

Она пришла!

Наша дочь!

Из толпы стали выходить отдельные люди: мальчики и девочки всех возрастов. Они обращались к Кейт.

— Я Катерина, меня назвали в твою честь!

— Я Микели.

— Меня зовут Сэра.

— Меня тоже.

Анна тронула Кейт за плечо.

— Многих из них назвали в честь членов твоей семьи, — тихо сказала она. — Ничто не забыто.

Внезапно Кейт дали на руки младенца.

— Она родилась только что, — серьезно и с гордостью произнесла молодая мама. — Новая Сэра.

Кейт посмотрела на крохотное личико, прильнувшее к ее груди. Миниатюрная ручка металась в воздухе, пока не нашла что-то, за что можно было ухватиться, — палец Кейт. Девочка крепко сжала его в кулачке. Девушка окинула взглядом младенца, еще бледного и голенького, если не считать бус, обвязанных вокруг талии. Ребенок был таким легким, что его вес почти не ощущался, но Кейт уловила сильное биение сердца. Младенец крепко хватался за жизнь.

Подняв глаза, Кейт встретилась взглядом с Анной. Ее глаза были переполнены слезами, напоминая зеркала. Так же, как и у Кейт.

Носильщики пошли дальше по Ква-Мойо. На ходу Кейт осматривала окрестности. По обе стороны дороги, заполняя прогалины между деревьями, густо усыпанными плодами, тянулись грядки с различными овощами, травами и цветами. На участках то тут то там виднелись небольшие компостные кучи насыщенного коричневого цвета, от которых шел пар, — здесь, среди леса, было жарко и влажно.

Анна уже рассказала Кейт, что за годы существования Ква-Мойо община продолжала следовать правилу огородничества, как учила сестра Мерси. То количество овощей и фруктов, какое теперь выращивали, более чем обеспечивало нужды общины. Излишек увозили на грузовике в Мурчанзу на рынок. Кое-что везли на поезде даже в Дар-эс-Салам.

Земельные участки не только приносили пользу, но и радовали глаз. Это не были строго спланированные сады, которые так нравились Кейт. Эти отличались живостью, которую почти можно было пощупать. Словно каждое растение само выбирало себе место и за это соглашалось буйно цвести и плодоносить.

— Тебе нравятся наши сады? — обратилась Анна к Кейт, будто следила за ходом мыслей своей более молодой спутницы.