На следующий день они проделали длинный и утомительный подъем на гору до самой вершины.

Гора эта представляла собой часть длинного хребта, протянувшегося, как утверждают географы, с севера на юг вдоль всего острова.

Далеко на севере хребта вырисовывалась одна из его вершин, огромная, почти в 12 тысяч футов высоты, гора Кипибалу.

Но, что самое главное, все пространство к западу от хребта не представляло никаких видимых препятствий для достижения цели всего их пути — древней малайской столицы Бруней, или, говоря точнее, расположенного немного северней этой столицы острова Лабуан.

Капитан Редвуд знал, что над этим островом развевается флаг дружественного его родине государства, где все они найдут верную помощь.

Ориентируясь на Кипибалу, плоская вершина которой резко выделялась среди других вершин хребта, они могли теперь не опасаться, что потеряют направление. С того места, где они находились, весь путь был виден как на ладони. Переночевав на гребне горы, утром путешественники начали спускаться по ее западному склону.

Восходящее солнце, окрасившее в алый цвет простиравшуюся перед ними внизу долину, скрылось на время за массивом горы; но уже вскоре дневное светило поднялось выше, и лучи его ярко озарили весь путь.

Наши герои бодро, уверенной поступью шли вперед, обласканные живительным светом.

Они совсем уже оправились и окрепли, и все было бы прекрасно, если бы не страх перед себе подобными существами, этими ужасными даяками, о которых путешественники по Борнео рассказывают столько страшных историй.

Но капитану и его спутникам так и не пришлось проверить на себе справедливость этих рассказов. Их злая звезда осталась по ту сторону гор, и наконец-то судьба им улыбнулась.

Однако и теперь они боялись положиться на судьбу и всячески избегали встреч с туземцами, прячась при первом намеке на опасность и пускаясь дальше лишь тогда, когда могли быть вполне уверены, что путь свободен.

Сэлу, умевший незаметно, с бесшумной ловкостью змеи пробираться среди зарослей, всегда шел впереди. Так, перебегая от холма к холму, продвигались они вперед, следя за тем, чтобы не свернуть с прямого направления на запад.

После нескольких дней полного трудностей пути перед ними неожиданно встал крутой горный кряж. Пришлось опять карабкаться. Но, преодолев его, путники были щедро вознаграждены.

Внизу, чуть налево, их взорам предстал старинный малайский город Бруней, своеобразной архитектуры, окруженный деревянной стеной. Направо от него, по ту сторону узкого залива, находился остров Лабуан, над высокими постройками которого развевалось древнее знамя Британии.

Капитан Редвуд приветствовал это знамя с такой же радостью, как если бы оно было флагом его любимой родины.

Сейчас, по крайней мере, оно было ему не менее желанно, чем флаг Америки, и потому, не задумываясь над различием между ними, Редвуд с детьми опустился на колени (малаец с Муртахом стояли немного поодаль) и вознес благодарственную молитву всемогущему Богу, спасшему их от всех превратностей судьбы.

Пойдемте со мной к великой реке Миссисипи. Это самая длинная река в мире. Если бы Миссисипи вытянуть в одну прямую линию, то длина этой линии равнялась бы расстоянию до центра Земли. Другими словами, длина Миссисипи - четыре тысячи миль.

Пойдемте же со мной к этой величественной реке. Я приглашаю вас не к самому ее истоку, а только к Пойнт Купе, который расположен в трехстах милях от устья. Там мы на некоторое время остановимся, совсем ненадолго, так как нам предстоит большое путешествие. Путь наш лежит далеко на запад - по необъятным прериям Техаса, и мы начнем свое путешествие от Пойнт Купе.

Возле Пойнт Купе есть старенькая деревушка, не совсем обычная, похожая на французскую. Это одно из самых ранних поселений тех, кто вместе с испанцами были первыми колонистами запада Америки. Поэтому до сих пор по всей долине Миссисипи и районам, расположенным к западу от реки, встречаются французы и испанцы, французские и испанские имена и обычаи.

Сейчас мы не будем на этом долго останавливаться, да нам, собственно, больше и нечего добавить о Пойнт Купе. Предметом нашего внимания является странного вида дом, который много лет назад стоял на западном берегу реки, за милю от деревни. Весьма возможно, что он стоит там и поныне, так как это был крепкий, хорошо построенный дом из тесаных бревен, тщательно прошпаклеванных; все щели были промазаны известью. Крыша из кедровой дранки, выступая над карнизом, защищала стены от дождя.

Такой дом в этой местности называют «двойным», так как посредине его широкий проход, по которому мог бы проехать воз с сеном. Этот внутренний проход имел такие же крышу и потолок, что и дом, и такой же пол из крепких досок. Поднятый на фут от земли, пол выдавался вперед, образуя крыльцо или веранду, легкую крышу которой поддерживали резные столбики из кедра. Столбики и перила веранды были обвиты кустами роз, а также диким виноградом и другими вьющимися растениями, на которых почти круглый год распускались прекрасные цветы.

Дом выходил фасадом к реке и стоял, как я уже говорил, на западном берегу - на той же стороне, что и Пойнт Купе. Перед домом простирался луг; он тянулся ярдов на двести в сторону реки и кончался обрывом. Луг был окружен высокой изгородью; на нем рос кустарник и декоративные деревья. Большинство их было местного происхождения, но встречались и экзотические. Здесь росли магнолия, вся в крупных белых цветах, красная шелковица, катальпа с бледно-зелеными листьями, высокое тюльпановое дерево и апельсиновые деревца с блестящей листвой. На фоне яркой листвы этих деревьев выделялись темные конусообразные кедры и островерхие тисы. Тут были и финиковые пальмы и плакучие ивы, грациозно склоняющиеся над самой водой. Можно было увидеть и другие растения и деревья южного климата: большое мексиканское алоэ, юкку с узкими и длинными листьями, похожими на штыки, и карликовую пальму с веерообразными листьями. В гуще древесной листвы и над лугом порхало множество красивых, разнообразных птиц.